Игнат Черкасов - Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга шестая

Лишившись прикрытия шакалов, албанцы так же вынуждены были разделиться, после чего избавились от средств связи, как и от поводка своих хозяев и сделали по-своему. Две группы пошли на перехват копов и федералов, чтобы их задержать, оставшиеся четыре группы пошли за Рейчел, в туннель. Залпами из гранатометов, албанцы быстро сбросили с возвышенности копов, а после и отбросили их назад, стремительно их контратаковав. Их бесстрашие произвело впечатление на копов, которые в отличие от них, не могли похвастаться настолько жестким натиском. Опытные боевики умело переводили плотность огня с одной угрозы на другую. Они не пользовались огнем на подавление, они просто стремительно наступали и расстреливали копов практически в упор, пытаясь их запугать и обратить в бегство, что им в итоге и удалось сделать. Десять человек, показательно уничтожили пятнадцать, а после ещё пятнадцать расстреляли в спины. Заняв выгодные позиции, с двух сторон, они расширили тем самым фронт и сменили тактику, на глухую оборону:

– Вот суки!

Как только Аванс со Скорострелом замерли, Пацифист кинул Рейчел в угол и приказал Кейт:

– Глаз с неё не спускай!

Аванс оглянулся на Командира в ожидании приказа:

– К бою!!!

После чего они разбежались в двух направлениях, чтобы оттеснить противника. Первым досталось Скорострелу, который в отличие от Аванса, был заточен на защиту. Встретившись на прямой, албанцы открыли шквальный огонь по бойцам, которые прикрывая голову и часть корпуса щитами, виляли из стороны в сторону, пытаясь минимизировать плотность огня, который их мог сбить с ног, а после тут же добить. Албанцы не стали церемониться и один из них сделал залп из гранатомета. Заметив снаряд, Скорострел вырвался вперед и выставил щит, чтобы его перехватить. Щит выдержал, но бойца сильно откинуло назад, ударив об стену. Аванс не позволил сосредоточить на раненном напарнике огонь и тут же метнул щит в толпу, сбив им пару-тройку албанцев на пол. Уворачиваясь из стороны в сторону, он метал все, что у него было в запасе, сюрикэны, снятые с трупов ножи, припрятав лишь две гранаты напоследок.

Подавив противника, который от такого натиска упал, чтобы не поймать нож лицом, он воспользовался драгоценной парой секунд и сократил дистанцию, чтобы перевести бой в рукопашную схватку. Но тут же был обстрелян следующей группой, которая пошла второй волной. Прикрыв голову рукой, второй он волевым рывком кинул им навстречу гранату, которая попав в грудь боевика, откинула его назад. Коллеги тут же помогли нерадивому, лечь на гранату, после чего отпрыгнули в стороны. Взрыв оглушил всех, включая и Аванса, на которого кинулись те, кого он ещё с первой волны не успел добить. За его лохмотьями, которые когда-то были костюмом телохранителя, не было видно боевого костюма синоби, как раз, поэтому первые два выстрела были направленны ему в грудь, а третий в голову, контрольный. Два удара кувалдой в грудь отрезвили бойца, и от третьего он увернулся, сначала ошарашив албанца, а после сломав ему шею, прямым ударом ноги в голову – «Вот дурак!». Допустив оплошность, он тут же исправился и, перепрыгнув через второго албанца, который так и не смог вылезти из под трупов, Аванс оказался за его спиной и тут же вырубил головой об стену. Обняв его со спины, Аванс перекинул его через себя и упал на землю, за ним, с пальцем поверх его пальца на курке автомата – «Другое дело!». Прицельными очередями он добил албанцев из второй волны, но один из них его неприятно удивил, падая, он выпустил из руки гранату с вырванной чекой. Аванс услышал щелчок чеки и тут же накинул на себя отрубленного албанца и вытолкнул ногами его навстречу осколков, а сам перекатился за очередной труп. Его снова оглушило, но на это раз его привел в чувство изнеможённый Скорострел, пнув ногой:

– Чего разлегся?

Аванс улыбнулся товарищу:

– Ты как раз вовремя… руку не подашь?

– Сам встанешь, не маленький. Сколько их ещё?

Аванс заметил, что Скорострел сменил руку, взяв щит в другую, в ту, что не тряслась. Но ни жаловаться, ни жалеть, в спецназе было не принято, а только делать выводы из ошибок:

– Все, что есть, наши. А ты устал что ли? Ну, так, иди, ещё посиди, я и без тебя справлюсь.

Это не была издевка, а проверка реакции бойца, который обычно мог ответить, а если нет, значит, дело дрянь. И дрянь не заставила себя долго ждать, в виде очередного дула гранатомета. Скорострел собрался с силами на последний рывок, а Аванс снова пошутил:

– Я же сказал, ты как раз вовремя.

Но тут же откинул назад товарища, свалив его на трупы и подхватив за ногу один из них, с волевого рывка, швырнул его навстречу снаряду, который сдетонировав, отбросил самих албанцев назад:

– Ты полежи, друг. Я сам закончу.

– Гранату дай.

– Да-да, конечно.

Вместо гранаты, Аванс придавил ему сонную артерию, вырубив его. Рисковый был поступок, но в себя он больше верил, чем в Скорострела, который был слишком бледен, чтобы удержать гранату. Взяв его щит и подобрав свой, Аванс закончил начатое, перебив всех в туннеле и даже за его пределами. Спасти Монику у него не получилось, так как ей не угрожала реальная опасность, но зато его заход в тыл противника, помог ей и копам пробить их оборону, а после перестрелять всех до единого. Хотя некоторые из них, оставшись без боеприпасов, предпочли уйти смертниками, подорвав себя гранатой.

Не смотря на поддержку, копы навели стволы и на чумазого бомжа в обносках с щитами на руках:

– Не стрелять! Не стрелять! Это мой человек! Уберите оружие! Оцепите периметр и эвакуируйте раненых!

Подбежав к Авансу, Моника спросила:

– Рейчел жива?

– Ну конечно, она же с нами. С тачкой не поможешь?

– Шутишь?

– В основном. Но сейчас не время. Подгони машину к выходу из туннеля и жди, я их сам выведу.

Пацифист, как и Инферно, прошел одиночный курс подготовки. Его готовили и тренировали как отдельную боевую единицу, так что их тактики и методы, по большому счету, мало чем отличались, во всяком случае, в сухом остатке. Торопившихся гостей, Пацифист встретил растяжкой, после чего спрыгнул с потолка в гущу толпы боевиков, выпустив по гранате в разные стороны. Сначала растяжка оглушила боевиков, после его неожиданное появление, кульминацией чего стал зажим толпы с двух сторон, который сдавил толпу боевиков друг к другу, как в тисках. Командир группы, наконец, понял секрет телохранителей, когда его придавило в грудь Пацифиста, который содрал с себя все обноски, оставшись только в боевом костюме. Албанец точно не понял, в какой именно момент, его ошарашенный взгляд сменился предсмертной судорогой, но, когда все началось, а голова закружилась, он, наконец, нащупал неловкими движениями руки рукоять ножа, торчащую из его уха, что и убедило его в том, что ему конец. Пацифист, воспользовался ошарашенностью боевиков, своим положением между ними, а иногда даже их оружием. Обхватив голову албанца одной рукой, а второй дуло его автомата, он подтащил его навстречу себе, а после потянул за подбородок в сторону. От острой боли в шейных позвонках, тот, уже не соображая, зажал курок, перестреливая своих же. Кидая их, друг на друга, Пацифист чередовал броски с ударами ножа. Нередко прикрывая голову щитом, он тут же бил им наотмашь, опрокидывая противников, что шли на него. Сам же щит, треугольной формы, размером со спину бойца, для удобного ношения, был грозным оружием в умелых руках и щелкал шейные позвонки на пару с кадыком, как орехи. Чуть больше минуты потребовалось Пацифисту, чтобы перебить семнадцать человек, атаковав их из их же эпицентра. Албанский он не знал, но видя наглую гримасу на окровавленной морде, Пацифист понял, что до самоподрыва недалеко и тут же пнул труп, который сбил что гримасу, что планы албанца. Труп упал раненому албанцу прямо на грудь и придавил его руки с гранатой, не позволив вырвать чику. Зато пацифисту ничего не помешало проделать тот же фокус. Уходя, он вырвал чеку гранаты: