Влад Волков - Инферно

Эта демонесса была крупнее Аши и Ферры, её стройные синеватые ноги статно вышагивали чёрными копытами, как на изящных каблуках, а промеж них зияла своими клыками нижняя пасть. У неё был стройный живот без пупка, обтянутый плотной и гладкой кожей, над которой образовывалась чешуя лишь, словно детали наряда, окаймлявшего все четыре её округлые женственные груди, парно растущие одна под другой.

Зачёсанные назад аспидные волосы выглядели, словно слепленный из чёрной материи космоса парик, столь противоестественными и непроглядными они казались. Небольшие рога её напоминали полумесяц. Изящной дугой они были загнуты ввысь, дополняя линии друг друга, будто держась декором на ободе, или как если бы полусфера вонзилась в её похожую на человеческий вид голову. Однако детали женственного лица всё же казались какими-то неестественными, угловатыми, ведь не было на самом деле во владыке города ничего человеческого, на что сама она крайне хотела бы походить.

И сзади у неё тёмно-бордовым плащом, оттенка перезрелой вишни, были сложены перепончатые крылья и рос раздвоенный хвост, каждая половинка которого венчалась ещё одной маленькой пастью, похожей на череп без глазниц и носовых впадин, обтянутый малинового оттенка кожей и вечно скалящий зубы, не способный по своей анатомии сомкнуть линии губ.

– Хайя Аштарта! – склонились те, кто как-то мог кланяться в своей воплощённой форме, приветствуя повелительницу.

Она выходила к жертвенному алтарю и глядела, как два крепких нагих мужчины переговариваются жестами, прервав свою кровавую схватку, иногда издавая какие-то возгласы и односложные звуки. Аштарта с интересом их изучала своими слишком крупными для пропорций лица синеватыми глазами цвета аконита с пурпурными пышными ресницами необычайных размеров, похожих на два веера опахала.

– Сражайтесь! – велела она им, – Бейтесь! – задирала демоница ввысь свои гладкие изящные руки с чёрными агатовыми ногтями, обнажая заострённые зубы своего рта с ярко выраженными крупными не только верхними и нижними клыками, но и загнутыми полумесяцами в уголках губ, словно дополнительными мышцами на особых костях, раскрывающими её пасть также вширь.

А воины арены её не слушались. Они приблизились друг к другу, но не чтобы вонзить в плоть соперника острия, а чтобы взглянуть через плечо на окружавших их демонов, оценив ситуацию. А потом их орудия, завопив в прорезанном воздухе, полетели в цель.

Завращавшийся в полёте топор разрубил напополам то похрюкивающее нагромождение глаз, лопая и разливая те склизкой жижей, обнажая алые глазные нервы от каждого, ведущие к общему центральному столбу-позвоночнику, ведущего к верхнему изувеченного лезвием рту.

Брошенный же со свистом по прямой траектории нож-меч угодил в центр гигантского летающего глаза, что принёс сюда в когтях его метателя. Так что окрылённое око рухнуло замертво, невероятно рассмешив своей гибелью рядом стоящего козлоногого, того, что с бородкой, крупными ноздрями, и похожими на каменные выступы, массивными рогами позади черепа.

Аша выглядела изумлённой и ошарашенной, причитая змеиным шёпотом «Калагдатар! Калагдатар!», глядя на пронзённый недавно парящий и хлопающий крыльями глаз, словно так того звали и он, не так давно шелестевший и круживший над ней, был всё же чем-то дорог демонессе.

Два демона погибли на месте, а остальные все веселились и присвистывали от такого зрелища, будто это забавляло собравшихся ещё больше, чем противостояние двух людей за право похотливого овладения женщиной. Демонический смех гремел клокочущей какофонией гулкого шума со звоном и скрежетом, клацаньем челюстей, топотом ног, гортанных и утробных звуков, бульканья, хлюпанья, хрюканья и карканья.

А «братья» разбежались по разные стороны, вынимая своё оружие из наимерзейших тел, принимаясь вырезать ближние хохотавшие отродья, нападая на демонов, а не друг на друга, высвобождая поглощённые людские души, куда бы те не уносились после смерти, а, может, и выпуская из смертной вынужденной плотской оболочки ещё и демоническую суть обратно в преисподнюю, где незнамо сколько времени и испытаний те ждёт, прежде, чем попытаться снова материализоваться в человеческой реальности.

Окал хохотал трубным басом, не в силах даже сопротивляться, становясь новой жертвой, а многие стоявшие рядом, глядя, как маленький человечишка кромсает такого громадного могучего демона, заливались ещё пуще вместо того, чтобы объединиться и дать отпор врагу, которого сами же и вооружили.

Единственной, кто попытался оказать сопротивление, была Ферра, выпуская свои щупальца-хоботы из плеч, раскрывая широко пополам зубастую башку, всю усеянную треугольными и острыми наростами, стараясь отхватить кусок или даже откусить патлатую взлохмаченную голову Ыра. Но тому на помощь уже с другой стороны пришёл Агыл, обрубая с широкого замаха центральную дальнюю ногу, отчего туша демоницы потеряла опору и, покосившись, рухнула, опираясь на когтистые руки. Это лишило её, растерянную и не готовую к подобному, возможностей вести оборону против вооружённых мужчин.

Некоторые бесы и козлоногие, похожие на фавнов, в которых больше всего было внешних человеческих черт на фоне остальных, после определённого времени всей этой бойни ощутили внутренний страх и начали пятиться назад, прятаться позади более крупных тел, скрываться в их тенях, а затем и вовсе поспешили покинуть арену, разбредаясь по угловатым постройкам спиралевидного города.

Демонические отродья так давно завоевали человечество, что, казалось, забыли уже, как с ним сражаться. Они предпочли не ввязываться, не защищать свою госпожу и её приближённых, плевали на иерархию, проявляли трусость и хитро сбегали с поля боя, надеясь переждать возникшие проблемы, вместо того, чтобы двинуться на их решение.

Воевать с Ашой воинам тоже пришлось вдвоём. А женщина на алтаре, казалось, была поражена тем подвигом, что эти двое здесь совершают. Но она даже не догадывалась, что Ыр делал всё не только ради их с Агылом дружбы, но и ради неё. Своими жестами они уже как-то обговорили, что в случае, казавшегося весьма сомнительным, успеха их безумной затеи, рыжий на девицу претендовать не будет. Догадывался ли тот, что она такая не последняя на всём свете, или же просто решил не ссориться с другом из-за дамы, никто не знал. Арена действительно стала кровавой бойней, только кровь эта редко была алой, чаще желтоватой, чёрной или зелёной, иногда даже белой, впрочем, то была скорее склера – глазной белок у тех, у кого на туловище очей было чудовищное множество.

Четырёхрукое создание оказало самое достойное сопротивление обоим бойцам. Она не раз своим хвостом выбивала у них оружия, и тут бы осмелевшим демонам ринуться и хватать обнаглевшую парочку, но те лишь разбегались в смятении, не понимая, как порабощённый народ спустя столько веков ещё сохранил боевой дух и готовность к сражению.