Флоренс Сильвестри - На стороне ангелов

«Каким же образом?», Надя усмехнулась.

«Ты просила развод и, если я правильно понял, по её причине. Без неё отношения у вас складывались замечательно. Соответственно, если он не хотел развода, логично предположить, что ему могла прийти мысль, что если бы его матери не стало, ваши отношения могли бы восстановиться. Плюс экономическая сторона, он же наследник.»

Надя нахмурилась, начала яростно защищать своего мужа: «Кто угодно, только не он. Маттео не смог бы выдумать такой хитроумный план, да и вообще у него нервы какие-то железные. Он хоть и ссорился со своими родителями, но тут же мирился. Вот в этом мы и не находили согласия. Он как будто закрывал глаза на то, что ему не нравилось, делал вид, что этого не существует. Хотя…», задумчиво остановилась Надя.

«Хотя?», приподнял брови инспектор.

«На самом деле он изменился в последнее время, стал более нервным, кричал, агрессивно комментировал новости по телевизору, ворчал. На работе вел себя неспокойно. У него случались приступы ярости. В один из них, когда я снова жаловалась на его мать и просила переехать куда-нибудь подальше, он схватил мой безымянный палец и дернул его. Возможно, он таким образом хотел аннулировать наш брак, ведь на этом пальце я носила свадебное кольцо». Надя с грустью уставилась на палец, на котором не было никакого кольца. «Я его сняла, если бы все проблемы решались так просто».

Фортунато осведомился: «Ты написала заявление?»

Надя покачала головой: «Нет. Хотя, конечно, стоило бы. Но не так легко признать своё фиаско. И сложно доказать насилие. Потому что безымянный палец симметрично распух и на другой руке. А это уже объяснить сложнее. Возможно это вообще была психосоматическая реакция, а не физическое повреждение. Мне не хотелось думать. Я хотела сохранить воспоминания о Маттео, когда мы с ним познакомились. Встреча оказалась лишь результатом долгого целенаправленного поиска. Я сама предложила ему жениться спустя очень короткий срок встреч, и он согласился, хотя и предупреждал, что лучше бы я этого не делала. Приходит на ум одна из цитат Коэльо, мне этот писатель очень помог в жизни. Изречение звучит примерно так, что ничто в жизни не способно поменять человека, ни время, ни обретенная мудрость, лишь любовь. Но вдогонку за ней бежит отчаяние, и оно меняет человека ещё быстрей. Я повторяю, Маттео он не насильник, а жертва ситуации. Я думаю, он не хотел сделать мне больно. Когда я ему сказала, что у меня возникли проблемы с пальцами, он извинился и отстранился. Я вдруг стала и его проблемой, я не знаю как это объяснить, вместо того, чтобы мне помочь, все вдруг стали меня сторониться. Ты это можешь объяснить?»

Инспектор весь омрачился. Ему не нравился этот омут, описанный таким светлым созданием, ангелом, переставшим летать. Он встал, обошел стул позади подозреваемой и слегка наклонился. Он практически прикоснулся к её волосам своим лицом. Это было странно, она не вызывала в нём жалости, просто навевала какую-то унылую, безысходную грусть. Фортунато вздохнул и взял Надю за плечи. Она обернулась и их лица оказались на очень близком расстоянии.

«Ты не должна чувствовать себя виноватой. Я не знаю всей твоей жизни, надеюсь, что прочитав твои записи я что-то о тебе узнаю. Думаю, не всё. Я думаю, что несмотря на очевидную слабость, у тебя очень сильный характер. И всё равно ты хрупкая, возможно твой муж недооценил этого. Ты же настоящий парадокс. У меня сложилось впечатление, что ты застенчива, а вот на таком близком расстоянии ты выдерживаешь мой взгляд. И не отстраняешься.»

Он поднялся и убрал руки с её плеч, подошел к окну, встал полубоком и начал рассеяно что-то рассматривать на улице. Инспектор принялся медленно рассуждать вслух: «Я не думаю, что твой муж повел себя агрессивно из-за того что вы говорили о его матери. Полагаю, что настоящей причиной послужила твоя просьба о разводе, а он не хотел тебя потерять. Испугался. Я также заметил, что ты поменяла в мгновение ока заявление о том, что он мухи не обидит, на то, что в порыве ярости он предположительно изуродовал тебе палец. Может ты поменяла и своё мнение насчет его способности убить мать?»

«Ничего я не поменяла. В жизни всякое может случиться. Мы никогда не ссорились, только из-за родителей моего мужа. Раньше он меня поддерживал, да и поводов для недовольств было намного меньше. Мы жили, да, неподелёку, но не под ногами Чинции и Чезаре. После того как мы переехали эти раздоры из двух раз в год превратились в два раза в месяц. А то и каждый день. Не сказать, чтобы я этого не ожидала. Более того, я знала, что оно так и будет. Маттео заклинал попробовать, уверял, что в новом доме я буду хозяйкой. На самом деле я думаю, что у меня не было выбора, так как его родители давили и на него, и на меня. Они вообще заставляли нас переселиться с ребенком ещё до начала ремонта. Ты думаешь они желали нам добра, благополучия? Это был психологический прессинг, который выматывает душу, забирает все силы. Я выдвинула условие, что перееду только когда будет построена изгородь, которая разделяла бы сад на две части, так чтобы Чинция не могла заглядывать в окна и имела бы доступ к парадной и задней двери дома только через калитку, которая бы закрывалась на замок. Своего рода делимитация территории, хотя я с самого начала знала, что калитка закрываться не будет. В старом доме она постоянно оставалась открытой, несмотря на мои неоднократные просьбы её захлопывать. Видимо такова моя судьба – просить и находить лишь наглухо захлопнутые двери. Естественно, изгородь нам не дали сделать, сначала его родители согласились, потом заявили, что стена неэстетична. Маттео выбрал самый легкий путь, согласился, чтобы они перестали его пилить. Когда ты выслушиваешь каждый день одну и ту же долбящую мысль, как это и случалось, так как они вместе проводили много времени в магазине, то ты либо сойдешь с ума, потому что противоборствовать и отстаивать своё ежедневно нужна нечеловеческая сила и энергия, либо ты сделаешь чужую мысль своей.

И всё же я верила, что Маттео будет защищать мои интересы. Я наивна, но просто у нас были действительно замечательные отношения, построенные на доверии. Которое испарилось, как только Маттео категорично ответил нет, когда я попросила исполнить обещание. После переезда он поставил меня перед реальным положением дел: либо ты будешь жить здесь, либо ты будешь жить здесь. Надо ли говорить, что я почувствовала себя как в капкане, этот дом, каким бы красивым и удобным он не был, стал и навсегда останется для меня западней. А муж мой – тем, кто туда меня завлек. Я очень разочаровалась в Маттео и былые доверие и чувства уже однозначно ко мне не вернутся.»

«То есть ты его не любишь больше?» Фортунато отпустил придерживаемую рукой занавеску, повернулся, и его лицо, до этого освещенное ослепительно белым зимним солнцем, на фоне окна, против света, резко потемнело. Он присел на подоконник и обратил хмурый взгляд на подозреваемую. «Ну же, отвечай!», инспектор поторопил Надю.