Пит Трон - Конец пути

Весной 1990 года я начал разрабатывать на улице нескольких информаторов. Я переодевался в штатское несколько раз в месяц, но основное время всё ещё работал в форме. Я подружился с агентом по имени Стердж из Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию (АТО). Стердж работал в отделе по борьбе с преступностью. Он заметил тогда, что я получил больше ордеров на обыск и произвёл больше арестов, чем весь его отдел.

Однажды ночью один из моих тайных информаторов по имени Стиви сообщил мне о женской группировке, продающей крэк из салона красоты прямо через дорогу от здания, где размещался местный полицейский участок жилищного управления. Их торговля шла исключительно хорошо, принося около двадцати тысяч долларов в день. Стиви, быстро закупив себе крэка, сообщил мне все подробности, нужные для получения ордера на обыск следующим утром.

Я направился в центр города, в отделение по борьбе с наркотиками, чтобы встретиться со своим хорошим другом – помощником окружного прокурора Мэтьюзом. Через час я уже сидел у судьи Бима, оформляя ордер.

У меня сложились довольно хорошие рабочие отношения с судьёй Бимом. Вместе мы успешно подготовили более дюжины ордеров на обыск, и все они касались денег. Судья Бим настолько доверял сведениям, которые я получал от тайных информаторов, что обычно я сам оформлял ордера. В тот день сработали так же. К тому же я и мой новый напарник Анджело ещё давали показания по форме 180—80 («обвинение в предыдущем уголовном преступлении»).

Анджело был пьяницей и целый год пользовался моим дружелюбием. Мы закончили нашу явку в суд к половине пятого дня и направились в итальянский ресторан «Форлини», чтобы перекусить. Мэтьюз присоединился к нам позднее, чтобы вместе выпить.

Спустя несколько часов выпивания бокалов с «оленьей кровью», более известной как «Егермейстер», я вышел поговорить с другим копом, попросив Анджело присмотреть за моими вещами, включая ордер, который надо было использовать следующим утром. Анджело решил, что ему надо вернуться в командный пункт. Но он не сообщил мне о своём намерении, а просто уехал, взяв ордер на обыск с собой. Он был так пьян, что поехал на метро до Бронкса, забыв, что командный пункт в Гарлеме.

Когда я вернулся в ресторан и обнаружил, что этот идиот ушёл, я запаниковал, подумав, что ордер забрал кто-то другой. Я примчался в командный пункт, встретил сержанта Гувера и сообщил, что́ сделал мой напарник-алкоголик. Я нашёл и Анджело, он спал в раздевалке. Разбудил его:

– Где ордер на обыск, придурок?

– Должно быть, я уронил его, когда ехал в метро…

Я думал только о том, как же облажаюсь, если ордер так и не найдётся.

Я позвонил Гуверу, который дежурил на телефоне, и рассказал ему о случившемся. Мы потратили несколько часов, пытаясь найти утерянный судебный документ на всех станциях метро Бронкса. У меня оставалось времени только до половины седьмого утра. К половине шестого утра мы побывали уже на всех станциях. Оставалась одна. Мы проверили все чёртовы вагоны, но, увы, никаких документов. Я даже спускался на платформу и проверял все мусорные баки. В одном из них лежали какие-то свёрнутые документы – и это был долбанный ордер! Я поблагодарил Бога за чудо, и мы помчались в командный пункт, смеясь как сумасшедшие. Но я всё ещё злился на Анджело.

Позже Гувер дал ему двухдневный отгул за то, что тот явился в нетрезвом виде и был совершенно не в состоянии работать.

В то утро группа по борьбе с наркотиками получила от командования приказ о выполнении ордера на обыск. Гувер остался сверхурочно и помогал мне оформить бумаги. Вечно счастливый капитан Велкер принёс новый автоматический девятимиллиметровый глок с автоматическим подзаводом. Он, инструктируя подразделение о предстоящей операции с наркотиками, вёл себя как полный козёл, заявляя, что ни одна витрина из пуленепробиваемого стекла не остановит пули из его новой пушки. Я просто качал головой, думая, что он чёртов придурок.

В половине седьмого утра мы, постучав в дверь салона, приказали двум женщинам, находившимся внутри за пуленепробиваемым стеклом, выйти. Они вышли с поднятыми руками. Я начал обыскивать салон сверху донизу, но спустя полчаса у меня не было ни одной зацепки. Капитан Велкер буквально сиял, поскольку я наконец-то выбил ордер «не по делу». Он приказал отделу по борьбе с наркотиками закругляться.

– Не могу поверить, что Стиви ошибся! Да ни за что на свете! – Я стоял у стены салона рядом с Гувером и ударил ногой по ней так, что оттуда выскочила и шмякнулась о пол электрическая розетка. Я посветил карманным фонариком в дырку, в котором была розетка. При ближайшем рассмотрении она оказалась пустышкой. Сунув руку в отверстие в гипсокартоне, я вытащил заряженное оружие, «тонну» наличных и более двух тысяч ампул кокаина.

Повернувшись к Гуверу, я процитировал фразу из фильма Билли Кристалла «Беги в страхе»:

– О, капитан!

Я выбежал на улицу к начальнику патруля, чтобы сказать, что́ нашёл в стене.

Велкер вернулся в салон, чтобы убедиться лично. Он покачал головой и пробормотал: «Невероятно». Я подмигнул ему и поблагодарил за помощь. Гувер обнял меня и сказал:

– Вот потому-то ты и есть грёбаный Бэтмен, брат. Буду ходатайствовать о представлении тебя к награде.

Мы громко засмеялись, потому что знали настоящую историю «адского» ордера.

Это был один из самых напряжённых и в то же время один из лучших рабочих дней в моей карьере. Гувер был отличным другом и великолепным копом. В самых разных ситуациях он всегда прикрывал мне спину.

В 1989 году во время патрулирования произошли конфликты, которые изменили моё мышление. Сначала я увидел копов, которые прикарманивали деньги дилера. Затем мне пришлось работать с несколькими полицейскими, которые относились к работе просто как к способу получать зарплату. В глубине души я знал, что такие копы – получатели зарплаты – не прикроют меня, если дело дойдёт до крайности. Я старался любой ценой избегать таких офицеров, поскольку никогда сам так не работал. Я бы сделал всё, чтобы защитить братьев-полицейских и жителей Нью-Йорка.

Да, признаю: я нарушал правила, касающиеся процедур из Руководства по патрулированию, и некоторые его основные положения, чтобы выполнить работу.

Всегда буду говорить: были времена, когда я поступал неправильно, но только ради достижения общего блага. Под этим имею в виду, что, если ситуация на улице складывается так, что приходится мгновенно что-то решать, чтобы защитить гражданских или напарника, то правила можно и обойти. Могу лично засвидетельствовать, что следовать правилам не всегда получается. Иногда, борясь с преступностью или выполняя обязанности офицера полиции, я поступал нетрадиционно. Для того чтобы работу выполнить, правила можно и нарушить.