Изабелла Мальдонадо - Шифр

Коллеги снова повернулись к Нине, будто она скрывала от них важные сведения.

– Понятия не имею, почему он на мне зациклен, – сказала она, постаравшись, чтобы ответ не прозвучал слишком резко.

– Когда дело касается рецидивистов, – продолжил Уэйд, по-прежнему буравя Нину взглядом, – важнее всего изучить самые ранние преступления, которые обычно совершаются недалеко от дома и лучше всего раскрывают мотивы. – Он помолчал, обдумывая дальнейшие слова. – В записке убийца назвал вас «Той, что ускользнула», возможно, намекая на то, что вы – его первая жертва. Если с тех пор он ни на кого не нападал, то вы, сами того не понимая, можете обладать важными сведениями.

– Вы все-таки настаиваете, что он серийный убийца? – Нина скрестила руки на груди. – Где же хотя бы три жертвы?

Как и другие агенты, в академии она изучала классификацию убийц. Серийный, согласно определению, убивает как минимум троих, причем случаи должны быть разделены по времени или обособлены психологически. У массового убийцы – как минимум четыре жертвы за короткий временной интервал. А у беспорядочного убийцы – по меньшей мере два инцидента в разных локациях без периода затишья между ними.

Уэйд пожал плечами.

– Я не называл его серийным убийцей, но он определенно рецидивист. Полагаю, вы изначально что-то в нем пробудили, вызвали реакцию. А ваш побег отрезвил субъекта, ударив по его самооценке. Думаю, он подавлял в себе желание убивать, пока не увидел вас в том ролике из парка.

Кент медленно кивнул.

– А теперь убийца вышел на охоту, решив доказать миру и себе самому, что все-таки добьется своего.

– Ему очень важно это доказать, – согласился Уэйд.

Бакстон поправил ворот рубашки и, глубоко вздохнув, произнес:

– Даже малейшие сведения о преступнике крайне важны. Поэтому нам нужно обсудить дело агента Герреры. – Немного помолчав, он добавил: – Во всех подробностях.

Поймав его взгляд, Нина поняла, что начальник дает ей возможность избежать неловкой ситуации. Если сейчас она выйдет из кабинета, перестанет быть частью команды, Уэйд допросит ее лично, а затем передаст сведения остальным. Он отсеет лишнее, защитив ее от сплетен и осуждения. А если она останется – придется подробно излагать коллегам свою историю и отвечать на любые вопросы, как только они появятся.

Еще учась в академии, Нина уяснила, что подобные интервью – лучший источник информации. Сейчас у команды не было источника ценнее, чем она.

Момент настал. Пришло время рассказать о случившемся. Поведать о самых сокровенных, самых унизительных часах своей жизни. Она либо справится, либо сядет на скамейку запасных – наблюдать, как другие агенты распутывают дело.

Оглядев коллег, Нина вспомнила, как в шестнадцать лет изливала душу следователям и психологам. Если это поможет поймать убийцу, она расскажет все снова – уже будучи взрослой.

– Вы не обязаны, – еле слышно шепнул ей Уэйд.

Как раз таки обязана, подумала Нина. Расправив плечи, она взглянула на Бакстона.

– Что вы хотите узнать?

Шеф украдкой переглянулся с профайлером. Должно быть, они заранее договорились, чтобы Нину допросил не кто-нибудь, а доктор Джеффри Уэйд – заслуженный психолог-криминалист. Бакстон знал про ее собеседование при поступлении на службу и, должно быть, подумал, что ей будет проще снова открыться именно Уэйду.

Как бы не так…

Уэйд развернул стул к ней.

– Расскажите все, что помните о похищении, Нина.

Он впервые назвал ее по имени. А еще использовал слово «похищение», чтобы она поменьше думала о насилии. Нина и сама применяла ту же тактику во время допроса пострадавших.

– Это случилось поздно ночью в Александрии [21] Александрия – город в штате Вирджиния, расположен неподалеку от столицы США Вашингтона. , – начала она рассказ. – Я сбежала из приюта и познакомилась с компанией женщин. Они жили в трейлере неподалеку от торгового центра.

Уэйд кивнул.

– Когда я впервые заметила темно-синий фургон, он медленно проехал мимо. Затем развернулся и встал на дальнем конце парковки. Одна из женщин – светленькая – подошла к водителю и спросила, не хочет ли он развлечься.

Нина помнила эту дамочку так ясно, словно все случилось вчера: ее манерную походку, копну замызганных волос, которые колыхались с каждым шагом.

– Я просто с ними тусовалась. Я не сидела на наркотиках, поэтому мне не было нужды торговать собой, – пояснила Нина, вглядываясь в холодные серые глаза Уэйда. – Блондинка вернулась и сообщила, что водитель фургона хочет не ее, а меня.

Нина хорошо помнила ее лающий смешок, почерневшие зубы и распухшие десны, темную бездну рта на бледном, освещенном луной лице.

– И тут ни с того ни с сего мужчина распахнул водительскую дверцу, выпрыгнул из кабины и бросился ко мне.

На нее нахлынул леденящий ужас той ночи.

– Водитель был в черной балаклаве и ярко-голубых латексных перчатках. – Нина попыталась унять дрожь. – Погода стояла прохладная, но не настолько, чтобы надевать вязаную маску. Как только я его увидела – бросилась бежать, но он оказался быстрее. Нагнал меня в два прыжка, схватил за волосы, собранные в хвост, и притянул к себе. – Нина рассеянно потрогала короткую стрижку. – Обвил мою шею огромной ручищей и сдавил.

– А что сделали остальные? – спросил Уэйд.

– Убежали.

Нина надеялась, что новые подруги ей помогут. Вшестером они одолели бы ублюдка. Однако женщины молча глядели, как громила тащит Нину в машину. Как и многие другие, они бросили ее на произвол судьбы. В тот миг она окончательно поняла, что одинока и может рассчитывать лишь на себя.

– У него даже оружия не было, а они разбежались. – Нина сглотнула комок в горле. – Оставили меня одну.

– Что случилось потом? – мягко подтолкнул ее Уэйд.

– Он схватил меня, затащил в фургон и принялся душить, пока я не отключилась.

– А затем, когда вы очнулись? – Профайлер задавал вопросы ровным, лишенным эмоций голосом, как на классическом допросе.

– Как только я начинала отбиваться, он дубасил меня по голове. Не давал опомниться. – Нина не спускала глаз с Уэйда: он удерживал ее в настоящем, пока она все глубже погружалась в прошлое. – Кружилась голова, я вела себя заторможенно. Помню, как он стащил с меня одежду, а затем сцепил скотчем мои запястья и лодыжки. И заклеил рот.

– Помните, какой скотч он использовал?

Она попыталась увидеть картинку четче.

– Не помню.

– Даже цвет?

– Было темно.

Словно не заметив ее волнения, Уэйд продолжил:

– Пожалуйста, не поймите меня превратно – я должен задать этот вопрос, чтобы понять, к какому психотипу отнести преступника. – Он подождал, пока Нина кивнет, и спросил: – Вы сопротивлялись?