Лев Пучков - Дикая степь

— Ур-рр! — соблазнился Бо. — Раком? На бортике? Годится…

Затем краевед принялся настойчиво приглашать нас на телепередачу. Для чего мы ему были там нужны, я помнил смутно, но Бо неожиданно вежливо принялся отказываться. “

— На телевидении — пидеры одни. Мужику нормальному — западло. Не, не покатит…

— Ну что ты, какие там пидеры? — обиделся краевед. — Ведущая — дама. Очень даже ничего…

Толстый такой аргумент принял, но, самую малость подумав, опять вежливо отказался. Дама — это хорошо. Это лучше, чем пидеры, безусловно. Но… Видал я, дескать, вашу телепередачу в продукции бюро ритуальных услуг.

А я, расплывчато поразмыслив, извинился перед краеведом, вытащил Бо на крылечко и посоветовал согласиться.

— Ну и за каким фуем оно нам надо? — резонно поинтересовался Бо. — Светиться лишний раз?

Да нет — вовсе не светиться, а совсем наоборот: показать, что мы ничего не опасаемся, успокоить противника своей беспечностью и открытостью. Вот, мол, мы какие — всей душой и ничего не боимся. Не надо нас опасаться. Мы тут просто так — гуляем. Кроме того — нам информашку собирать надо или где? А на передачу, как обещал краевед, за каким-то членом припрется целая кодла деятелей культуры и науки. Среди этих деятелей наверняка будут представители “спящей” оппозиции: познакомимся поближе, подружимся, потом в баньку пригласим — без доступных дев, разумеется, чисто культурно. Глядишь — информашкой подходящей разживемся. Лишние приятели в таком деле — не помеха…

— Годится, — согласился с аргументами Бо. — Банька — это да… Сближает, конечно. Но лучше, конечно, — раком. На бортике…

— Да никуда это не уйдет! — Я идею насчет бортика бассейна всецело одобрял, но в настоящий момент горел желанием получить доступ к Сагларе и потому перспективой баловства с распутными девами как-то шибко не воодушевился. — Нам главное — чтобы для дела была польза. А это, безусловно, большой шаг вперед в плане наведения мостов…

— А! — вдруг озарился Бо. — Я ему подарю узлы. Он краевед — пусть и распутывает. Шамана мы один хер не найдем — нам некогда. А оно — народное достояние. Так Посвященный сказал. Вот пусть и достанется народу. Пошли, я скажу краеведу…

Я против такой постановки вопроса горячо возразил и, пока мы возвращались от входа к своему месту, недвусмысленно намекал, что неплохо было бы эту историческую загадку попробовать распутать самим. Кто его знает, вдруг там окажется такое, что волосы дыбом встанут — и не только на голове? Вдруг действительно — клад. — Кроме того, есть опасность на самом деле засветиться: если узнают, что Посвященный передал ему узелковое письмо… нетрудно будет сделать вывод, после каких трагических обстоятельств сия передача произошла — со всеми вытекающими отсюда последствиями… Но Бо был настроен скептически — не верил он в благоприятные исторические расклады. И от причастности к трагическим событиям в балке открестился двумя штрихами — недаром в нашем кругу имеет репутацию хитрющего лиса.

— Мы придем, — сообщил он краеведу, который, как мне думается, уже и забыл о своем предложении — на момент нашего возвращения он мило беседовал с другими застольщиками. — Ты только звякни заранее — предупреди. А то непорядок будет, если без предупрежа. Мало ли какие у нас дела.

— Отлично! — обрадовался краевед. — Ты будешь гвоздем программы! Я тебе старинную книжку подарю — там про твоего пращура написано.

— Спасибо, — вяло отреагировал Бо на обещание — он вообще книги почитывает, но в основном детективы. — Я тебе тоже кое-что подарю. У меня там от дядьки кое-что осталось. Еще с сибирских времен, когда все вместе жили…

— Да неужели?! — живо заинтересовался краевед. — И что же там осталось?!

— Ну это — как его? — Бо толкнул меня в бок — я кисло ухмыльнулся и подсказывать не спешил, намекая, что вот сейчас как раз самое время переосмыслить решение насчет такого скоропалительного подарка. — Ну — кожаная веревка, а на ней — узлы. — Остановить Бо было довольно проблематично, как в вопросах расправы, так и при акте широкодушевного дарения — тем более когда он был, что называется, “под градусом”. — Ну, послание, типа…

— Узелковое письмо? — Краевед от радости чуть не подпрыгнул. — Неужели такое… такой раритет все-таки существует? До сих пор я встречался лишь с письменными упоминаниями…

— Я те говорю — то самое письмо. — Бо доверительно подмигнул. — Личное послание хана, ебтэть. Завещание, типа, духовное. Прикинь?!

— Это раритет!!! — Краевед от волнения осип и почему-то перешел на “вы”. — Это… Это… Эм-м… Вы представляете себе, что это такое вообще?! Нет, это что-то невообразимое… Только вы никому — я вас прошу…

— Да почему — никому? — небрежно бросил Бо. — Пусть всем будет — народное же. Пусть все приходят в музей и офуевают: ну ни фуя себе, какие офуенные узлы, бля!!! Вот это узлы так узлы, ебтэть! Это вам не пидеркакакая-нибудь засранная или коврик обтруханный! Только условие…

— Условие? — насторожился краевед.

— Да не, не деньги, что ты! — успокоил Бо. — Условие: никому не говори, что от меня. Придумай что-нибудь — откуда взял. Понял, нет?

— Понял. — Краевед недоуменно пожал плечами. — Но почему, собственно…

— Я сказал, — отрезал Бо. — Если не обещаешь — нихера не получишь. Понял?

— Понял, — кивнул краевед. — Не хочешь — как хочешь. И вообще, бескорыстие и альтруизм — это прекрасно…

Вот такой широкий жест…

Легко представить себе мое негодование: я почему-то рассчитывал, что после приключений с добычей компромата мы на некоторое время задержимся в гостеприимной

Калмыкии и самую малость развлечемся с ханским завещанием. Никто же ведь не знает, что там на самом деле. Вдруг действительно: координаты. Представляете? Чем мы с Бо хуже героев приключенческих романов, на которых на ровном месте обрушиваются древние рукописи и полуистлевшие карты с указанием места захоронения сокровищ?!

Но — Бо обещал подарить. В нашем кругу разбрасываться обещаниями не принято — я уже говорил. Если обещал, будь добр — выполни. Так что уговаривать боевого брата взять слово назад даже и не стоило. Это было бы просто неприлично…

…Героически добив оставшийся кумыс, я технически рассчитал время воздействия целебного напитка и спустя пятнадцать минут, когда организм выдал первый тревожный сигнал о переполнении газами, уже сидел в туалете. Живописать весь акт не буду, скажу лишь, что очистительная процедура прошла с успехом. Через некоторое время, чувствуя в теле чудесное облегчение, я направился в баню на предмет проверки готовности оной к принятию моей одинокой персоны в жаркие объятия.

Баня была в порядке. Небольшое кирпичное строение, отделанное изнутри деревом (газовая колонка в пристройке снаружи), с компактным предбанником, заполненным пучками полыни и дубовыми вениками, источавшими в сухом преддверии жара терпкий аромат.