Валерий Якут - На излёте

В те первые военные годы в интересах спецразведки постоянно шел поиск наиболее приемлемых в специфических условиях Афганистана способов действий групп спецназ. Новым в их применении стало использование этих групп для ликвидации так называемых «исламских комитетов», наделявшихся моджахедами функциями местного самоуправления на основе правовых канонов шариата и, как правило, возглавлявших и руководивших движением сопротивления в том или ином регионе страны.

В тот день, фактически уже ожидая замены, Шура решил сделать «крайний» разведвыход, – как говорили все служившие в Афгане наши военные, суеверно боясь произносить слово «последний», – вместе с Сергеем, тем более что он был единственный в подразделении офицер, кто подобную задачу уже выполнял.

Группа же самого Звягина с его заместителем, прапорщиком Пустовитом, оставалась в расположении подразделения на отдыхе, – Шурка с бойцами пару дней как прилетел с провинции Герат, где по задаче они «забили» довольно внушительный духовский караван. Но Звягин перед отбытием в Союз решил все-таки помочь другу, хоть сам Сергей и пытался, как мог, его отговорить. Командование тоже пошло навстречу более опытному в боевом отношении офицеру.

Суть операции состояла в следующем. Разведчики из разведцентра через свою агентуру получили информацию о том, что в провинции Пактика в установленное время моджахеды должны съехаться в один из кишлаков на заседание исламского комитета для планирования дальнейших боевых действий и проведения терактов в южной и юго-западной части Афганистана. Задачей группы было их накрыть и уничтожить, забрав все документы, найденные при этом. В принципе задача, как задача. Здесь самое основное – выявить, в каком именно месте в кишлаке проходит сборище, а для этого желательно прибыть на место заранее, чтобы осталось еще время для наблюдения и проведения доразведки. Заседание этого самого комитета должно было состояться следующей ночью, то есть времени оставалось в обрез.

Сразу все пошло не так, как было спланировано. Во-первых, летуны ошиблись и высадили их почти на пятнадцать километров восточнее, чем предполагалось изначально. Казанцев со Звягиным определили это только минут через десять после того, как вертушка поднялась в воздух, и они, не сговариваясь, одновременно смогли сориентироваться на местности.

Посмотрев друг на друга и, поняв без слов, что пришли к одному выводу, оба тихо выругались.

Эта ошибка летчиков выливалась им в несколько лишних часов хода по сильно пересеченной, поросшей лесом и кустарником местности, да к тому же еще с сырой глинистой почвой, килограммами налипавшей на обувь. А это, в свою очередь, означало, что в район выполнения задачи они выйдут только к утру.

Офицеры вместе с сержантами обсудили ситуацию, и Казанцев, выслав головной дозор вперед, дал команду на выдвижение в указанном направлении.

Как они и предполагали, на место пришли уже под утро, выжатые как лимон этой гонкой по местности, которая годилась разве что только для проведения соревнований по мотокроссу с высшей категорией сложности.

Поднялись на заранее выбранную по карте высотку и, выставив необходимое в таких случаях охранение, попадали, как подкошенные, кто где стоял. Личному составу группы, свободному от какой-либо работы, разрешено было кимарнуть, а офицеры приступили к работе – Звягин начал тщательно изучать местность вокруг их высотки, сличая оригинал с картой, хотя и было еще темновато, а Казанцев с Чижом и Солодовниковым, принялся организовывать связь. Ночью на марше она «не пошла», поэтому Сергей по этому поводу ощущал легкое беспокойство, потому как с командованием было договорено, что при получении разведотделом какой-либо дополнительной информации при их выдвижении в район выполнения задачи её сразу же сбросят во время утреннего сеанса связи. Но его волнения были напрасными – контакт состоялся, хотя ничего нового из Центра не передали.

– Ну, что дали наши, – увидев боковым зрением друга, спросил Звягин, рассматривая местность в бинокль.

– Да ничего, – пригнувшись, подобрался к нему Казанцев, – продолжать выполнение задачи. А что тут у тебя?

– Тоже пока ничего особенного. Кишлак только начинает просыпаться. Нам бы выяснить, где будет проходить это их сборище, тогда будет намного легче работать.

– Это понятно, – согласился Сергей. – Будем с тобой что-то думать.

– Знаешь, брат, – помолчав, произнес Шура, – что-то неспокойно у меня на душе.

– Перестань, Саня. Все пройдет нормально, как и всегда.

– Ты, наверное, хотел сказать – почти как всегда, – поправил друга Звягин. – Сережа, я хочу тебя попросить об одной вещи… если что, – только не перебивай меня, – настоял он, видя, что Казанцев пытается ему возразить, – Так вот, если что, – расскажи Любе… ну, как все было. И передай ей, что очень ее люблю, еще с первого класса, – грустно улыбнулся он, – но чтобы долго по мне не плакала, а выходила бы замуж. Она девчонка красивая, да и ребенок без отца не должен расти…Беременная она у меня, – признался Шура, – на восьмом месяце…, в мой последний отпуск решились на это.… Ну, в общем, ты понял меня.

– Шурик, не говори глупости, с такими мыслями на хрена надо было в этот раз в поле идти? Что, я сам бы не справился?

– Да конечно, справился бы. Ладно, иди поспи немного. Вся работа еще впереди.

– Нет, – отказался Сергей, забирая из рук друга бинокль, – лучше ты покемарь, а я пока понаблюдаю за кишлаком, через час-полтора поменяемся. И не думай ни о чем плохом, ты же знаешь, что негативные мысли притягивают к себе и негативные события.

Звягин здесь же перевернулся на спину и почти моментально заснул.

Когда совсем рассвело, стало видно, что они расположились почти на вершине одной из высоток в небольшой ложбине, заросшей редким кустарником. Кишлак, в котором должна была работать группа, находился

севернее километрах в двух с половиной от них под такой же высоткой, но полностью его видно не было из-за южных ее склонов. Поэтому наблюдательный пункт пришлось организовать в месте, не совсем для этого удобном. Но на войне особого выбора, как правило, нет. Приходится приспосабливаться к тем условиям, в которых оказываешься в той или иной ситуации.

В кишлаке было спокойно. Шла нормальная для этой страны размеренная жизнь. Ходили по улицам женщины по каким-то своим делам. По всему

кишлаку бегали тощие куры, орали ослы, требуя свой пучок вечно пожухлой травы. Мужчин же с утра видно не было, кроме двух пастухов, выпасавших невдалеке от селения скот. И только уже позже, часам к десяти, стали появляться дети и мужская часть населения.

Так, меняя друг друга, в наблюдении прошел день. К вечеру картина начала меняться. Стали понемногу, по два – по три человека подтягиваться духи, кто на лошадях, кто на ишаках, несколько человек проехало на мотоциклах, а со стороны Пакистана прошли даже два «Симурга», по-видимому, тоже с людьми. Ехали с трех направлений – с запада, с северо-востока и с юга, со стороны пакистанской границы, как раз мимо их высотки.