Илария Тути - Цветы над адом

Появление матери убитого со звенящим подносом прервало повисшее молчание. Гостиная наполнилась кофейным ароматом. Женщина протянула дымящиеся чашки Терезе и инспектору, а кофе невестки осталось стоять на подносе.

– Никто не желал Роберто зла. У него не было врагов, – вдруг произнесла молодая хозяйка.

Прежде чем ответить, Тереза допила кофе.

– Ну как минимум один враг у него все-таки был, – ответила она.

– Тот, кто… кто это сотворил с ним, не враг, а сумасшедший!

– Или два в одном.

Марта Валент ушла в себя как улитка в раковину. Такая явная реакция натолкнула Терезу на мысль, что в мирке Валентов не принято говорить без обиняков. Тереза решила впредь вести себя с ней потактичнее. Ее прямые выпады и колкости будто намекали, что Марте есть что скрывать. В действительности же (по крайней мере, на данный момент) перед ней сидела жертва, потерявшая спутника жизни и отца своего ребенка.

– Как вел себя ваш муж в то утро? – спросила она мягким тоном, перейдя к стандартным вопросам.

– Как обычно – никак.

Тереза опешила. Она заметила, что безымянный палец на левой руке женщины покраснел, как будто та без конца вертела обручальное кольцо.

– В смысле, никак?

– Простите, я хотела сказать, что у него голова была забита работой. Он всегда слишком много работал – мы все ему об этом говорили.

– Он каждый день отвозил ребенка в школу?

Женщина потупила взгляд и принялась оправлять дрожащими пальцами платье.

– Нет, обычно это делаю я, – ответила она. – Но в тот день мне было нехорошо. Жутко разболелась голова. Роберто забыл дома телефон, я думала, он скоро вернется, без телефона он прямо сам не свой.

– Это из-за работы?

Вдова метнула взгляд на Терезу. Что-то в ней всколыхнулось.

– Конечно, из-за работы, – подтвердила она. – Но он все не возвращался. Через пару часов я забеспокоилась и решила съездить к нему на работу. Он там не появлялся.

Тереза обратилась с вопросом к матери Валента:

– А вы, синьора, заметили что-нибудь необычное в поведении сына?

Глаза старой женщины были сухими и потухшими, как у сломанной куклы.

– Что-нибудь необычное? Да нет. Правда, он много работал, но это ведь временно. Месяц, максимум год – и проект бы закончился. Так меня успокаивал сын, когда я тревожилась.

Собрав на поднос пустые чашки, она скрылась на кухне. Это выглядело как поспешное бегство. Из кухни доносился звон посуды в раковине и неясное бормотание.

Тереза спросила себя, с кем могла разговаривать мать убитого.

– Там кто-то есть? – поинтересовалась она у вдовы.

– Да, мальчик.

«Мальчик», – мысленно повторила Тереза. Она говорит о сыне как о постороннем. Маленький чужак, который живет с ней под одной крышей. Марта Валент только что невольно призналась: уютное, с любовью свитое гнездышко – не что иное, как видимость, созданная в угоду окружающим. Терезе пришло в голову, что действительность не соответствует красивой картинке: рядом с ней сидела мать, эмоционально отстранившаяся от собственного ребенка.

– Я бы хотела с ним поговорить, – сказала она, и это не прозвучало как просьба.

Женщина нахмурилась.

– Это необходимо?

Ласково улыбнувшись, Тереза кивнула.

Диего Валент был послушным мальчиком. Он показался из кухни с красным от слез лицом и перепуганными глазами по первому материнскому зову, не заставив просить себя дважды.

«Бедное послушное дитя», – подумала Тереза.

Ребенок подошел к матери, и та опустила ему руку на плечо. Их тела не соприкасались.

– Здравствуй, Диего, – ласково поздоровалась Тереза. – Я – комиссар Батталья, но для тебя просто Тереза.

Мальчик молча смотрел на нее. В глазах, еще мокрых от слез, проснулось любопытство.

– Сколько тебе лет?

– Десять, – ответила вместо него мать, не оставив сыну времени на раздумья, стоит доверять незнакомому человеку или нет. – Диего заикается.

Эти слова выбили у мальчика почву из-под ног. Тереза заметила, как он весь съежился от унижения. Ей стало до боли жалко ребенка и стыдно за его бесчувственную мать. Такую черствость не оправдать никаким горем.

«Обними его, – с грустью подумала Тереза, – зацелуй до смерти, не отпускай ни на шаг, прижми к своей материнской груди – иначе какой с нее прок?»

Картина отношений, царивших в этой семье, понемногу прояснялась. Тереза отметила, что Диего даже одет как взрослый: на нем были классические темно-синие брюки, бежевый джемпер с треугольным вырезом и накрахмаленная голубая рубашка. На шее болтался маленький галстук. «Как удавка», – заключила Тереза.

Ей захотелось развязать этот узел, взъерошить волосы, повалить мальчика на диван и защекотать с головы до пят. Вместо этого она извлекла из кармана пачку лакричных леденцов и протянула ребенку.

Диего посмотрел на мать.

– Он не ест сладкого, – ответила та.

– Это особенные леденцы, – объяснила Тереза. – Они сладкие, но в них нет сахара.

– Заменители сахара не менее вредны, инспектор, – не унималась мать.

– Я комиссар, но ты зови меня Терезой, – обратилась Тереза к мальчику.

Дабы сгладить неловкость, вдова продолжила.

– Простите, – произнесла она, указав на коробки со сладостями, – мой муж всегда за этим строго следил. Диего в курсе, что ему нельзя их трогать.

Тереза спросила себя: к чему ведет подобная муштра? К бунтам у подростков и комплексам у взрослых.

Она опустила конфеты в карман. Увидев это, Диего поджал губы. Ему так хотелось положить в рот этот леденец, такой непритязательный по сравнению с изысканными лакомствами в коробках, но такой желанный.

Мальчик принялся теребить одежду совсем как его мать, и Тереза увидела у него грязь под ногтями. Маленькое пятнышко на безупречном фоне вселяло надежду: в нем еще осталось немного детской живости и непослушания. Заметив ее взгляд, мальчик убрал руки за спину. Тереза подмигнула ему в знак одобрения.

Потом она поднялась с дивана, и Марини последовал ее примеру. За все время визита он не проронил ни звука, мотая себе на ус и ничего не упуская из разыгравшейся перед ним сцены. Выражение его лица было красноречивее слов: он, как и Тереза, был на стороне ребенка.

На выходе полицейские обменялись с вдовой дежурными фразами.

– Мы будем держать вас в курсе, – проговорила Тереза. – Обращайтесь по любым вопросам. Если вдруг что-то вспомните, даже незначительные детали, которые смогут помочь следствию, сразу же звоните.

– Благодарю, – ответила вдова. – Я верю, что вы сделаете все возможное, чтобы найти виновного.

Осмелевший Диего вертелся около необычного комиссара и ловил каждое ее слово.

Перед тем как уйти, Тереза приласкала ребенка. Вероятно, она делала это дольше, чем следовало, и, заметив взгляд Марини, сразу же отдернула руку.