Дуглас Престон - Ледовый барьер

— Зовите меня Ишмаэль, — сказал он.

На следующий день большой корабль «Рольвааг» остановился в Горее Роадс, широком проливе меж трёх островов, которые поднимаются из пучин Тихого океана. Негреющий солнечный свет окутывал сцену резким контрастом. МакФарлэйн стоял у поручня катера «Рольваага», небольшого дряхлого судёнышка, почти настолько же проржавевшего, как и его родитель, и пристально смотрел на танкер, по мере того, как расстояние до него медленно увеличивалось. С уровня моря корабль выглядел ещё внушительнее. Высоко над ним, в хвосте судна, он видел Рашель, завёрнутую в парку на три размера больше, чем нужно.

— Эй, босс! — Еле слышно крикнула она, махнув рукой. — Не возвращайся с триппером!

Лодка качнулась на резком повороте и направилась к пустынному ландшафту Isla Navarino. То была самая южная населённая земля на планете. В отличие от гористого побережья, мимо которого они проплыли днём раньше, восточные склоны Наварино были низкими и однообразными: замёрзшее, покрытое снегом болото, спускающееся к широким отлогим берегам, покрытым галькой, о которые разбивались волны Тихого океана. Нигде ни единого признака присутствия человека. Пуэрто-Вильямс лежал в двадцати милях дальше по проливу Бигль, в безопасных водах. МакФарлэйна охватила дрожь, и он плотнее завернулся в парку. Проводить время на Isla Desolacion — удалённом даже по стандартам этого богом забытого места — одно. Но ошиваться возле чилийского порта заставляло его нервничать. В тысяче миль к северу отсюда до сих пор жило достаточно людей, которые помнили его в лицо — и были бы счастливы познакомить его с дулом винтовки. Был шанс, пусть и небольшой, что один из них сейчас находится здесь.

В это время Глинн присоединился к нему и встал сбоку, у поручней. Он был одет в заляпанную стёганную куртку, в несколько слоёв грязных шерстяных рубашек, и в оранжевую кепку. Одной рукой он вцепился в потрёпанный портфель. Его лицу, в обычных обстоятельствах придирчиво чисто выбритому, было позволено обрасти щетиной. Изо рта свисала кривая сигарета, и МакФарлэйн видел, что тот и в самом деле её курил, вдыхая и выдыхая со всеми признаками удовольствия.

— Не верю своим глазам, — сказал МакФарлэйн.

— Я Эли Ишмаэль, главный горный инженер.

— Хорошо, господин Горный Инженер, если бы я не знал вас лучше, я бы сказал, что вам это и впрямь нравится.

Глинн вытащил сигарету изо рта, секунду осматривал её, а затем швырнул в холодное море.

— Удовольствие и успех не исключают друг друга.

МакФарлэйн жестом указал на потрёпанную одежду.

— Откуда вы всё это взяли, а? Выглядите так, будто работали кочегаром.

— Пока мы готовили судно, к нам прилетела парочка костюмеров из Голливуда, — ответил Глинн. — Этими обносками заполнено несколько рундуков, достаточно для любой непредвиденной ситуации.

— Остаётся надеяться, что к ним не придётся прибегать. Так что же нам предстоит сегодня?

— Всё очень просто. Наша задача — появиться в таможенном офисе, ответить на все вопросы касательно разрешения на работы, предъявить таможенную закладную и найти Джона Паппапа. Наше оборудование — на грани фантастики, и мы приехали сюда добывать железную руду. Компания балансирует на грани банкротства, это наш последний шанс. Если кто-нибудь знает английский и примется вас допрашивать, агрессивно настаивайте на том, что мы оборудованы по первому классу. Но, вообще, говорите как можно меньше. И если что-нибудь в таможне обернётся неудачно, реагируйте самым естественным образом.

— Естественным? — МакФарлэйн покачал головой. — Мой естественный порыв — бежать отсюда ко всем чертям. — Он сделал паузу. — А что по поводу капитана? Вы думаете, она пойдёт на эту авантюру?

— Как вы могли отметить, она не совсем обычный капитан.

Катер сменил курс, и тщательно расстроенные дизельные двигатели бешено работали внизу. С тяжёлым стуком отворилась дверь в кабину, и к ним приблизилась Бриттон, одетая в старые джинсы, морской бушлат и потрёпанную кепку с золотыми капитанскими полосками. На шее качался бинокль. Впервые МакФарлэйн увидел её не в строгой морской форме, и перемена была одновременно и освежающей, и притягательной.

— Можно сделать вам комплимент по поводу внешнего вида? — Спросил Глинн.

МакФарлэйн удивлённо глянул на него; ещё ни разу он не слышал, чтобы Глинн раньше кого-нибудь хвалил. Капитан в ответ улыбнулась Глинну.

— Нет, нельзя. У меня к нему отвращение.

Когда лодка обогнула северную оконечность острова Наварино, на расстоянии показался тёмный силуэт. МакФарлэйн сумел рассмотреть, что это громадный железный корабль.

— Боже, — сказал он. — Вы только посмотрите на его размеры. Мы должны обойти его стороной, иначе волна нас потопит.

Бриттон подняла свой бинокль. После долгого молчания она снова его опустила, на этот раз медленнее.

— Не думаю, — ответила она. — Корабль никуда не торопится.

Несмотря на то, что нос судна был направлен прямо на них, приближение к нему заняло целую вечность. Двойные мачты, костлявые и похожие на пауков, слегка склонились в сторону. Затем МакФарлэйн догадался, что судно потерпело крушение и сидело на рифе прямо в сердце пролива.

Глинн взял бинокль, предложенный Бриттон.

— Это Capitan Praxos , — сказал он. — Сухогруз, судя по внешнему виду. Должно быть, его вынесло на мель.

— Трудно поверить, что судно таких размеров могло потерпеть крушение в этих безопасных водах, — сказал МакФарлэйн.

— Воды безопасны во время северо-восточных ветров, вроде того, что дует сегодня, — ответила Бриттон холодным голосом. — Когда ветры сменяются западными, пролив превращается в аэродинамическую трубу. Возможно, у корабля в тот момент были неприятности с двигателями.

Приближаясь к корпусу судна, они хранили молчание. Несмотря на яркий чистый свет утреннего солнца, корабль непонятным образом оставался вне фокуса, как будто был окружён собственной мантией тумана. Всё судно, от киля до клотика, покрывал налёт ржавчины и разрушения. Его железные вышки были сломаны, одна свисала с борта и застряла среди тяжёлых цепей, остальные беспорядочно лежали на палубе. Ни одна птица не осмелилась устроить гнездо на его ржавой надстройке. Даже волны, казалось, избегали скабрезных бортов. Корабль был призрачным, сюрреалистичным: усопший часовой, посылающий молчаливое предостережение всем, кто проплывает мимо.

— Кто-то должен рассказать об этом в Торговой палате Пуэрто-Вильямса, — сказал МакФарлэйн.

Шутка была встречена без малейшей улыбки. Казалось, на людей повеяло холодом.

Лоцман прибавил ходу, как будто желая поскорее оставить обломки кораблекрушения позади, и катер свернул в пролив Бигль. Здесь острые, как нож, кромки гор поднимались из-под воды, тёмные и непривлекательные, в их складках поблёскивали снежные поля и ледники. По лодке ударил порыв ветра, и МакФарлэйн закутался в парку ещё плотнее.