Игнат Черкасов - Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга шестая

– А мне не насрать. Если с ней работал Хант, то и я могу. Твои бомжеватые шпионы хороши, но как там все внутри устроено, знает только она. А значит, я иду за ней, такой, какой есть и точка. Я не боюсь смерти, теперь нет.

Взяв костюм, Кошмар пошел переодеваться, а Майк усмехнулся:

– Был безбашенным, стал безбашенным. Чувак, походу это даже амнезией не лечиться.

Экипировавшись в боевой костюм и вооружившись Glock 18 с автоматическим ведением огня для штурма помещения, Кошмар дождался ночи и выехал на своем байке в город. Бомжи, что предпочли свободу и уже привычный образ жизни, второму шансу, снабжали Майка полезной информацией, зная ключевых людей в городе. Зубная боль, даже поневоле вынуждала самых упертых обращаться за помощью к Майку, после чего уже Майк был вправе просить у них о той или иной помощи. Так Кошмар узнал, где именно держат Монику, и был крайне удивлен, не обнаружив её в указанной квартире. Но раз Майк сказал, Кошмар не стал торопиться уходить. Привязав к стулу миловидную бабулю, которую вырубил, когда выбил дверь, за которой та стояла, Кошмар привел ее в чувство, вылив вазу ей на голову. Та пришла в себя и от возмущения, даже не знала, что сказать, зато он знал:

– Где женщина, что сюда привезли?

– Ка… Какая женщина? Я одна живу, спросите соседей.

Удивлению бабули не было предела. Но взвесив все за и против, Кошмар все же поверил Майку и как сломал нос бабуле:

– Где женщина?!

Бабуля прослезилась и ее охватила истерика:

– Я… Я… Я не… Не знаю. От… Отпустите меня, я сейчас умру. Мне нельзя нервничать.

Кошмар почуял запах палённого и, обернувшись, заметил включенный утюг:

– Ну, бабуля держись. Сегодня явно, не твой день.

Схватив раскаленный утюг, он направился к бабуле, которая заерзала, пытаясь вырваться:

– Ааа!!!

Изжарив ей половину лица, он спросил снова:

– Где Моника!?

– В аду твоя Моника! Черти ее там по кругу пускают!

– Ого, бабуля, да тебе, я смотрю, прям полегчало.

Уже злобная карга, буквально взглядом его в клочья разрывала. Это конечно Кошмара повеселило, но ему нужен был ответ, и он ради этого выжег всё лицо бабуле, пока та не начала орать про какую-то кнопку в задней комнате. За что Кошмар ее поблагодарил и оставил утюг у нее на коленях:

– Подержи, пока не вернусь.

– Ааа!!!

Ночнушка на бабуле воспламенилась, как и она сама, но Кошмару было все равно, он не собирался задерживаться. К тому же, сея хаос вокруг себя, он выводил всех из психического равновесия, всех, кто боялся умереть, всех, кроме него.

Наконец нащупав кнопку, знакомой системы из прошлого, он активировал её, а сам отступил, наблюдая, что будет. Кровать поднялась к стене, а под ней открылся люк, куда он и спустился. Благодаря таби (обувь, не издающая шум и плотно прилегающая), его передвижения были беззвучными. Попав явно в секретное, а значит опасное место, Комар не стал наугад бродить по нему, а осмотрелся и на интуитивном уровне нашел того, кто ему был нужен:

– Какого?

Кошмар не рассчитал замах, а может просто морда очередного агента Смита взбесила, и он случайно волевой замах применил, но в итоге он ему пол головы сюрикэном с ходу срубил:

– Перестарался. Бывает.

Тем не менее, это бывает, лишило его возможности управления. Так как на его нажатия, планшет куратора не реагировал. Эту проблему он как обычно решил нестандартным способом. Вырвав из стены окровавленный сюрикэн, он срубил им палец у куратора, после чего, им как стилусом начал водить по экрану. Более-менее изучив меню, он заблокировал все двери и направился в местную комнату дознавания, где над избитой Моникой потел шакал из ЦРУ:

– Не помешал?

Оперативник обернулся и тут же кинулся к оставленной на столе кобуре с пистолетом. На этот раз, Кошмар уже сознательно срубил сюрикэном его кисть:

– Ааа!!!

– Раритет, похоже, снова в моде.

Кошмар хотел было его добить, но Моника возразила:

– Не смей… Пусть корчиться, мразь.

Кошмар не стал вмешиваться в семейные разборки между ФБР и ЦРУ, и сделал, как она попросила. Как только оперативник скончался от анафилактического шока, потеряв слишком много крови, Кошмар подошел к Монике:

– Как ты?

– Бывало и лучше… Эти мрази ее убили.

– Знаю.

У Моники снова побежали слезы, хоть по лицу видно было, что она зла, как никогда:

– Знаешь? А где ты был, мать твою, когда они ее убивали?!

Кошмар не сильно понял суть ее претензии, но высказаться позволил:

– Полегчало?

Моника подышала, чтобы успокоиться, а после, уже обессиленная и полностью изнеможённая после того, как последние силы выплеснула в обиде на него, продолжила, дрожащим голосом:

– Только когда они сдохнут. Теперь… Либо мы их… Либо они нас… Если даже… Рейчел… Не смогла с ними договориться… То я и подавно не смогу.

Кошмар снова дал ей выговориться, а параллельно начал её отстегивать. По ранам на руке было отчетливо видно, как ей было больно, и как сильно она пыталась вырваться, что аж ремешки въелись в кожу. Тело Моники обмякло, а сама она заметно схуднула. Он не помнил, что именно их связывало, но он тут же забыл про недоразумение с Брэдом, и искренне пожалел ее. Взяв ее на руки, он направился к выходу, с которого уже заплывали клубы дыма. Моника висела на нем и в полусознательном состоянии прошептала:

– Их нельзя оставлять в живых, никого из них. Они все тут звери…

Кошмар же видел только одного зверя, себя в любом отражении. Эта неудержимая ярость в глазах, она будто сама смотрела на него, то ли из отражения, то ли изнутри него самого. В любом случае, он уже начал себя ощущать прежним. Довольно странно ощущать нового себя в прежнем амплуа. Жизнь полна парадоксов, но не в вопросе, кому жить, а кому умирать. Кошмар прислушался к ее мнению и сделал то, что когда-то сделал Фокстрот с ним, чего он не вспомнил, но всплывшая идея ему понравилась, и он ее реализовал, отключив вентиляцию во всех помещениях. Семь сотрудников конспиративной квартиры ЦРУ и четыре диверсионные группы, которые спали, были обречены на смерть от удушья.

Кошмар вынес Монику из пекла в прямом смысле этого слова. К моменту возвращения на поверхность, вся квартира полыхала огнем. Двое пожарных были до ужаса удивлены его встретить в горящей квартире, в отличие от Кошмара, который быстро прошел мимо них и уже только на улице сделал глоток свежего воздуха. Проверив дыхание Моники, он тут же завернул в переулок, из которого вырвался уже верхом на байке и в обнимку с Моникой. Копы, которые обеспечивали оцепление для пожарной команды, только успели выругаться, когда он разорвал их желтую ленту, а заметить кто именно, как-то не успели.

Пока Моника отсыпалась и восстанавливалась целых два дня, не приходя в сознание, Кошмар, при поддержке Майка и нескольких айтишников, по полной готовились к следующей карательной операции: