Виталий Прядеин - 35 мм

В коридоре было пусто, ни единой живой души. В нос мне ударил запах трупного смрада, я закрыл ноздри рукой. Те, кто хоть раз почувствует запах мертвечины, уже ни с чем его не перепутает, потому что более омерзительного запаха в природе не существует. Источник этого запаха лежал в соседней палате и разлагался, над ним жужжала стая мух.

— Что за?! — выпалил я.

Почему покойника не убрали да ещё и довели до такого состояния, совсем без мозгов, что ли? Осмотрев ещё пару палат, я нашёл, как минимум, пять разлагающихся жмуриков. Это были не только бывшие пациенты, но и врачи. Среди них лежала в коридоре медсестра, которая ставила мне антибиотики.

— Святый Боже, — я перекрестился, хотя и не считал себя особо верующим.

Я не хотел в это верить, но, похоже, что во всей больнице из живых остался только я. Ещё была слабая надежда, что услышанный мной кашель где-то в конце коридора не был галлюцинацией и в крайней палате есть ещё кто-то живой. Я понял что ошибся, когда зашёл в эту палату. Там лежал тощий лысый мужчина, судя по всему, он только что умер. Над его кроватью на стене было выцарапано:

«Болезнь убила меня, но не победила».

***

— Петрович! — разбудил меня Игорь.

На улице уже стемнело, Игорь ковырялся в костре импровизированной кочергой и смотрел на огонь.

— Может быть, поведаешь все-таки, куда мы идём и с какой целью? — спросил он.

— Уговор я выполнил, остальное не имеет значения, — ответил я.

— Дело твоё, — пожал плечами Игорь и отложил палку, — ладно, надо с вещами разобраться. Хорошо бы воды сейчас принести, сварганим поесть.

— Я принесу, — вызвался я и вышел из амбара.

Ночь тёплая, двор освещает только полная луна. Я обошёл окрестности, чтобы найти колодец, а заодно обыскать соседние дома на всякий случай. В домах ничего особенно интересного я не нашёл, только зажигалку, вроде, даже работающую. Захватил ее, пригодится. Еще я приметил покосившуюся заброшенную церквушку без куполов, видимо, спилили да расплавили давно, безбожники. Внутри церкви заботливо развешаны иконы, рядом с иконами стояли две самодельные кандилы с воткнутыми свечками. Я подошёл и конам, перекрестился.

— Вот и зажигалка пригодилась, — сказал я и зажег свечи.

Я долго стоял и смотрел на лик божьей матери и младенца у неё в руках. На помосте передо мной лежала икона с изображением Христа.

Где же Господь, когда он так нужен? Он оставил нас. До эпидемии меня нельзя было назвать верующим человеком, но я никогда не отрицал его существования, скорее, придерживался нейтральной позиции. Особенно, когда стало понятно, что в церквях во время служб заражается множество людей, через совсем небольшой промежуток времени все храмы опустели, как впрочем и города. В каждом человеке есть частичка чего-то мистического, и если это можно назвать Богом, то, скорее всего, да, он есть. Я начал пробираться к вере на закате времён

и очень сильно надеялся, что проберусь к ней, что успею. Первый пунктик я уже осилил, выучил наизусть «Отче Наш». Я откашлялся и начал тихо читать молитву:

— Отче наш, ежеси на небеси

Да святится имя твоё

Да прийдет царствие твоё

Да будет воля твоя

Яко же на земле как на небе

Хлеб наш насущный, дай нам днесь

И остави нам долги наши

Яко же мы оставляем должникам нашим

Не введи нас во искушение

Но избави нас от лукавого.

Я ещё раз перекрестился и вышел из церкви. Дай мне ещё немного времени, совсем чуть- чуть, я должен дойти до дома.

— Добыл? Отлично! — воскликнул Игорь, когда я зашёл в амбар с полным ведром воды, — ну садись, щас супчик сделаем.

Пока я ходил за водой, Игорь пошарил по амбарам и нашёл несколько полусгнивших, но, тем не менее, пригодных к пище картошин, нарвал свежей крапивы, все это дело нашинковал, и когда ведро оказалось на огне, принялся колдовать над ужином.

– Крапивный суп, как мама делала, — улыбнулся Петрович.

— Я когда на вахте был на севере, — начал я рассказывать, усевшись на ящик напротив костра, — мы называли такое блюдо «зае***ха»

Игорь рассмеялся.

— Как? — переспросил он.

— Зае***ха, — улыбнулся я, — это когда берёшь все, что под руку попалось и кидаешь в кастрюлю или на сковородку, получается дерьмо, но есть можно.

— Какое точное слово, — сказал Игорь и поднял стакан, – ну что, вздрогнем?

— Давай, — кивнул я и залпом выпил стакан водки, закусил консервами.

— Ты вахтовик? — спросил мой спутник.

— Бывший главный инженер на вахте.

— А где работал?

— На севере в основном, но вот в последнее время недалеко от Москвы.

— Хорошее дело.

Крапивница получилась неплохая, наваристая, я с удовольствием поел, ещё выпил и отправился на боковую.

— Правильно, надо выспаться, — сказал мой Игорь и опрокинул ещё стакан, – ровной дороги нам, Петрович.

***

Во время пандемии помимо того ужаса, который царил вокруг, невероятным образом возросла преступность. Мародеры и бандиты, не боясь заразиться, проникали в дома, хозяева которых либо сбежали, либо умерли и выносили все ценные вещи, которые только могли найти. Сервизы, технику, ковры, посуду, одежду, обувь, скатерти, даже постельное белье. Об отсутствии каких-либо моральных ограничений говорили страшные находки: умершие в квартирах были иногда найдены голыми. С них сняли всю одежду и украшения. Не чурались ничем, даже самыми омерзительными поступками. Мошенники могли проникнуть в дома к пожилым людям под видом дезинфекторов и обворовать их, и хорошо, если при этом не причиняли вреда хозяевам.

Карантин оказался для людей настоящим испытанием и проверкой на прочность отношений. Ведь теперь людям предстояло находиться друг с другом наедине, что неизбежно вело к ссорам между супругами и родственниками. Для наций, известных своим темпераментом, в частности, итальянцев и испанцев это было огромным испытанием. В Китае резко возросло желание людей развестись. Учитывая, что взрослые люди в основном всегда находятся на работе и редко видят друг друга – немудрено, что теперь им пришлось столкнуться с непростыми характерами своих сожителей. Ситуация усугубилась тем, что мировая торговля остановилась, все авиасообщения и железнодорожные перевозки тоже. В результате миллионы людей лишились работы и возможности зарабатывать себе на хлеб. Конечно, всегда есть процент людей, который может работать из дома, то есть удалённо, особенно в связи с развитием технологий и интернета. К «удалёнке» постоянно агитировали дикторы государственных каналов. Дескать, в условиях пандемии можно зарабатывать и дома. Но давайте будем честны, разве многие люди реально могут таким образом заработать себе на жизнь? Это всегда исключения, и если есть человек, который реально мог заработать себе на жизнь, сидя дома за компьютером (далеко не у всех они есть, кстати говоря), то он воспользовался этим ещё и до пандемии, в спокойное время. А людей, которые могут заработать себе на жизнь только своими руками – большинство, 95% населения. Даже представить себе страшно, сколько людей умерло вовсе не от болезни, а по естественным причинам. Кто-то умер от страха, ведь общая обстановка, творящаяся вокруг здорово давила на психику, кто-то от голода, кто-то других заболеваний, многие покончили жизнь самоубийством. Конечно, общая картина удручала, болезнь проникла практически в каждый дом, в каждую семью, и все были настолько поглощены личным горем и собственной безопасностью, что закрывались каждый в своей квартире. Сильно возросло количество эпизодов домашнего насилия в семьях, потому что многие, оказавшись в изоляции, начали глушить тоску алкогольными напитками, в результате пьяные мужья начали избивать своих жён и детей. Часто это приводило к убийствам одних другими. Причем убийцами, как правило, оказывались жёны, не захотевшие терпеть подобного отношения к себе. Дошло до того, что власти стали закрывать магазины спиртных напитков.