Джейн Корри - Я сделала ошибку

Но мне нравилось рисование и вышивание.

– У вашей Бетти настоящий талант! – сказала учительница моим родителям. – Она могла бы изучать искусство в колледже или преподавать домоводство у нас, если останется здесь.

Мои родители ни за что бы этого не допустили. Они не верили в дальнейшее образование. По их мнению, все студенты были патлатыми бездельниками и дармоедами. И я им верила, не понимая тогда, что их предрассудки – от страха перед неведомым. Они еще помнили войну. Все, чего они хотели, – это безопасность и какое-то благоразумное занятие для меня. Мать трудилась на фабрике по производству электрических лампочек, пока я не родилась. А отец по-прежнему работал там. Этот путь считался правильным в пору их молодости конца сороковых и начала пятидесятых годов, и они не понимали, зачем сейчас чего-то менять.

– Я навел справки, Бетти, – с гордостью сообщил отец в день моего шестнадцатилетия. – Поговорил с боссом и нашел тебе местечко на фабричной линии. Вам очень повезло, юная леди. Есть люди, которые готовы убить, чтобы получить такую постоянную работу.

– Почему я не могу поступить в колледж изучать моделирование одежды? – пыталась я воспротивиться. Я всегда была хорошей девочкой и делала то, что мне говорили, отчасти потому, наверное, что являлась единственным ребенком в семье. Некому было за меня заступиться. Но мысль о работе на одной фабрике с отцом, сразу за углом от нашего муниципального дома, переполняла меня ужасом.

– Все эти художественные штучки-дрючки ни к чему, – усмехнулся отец. – Они нам не помогут ставить еду на стол. Ты должна начать зарабатывать на свое содержание, если собираешься и дальше жить здесь.

Я понимаю, что это звучит сурово. Я даже представить не могу, чтобы ты сказала нечто подобное своим девочкам, Поппи. Но тогда таким образом рассуждали во многих рабочих семьях. Родители считали, что это нам на пользу. Может, так оно и было.

Сразу перед тем, как должна была приступить к работе, я села в 38-й автобус до Тоттенхэм-Корт-роуд и бродила с прежними школьными подружками по торговой Карнаби-стрит, глазея на витрины. Никто из нас не мог себе позволить купить там что-то, но мне нравилось рассматривать одежду и определять, как она сшита. Потом я обычно ходила по нашему местному рынку и приобретала материал на отложенные деньги, подаренные на день рождения и на Рождество. Я сама делала выкройки и шила наряды на маминой швейной машинке.

И тут я заметила на двери бутика объявление о вакансии. Это было по-настоящему «круто», как сказали бы Мелисса и Дейзи, хотя тогда мы использовали слово «четко». Там были затемненные окна и тусклый свет внутри, так что мы едва могли видеть одежду. В магазине звучала музыка, которая в те дни сильно отличалась от нынешней. «Требуется продавец-консультант, – гласило объявление. – На постоянную работу».

Почти не соображая, что делаю, я зашла внутрь и заполнила бланк соискателя.

– Нам нужен человек, который мог бы давать клиентам советы о моде, – пояснила мне управляющая.

– Что ж, – сказала я, проведя рукой по своему жакету. – Вот это я сшила сама, как и юбку, которая сейчас на мне.

– Даже так, значит?

Когда я вернулась домой, отец был красным от ярости.

– Что это еще за работа в каком-то магазине одежды? – воскликнул он. Управляющая уже позвонила по домашнему номеру, который я оставила на бланке, и сообщила родителям, что вакансия за мной, если я все еще в ней заинтересована. Я ожидала, что мама тоже возмутится, но она была весьма впечатлена. Это показалось мне самым забавным.

– Не волнуйся. Я уговорю отца.

Так она и сделала, отчасти оттого, что в магазине платили больше, чем на фабрике. О, как же мне там нравилось! Я познакомилась со множеством клиентов, которые всегда возвращались в наш магазин, потому что я могла подсказать, что им подходит, а что нет. По-моему, им нравилась моя честность. Я советовала, как носить что-либо немного по-другому, например приспустить джемпер с одного плеча или дополнить наряд плетеным поясом из нашего нового ассортимента.

Иногда они спрашивали, где я приобрела одежду, которая на мне. Я поясняла, что сшила ее сама. «А вы можете сделать для меня что-то подобное?» – интересовались клиенты.

Я спросила управляющую, можно ли так поступать.

– Нет, – ответила она. – Но ты можешь изготовить несколько нарядов для магазина, и мы их продадим, а прибыль пополам. Устраивает тебя такое?

Более чем. Мне удалось отложить достаточно денег, чтобы купить маме ее любимые духи на день рождения – «Блю грасс» от Элизабет Арден. Но другие девушки из магазина стали завидовать мне, поскольку я получала больше, чем они, благодаря этим побочным заработкам. Они начали обо мне шептаться и постоянно спрашивали, почему у меня нет жениха. Из-за этого я чувствовала себя не в своей тарелке, словно со мной что-то не так. В те годы люди еще использовали выражение «в девках засиделась». Это считалось худшим, что могло случиться с девушкой, кроме внебрачной беременности, – не найти никого, кто захотел бы взять тебя замуж.

К тому времени мама уговорила отца разрешить мне ходить на дискотеки с подружками. Мне тогда уже исполнилось семнадцать лет. Но там было очень шумно и полно уверенных в себе девушек, которые танцевали, вскинув руки над головой. Когда включали спокойную музыку – сигнал для парней подойти и пригласить девушку на «медленный» танец, – никто даже не приближался ко мне. В общем, я просто уходила домой пораньше и садилась шить.

А вскоре произошли два действительно крупных события, которые по-своему изменили мою жизнь. Сначала я получила новую работу – в секции шляпок универмага, недалеко от дома. Персонал там был старше, чем в бутике, и гораздо приятнее. Наверное, ужасно такое признавать, но, оглядываясь сейчас назад, я понимаю, что это было самое счастливое время в моей жизни. А потом меня там спросили, не желаю ли я иногда выступать в качестве модели на регулярных показах для постоянных клиентов. Вероятно, у меня был «правильный тип лица», как выразилась начальница отдела.

Даже в своих самых смелых мечтах я никогда не думала о том, чтобы стать моделью! Такое случалось с другими девушками – хорошенькими. Я же была просто обыкновенной, с волосами мышиного цвета и веснушками. По крайней мере, так меня приучили считать. С другой стороны, Твигги служила живым доказательством того, что девушка из рабочего класса может попасть на обложку журнала «Вог». Конечно, на подобное я не рассчитывала. Но демонстрировать шляпки на подиуме тоже очень волнующе, не находишь? Удобно еще и то, что они могли бы отчасти прикрывать мое лицо, чтобы зрители не увидели, как я нервничаю.

И снова родителям это пришлось не по нраву.