Шэрон Болтон - Маленькая черная ложь

Прошло три года. Почти день в день с прошлого раза, когда я вошла в гавань, а меня там ждала полиция.

«Произошел несчастный случай. – Три года спустя я все еще отчетливо помню хриплый, дрожащий голос Бена из рации. – Нэда и Кита везут в больницу, больше я ничего не знаю. Езжай туда как можно скорее».

Он сразу же отключил связь, оставив меня воображать худшее. Но я не могла. Не могла себе этого позволить. Я представляла, что им больно. Представляла их маленькие совершенные тела, избитые, изломанные и изрезанные острым, как лезвие, металлом. Весь обратный путь до Стэнли в моей голове звучали их голоса: мальчики плакали и звали маму, не понимая, почему меня нет рядом, когда я нужна им больше всего. Я представляла оторванные руки и ноги, шрамы на милых лицах. Но только не два безжизненных тела, лежащих рядом в морге.

Поддавшись печальным воспоминаниям, я слишком сильно нажимаю на рукоятку дросселя [7] Дроссель – устройство для изменения расхода рабочей жидкости с целью регулирования скорости. . Не стоит входить в гавань слишком быстро – здесь есть камни и затонувшие корабли. Заставляю себя сбавить скорость и жду, когда успокоятся дыхание и пульс. Контролировать их труднее, чем дроссель. Как бы то ни было, нужно делать вид, что всё в порядке, что я готова сотрудничать. Моя человеческая оболочка должна продержаться еще немного.

Кто-то ждет на том месте, где я обычно швартую лодку. Это один из вышедших на пенсию рыбаков. Он живет в домике рядом с портом вместе с двумя женщинами, которых большинство людей считают его матерью и сестрой, но уверенности в этом нет. Его зовут Ральф Ларкин, а за глаза – Чокнутый Ральф. Бросая ему кормовой швартов [8] Швартов – трос, предназначенный для подтягивания и удержания судна у причала или у борта другого судна. , я замечаю, что под штормовкой у него – застиранная полосатая пижама. Штанины заправлены в огромные резиновые сапоги черного цвета, которые обычно носят рыбаки. В этом наряде Ральф похож на пирата. Я спрыгиваю на причал:

– Что происходит?

– Пропал ребенок.

Я пристально смотрю на него, гадая, кто из нас произнесет это вслух.

– Еще один. – Ральф кивком указывает на группу людей у причальной стенки. Я различаю полицейские мундиры и армейский камуфляж. – Ждут вас. Видели огни вашей лодки.

Еще один ребенок пропал. Когда исчез первый, чуть более двух лет назад, люди убеждали друг друга, что это трагическая случайность. Даже я, барахтавшаяся тогда в пучине своего горя, помню это. После пропажи второго ребенка они сетовали, что нам ужасно не везет. А теперь третий?..

От группы у причальной стенки отделяется один человек и идет ко мне. Это сотрудница полиции, которую никто не воспринимает всерьез – слишком молодая, слишком высокая и, похоже, не может и шагу ступить, чтобы на что-нибудь не наткнуться. Обычно люди говорят, что им нравится констебль Скай Макнир, но причина в том, что они ее жалеют и хотят прослыть добряками. Мне не нужно никому ничего доказывать, и я признаю, что ее неуклюжесть меня раздражает.

Наблюдая, как она идет, ловлю себя на мысли, что впервые вижу ее такой энергичной. Длинные жесткие волосы цвета свежего яблочного мармелада развеваются вокруг головы, а по лицу, в лунном свете бледному, как лист бумаги, видно, что она довольно сильно волнуется. Рядом с ней даже ночь кажется не такой темной.

– Прошу прощения, Кэтрин. – Скай гораздо выше меня. Она нагибается, затем слегка отклоняется назад, словно боясь нависнуть надо мной. – Мне нужно знать, не видели ли вы в море кого-нибудь еще. Любые суда, которые вы не узнали?

Я отвечаю, что не видела. Примерно в одно время со мной порт покинуло несколько больших рыболовецких траулеров, но я все их знаю. Многие жители острова рыбачат по ночам, но они выходят в море на небольших судах и держатся поближе к берегу.

– Извините, это, наверное, очень тяжело… – Скай, похоже, не знает, куда девать руки; теперь она принялась ими размахивать. – Я понимаю, что это очень похоже на…

Три года назад Скай здесь не было. Она училась в Лондоне, в полицейском колледже. Тем не менее она знает, что скоро годовщина того дня, когда моя жизнь утратила всякий смысл.

– Что случилось, Скай? – Смотрю на Ральфа, который гладит Куини. – Это связано с пропажей ребенка?

Я не сказала «еще одного». В этом нет необходимости.

– Туристы. – Она оглядывается на толпу позади нас. – Не с круизного лайнера. Они приехали сами по себе, остановившись в одном из гостевых домов. Днем устроили пикник около Эстансии. Дети играли в траве. Родители потеряли из виду младшего.

Эстансия – ферма милях в двадцати от города, у юго-восточной оконечности длинного и узкого морского залива.

– Ему всего три. – Похоже, Скай готова расплакаться.

Три года. Двое пропавших детей были старше, но ненамного. Оба мальчики. Трехлетний малыш, один в ночи, без родителей, уже несколько часов. Он замерз, голоден, испуган. Дети больше всего боятся, что их бросят, правда? Ночью на островах возникает ощущение, что вас бросил весь мир.

– Его искали?

Лицо Скай слегка дергается – она берет себя в руки:

– Мы там всё прочесывали, весь день. Некоторые снова туда вернулись. Каллум Мюррей, например. Он пошел вместе с военными. Мы ждем известий.

– Это родители?

Я без труда отыскала в толпе мать – пухлую темноволосую женщину под сорок. Она буквально сжалась в комок. Как будто не решается распрямиться, боясь, что может рассыпаться на части. Я знала, что увижу, когда подойду ближе: каким бы ни было ее лицо в прошлом, от него осталась лишь кожа, туго натянутая на кости. И еще мертвые глаза. Она стала похожей на меня.

Отличие только в главном: у нее еще осталась надежда.

– Да, родители. – Похоже, Скай теперь стоит на одной ноге. – Их фамилия Уэст. Все значительно усложняется. Тут еще пассажиры круизного судна, и… мне не хочется никого осуждать, но они не слишком помогают. Они думают, что мы должны обыскать дома местных жителей. И запретить всем судам покидать порт. Можете представить, что скажут рыбаки, если мы объявим, что утром они не смогут выйти в море?

– Сомневаюсь, что они подчинятся.

Власти здесь терпят, но до определенного предела.

– Родители и так с ума сходят. Не хватало им еще выслушивать всякие безумные идеи.

Меня так и подмывает сказать, что это уже не первый пропавший ребенок и в безумных идеях недостатка не будет.

– Все это очень нервирует. – Мы идем к моей машине. Скай продолжает говорить, а я делаю вид, что слушаю. – С девяти часов нам поступило пять вызовов. Старший суперинтендант Стопфорд пытается вернуть туристов на круизный лайнер, но они отказываются подниматься на борт, пока маленький мальчик не будет найден. Похоже, та еще будет ночка…