Пит Трон - Конец пути

«Белая куртка» бросил оружие.

Я подошёл, отшвырнул пистолет подальше и приставил обоих к стальному забору. Сначала надел наручники на «белую куртку», затем, протянув наручники через забор и обмотав цепью ограду, приковал к забору второго парня. По рации я сообщил в Центр:

– У меня двое арестованных. Контрольная группа, попросите начальника Полиции жилищного управления немедленно ответить и организуйте транспорт.

Хондо прибыл на место происшествия первым и помог мне с арестом.

Я проверил пистолет: пуля в патроннике, обойма полная. Когда я привёз подозреваемых, Кларксон, стрельнув в меня взглядом, сказал:

– Я думал, что довольно ясно сказал: никаких арестов вне комплекса.

– Босс, они были на крыше одного из зданий «Домов Одюбона» с заряженным оружием. Вы хотели бы, чтобы я оставил их, дав пять?

Кларксона моя тирада явно не удовлетворила, но связала руки.

Я оформил два ареста и стал допрашивать подозреваемого в белой куртке.

– О чём, чёрт возьми, ты думал, поднимаясь на крышу?

Он ответил:

– Вы забросали нас гравием. Я решил, что вы кабельщик, который что-то возомнил и решил перед нами повыступать.

– И вы поднялись на крышу, чтобы застрелить меня?..

Всё, о чём я думал в ту минуту: как же ополоумел город, раз один собирался убить другого только из-за упавшей рядом гальки!

Много раз за карьеру я видел Мрачного Жнеца: в виде самоубийства, естественной смерти и убийства. Это всегда возвращало меня в мою Сумеречную Зону. Я всегда остро реагировал, когда гибли хорошие люди в страшной расправе. Я никогда не мог понять, как можно забрать жизнь другого человека без всякой причины и через десять минут есть фастфуд и вести себя так, будто ничего не случилось.

Некоторые мои столкновения со Жнецом всегда будут меня преследовать, потому что я общался с его жертвами незадолго до их смерти.

В одну из ночных смен 1989 года мы ответили на вызов о подозрительном запахе, исходящем с десятого этажа «Поло Граундс» на Восьмой авеню.

Поднимаясь, я почувствовал вонь уже на подходе к девятому этажу. На десятом я точно знал, что тут смерть: витал в воздухе мучительный запах, который жалил ноздри. Взглядом я дал Хондо понять, что мы облажались: в квартире разлагалось тело – нам придётся оставаться при нём, пока не приедет медэксперт, не позвонит ребятам из морга, а те не приедут, не упакуют и не повезут тело на вскрытие.

Подойдя к двери квартиры, из которой шёл гнилостный запах, я почувствовал ещё и тепло, исходящее оттуда же. Я надел кожаные перчатки, чтобы защитить руки от ожогов, проверил, открыта ли дверь. Когда я толкнул её, меня ударило волной обратной тяги и охватил смертоносный шар пламени, наполненный газом и запахом разложения. Меня отшвырнуло к противоположной стене. Лёгкие поглотила вонь человеческого разложения, и меня вырвало. Хондо помог мне подняться.

– Ты в порядке, Пит?

Я отдышался, показал ему большой палец, и мы вошли в квартиру. Тело пожилой женщины лежало лицом вниз на кровати в главной спальне, раздутое, как воздушный шар. Её набухшие икры шевелились от личинок, ползавших внутри её тела. В квартире было жарко и душно, как в сауне. Женщина оставила горелки кухонной плиты включёнными, чтобы согреться. Она была мертва около недели. Тепло из духовки ускорило процесс гниения и испекло женщину, как фаршированную индейку.

Хондо позвонил дежурному, чтобы сообщить ему о ситуации. Дежурный сказал, что медэксперт на выезде – некто доктор Тайбер. На лице Хондо появилась ухмылка. Он сообщил мне плохие новости.

– Пит, – сказал Хондо, которого сложно было понять из-за сильного французского акцента, – послушай меня, этот чувак полностью ненормальный.

Открыв окна в квартире, я сжёг немного молотого кофе и сказал Хондо купить кристаллы DOA, которые помогут избавиться от запаха. Ещё дал ему деньги на несколько сигар, чтобы их тоже сжечь, и на детскую мазь, чтобы смазать под носом, пока будем ждать прибытия Доктора Смерть.

Примерно через два часа в квартиру вошёл невысокий, хорошо одетый мужчина и представился доктором Тайбером. Он сразу подошёл к трупу женщины и жестом показал мне помочь её сдвинуть. Я посмотрел на него, как бы говоря: «Ты сошёл с ума? Я к ней не прикоснусь».

Врач настаивал:

– Вы должны помочь мне, офицер.

– Ни хрена, приятель. Это твоё шоу.

Он перевернул её на бок, и я увидел ужасающее зрелище: оба её глаза выпали, прилипнув к подушке и оставив на лице две полые глазницы. А добрый доктор увидел что-то подозрительное в её грудной клетке.

– Дайте-ка мне свой нож, офицер.

– Да, как же, чёртов вы псих! Извините, док, этого не будет.

Он вытащил из ящика стоявшего рядом комода ножницы, воткнул их трупу прямо в грудь и начал копаться в её грудной клетке. Через пару минут он вытащил оттуда свёрнутую пачку денег.

– Вы должны запротоколировать эти деньги, офицер.

– Такое не протоколируется, друг мой. Вы спятили.

В конце концов он подписал документы, отметив сей случай как естественную смерть. Примерно через час приехали мальчики из морга. Когда они, чтобы засунуть в мешок тело, подняли его, оно раскрылось, как перезрелая тыква. Одна нога оторвалась от тела, и по полу рассыпались сотни личинок. Зловоние усилилось в тысячу раз. Я бросился в коридор и снова блеванул.

Приехав в командный пункт, я решил, что смена моя на сегодня закончена. Выбросил всю одежду, даже дежурную куртку, прямо в мусорный бак. Запах смерти, прилипнув, преследовал меня ещё долго, и, чтобы смыть его, потребовалось несколько раз принять душ.

Мрачный Жнец сделал 1989 год ужасным, бродя по улицам Гарлема.

Нас с Хондо вызвали в «Дома Вагнера» по поводу домашней ссоры. Мы быстро поднялись на двенадцатый этаж. Когда я постучал в дверь, мне открыла обезумевшая женщина лет двадцати, говорившая по-испански.

Её отец, мистер Сантос, был ростом чуть больше полутора метров. Волосы чёрные, зачёсаны набок, чёрные усы. У его жены, которой было лет сорок пять – сорок девять, тоже были чёрные волосы, длинные, и немного располневшая фигура. Она хотела, чтобы муж покинул квартиру. Она подала на развод, потому что не хотела иметь с ним ничего общего. Муж кричал на неё, называя путаной. Я вошёл, схватившись за наручники.

Хондо сказал:

– Пусть он прогуляется куда-нибудь или побудет с друзьями.

Я вывел мужа в коридор, сказал ему остыть и объяснил, что лучше ему остаться на ночь у друга или родственника. При этом я испытывал очень неприятное чувство. Мне хотелось привести его в отделение. Я мог бы арестовать его за домогательство или хулиганство, но послушал напарника и отпустил Сантоса.

Я посоветовал миссис Сантос утром поехать в город и получить приказ о защите от мужа; поставил на деле отметку «Выполнено» и подал рапорт. Три часа спустя из Центра поступил вызов на ещё одну разборку, где фигурировал мужчина, держащий людей на прицеле. Инцидент происходил в том же жилом доме, где обитал Сантос. Я посмотрел на напарника и, разозлившись, сказал диспетчеру, что принимаем вызов.