Кирилл Шпак - Патриоты

Пронзительный крик полицейской сирены – вот, что нарушило квинтэссенцию звуков протеста. Президенту не нравился Митинг. Этот маленький человечек злобно топал ножками у себя в бункере под дворцом в центре Столицы, к которому и шли протестовавшие, за бетонной дверью десятиметровой толщины, и кричал о том, как сильно он хочет казнить всех, кто не желает видеть его на посту президента. Расстрелять их в центре города. Раздавить танками и прочей военной техникой на главной улице Столицы.

А его ручные псы, готовые к драке, ублюдки в форме, гордо называвшие себя стражами закона и порядка в Государстве, охранниками народа… все они на деле лишь старались выслужиться перед новоявленным царьком и получить побольше шоколадного печенья на ужин.

Мы шли нашей небольшой компанией не в самом начале многотысячной колонны, однако, даже отсюда, из ее середины, мы могли видеть, как полицейский автозак затормозил перед началом всей этой толпы. Спустя мгновения люди замерли.

Мужчина произнес в рупор: «Уважаемые граждане, вы находитесь на несанкционированной акции протеста! Убедительная просьба разойтись!»

Он повторял: «Убедительная просьба сейчас же разойтись! Уважаемые граждане…» – и так по кругу.

Этот мужчина в форме, он выбрался из автозака, и в одно мгновение позади него начали скапливаться новые люди. Обернутые в черно-синюю форму, с дубинками и электрошокерами в руках, в шлемах и черных балаклавах – все они походили скорее на террористов, чем на защитников закона. Фашисты в форме. Гитлер и Сталин могли бы ползать на коленях перед Президентом, прося у него помощи их «диктатурам-на-последнем-издыхании». Каддафи и Хусейн. Тито и Чаушеску. Муссолини и Пиночет. Мао Цзэдун и Ким Ир Сен. Салазар и Франко. Все они в свое время могли только мечтать о том, что сейчас так яро пытался сохранить в своих руках Президент.

– Расходимся, граждане! Расходимся! – рупор на ножках не переставал кричать.

Колонна протестующих остановилась, не дойдя до полицейского перекрытия дороги пары десятков метров.

– Просьба немедленно разойтись по домам!

Люди встали на месте. Постепенно, подобно змее, от головы до самого ее хвоста через всю колонну пронесся громкий звук – тысячи людей почти синхронно топнули ногой.

– Уважаемые граждане, если требования сотрудников полиции не будут исполнены немедленно, мы будем вынуждены применить силу.

Полицейский одной рукой держал рупор, а во второй вертел черную дубинку, которой вот-вот начнет лупить каждого, кто попадется под руку, а затем передавать своим коллегам из Президентской Гвардии, дабы те усадили «нарушителя порядка» в холодный и грязный автозак и увезли на другой конец города. Там, в полицейском участке этого бедного человека продержат несколько часов, будут бить его, издеваться над ним. Возможно, даже пытать, несмотря на то, что он и находится здесь абсолютно беспричинно. Просто потому, что пришел высказать свое мнение. Он пришел сказать власти «нет», а его поймали, избили и отправили домой, однако, наутро по всем федеральным каналам разлетится новость о том, как доблестные стражи закона изловили опасных преступников и экстремистов, по всем человеческим законам и соблюдая все их права доставили их в участок, оформили протокол и с миром отпустили, обязав выплатить всего лишь многотысячный штраф.

Прелестные реалии Государства.

– Уважаемые граждане!.. – звучавший будто роботизированным из рупора, голос вновь произносит наспех заученные еще в полицейской академии фразы. Теперь ему приходится повторять их очень часто, едва ли не каждый день.

Человек в форме опустил рупор вниз и поднял вместо него дубинку.

Мгновенно, вслед за ним из небольших подобий ножен, которые по сути же являлись куском кожи с клепкой, стоявшие позади полицейского гвардейцы вынули и свои дубины. Сотня черных мечей, направленных прямо на толпу безоружных граждан.

Но Митинг – это уже не просто шествие. Нет.

Митинг – это нечто большее. Он продолжался уже на протяжении нескольких дней. Каждые сутки те или иные люди выходили на улицы в самых различных местах Столицы и всего Государства в целом. Каждый раз их разгоняли. Где-то использовали водометы, где-то – резиновые пули, где-то хватало и просто полицейских дубинок, но сегодня этого не должно было случиться.

Митинг – это надежда. Последняя надежда на справедливость для всех граждан Государства…

Знаете ли вы, что означает брать интервью у известнейшего в стране оппозиционного политика? У человека, за которым охотятся абсолютно все спецслужбы Государства, следят за каждым его шагом, следуют по пятам, будто под микроскопом рассматривая любое его слово и действие, стараясь отыскать там хоть какую-нибудь мельчайшую толику чего-то запрещенного.

Я тоже не знал. До сих пор.

В тот момент, когда я ехал на велосипеде по разбитому асфальту широченной дороги, какие в цивилизованных странах являются редкостью для спальных районах, если не отсутствуют вовсе. Тогда я абсолютно ясно осознавал, что это интервью может стать последним для всей моей журналистской карьеры в Государстве. Мне придется бежать из страны, исчезнуть, смыться и просить политического убежища за границей. Или просто остаться здесь и ждать, пока за мной придут президентские гвардейцы.

Они заберут меня рано утром, еще до восхода солнца. Приедут на двух больших джипах с мигалками. Все машины силовиков – американские, но по федеральному телевидению в этот момент будут рассказывать о прорыве Государства в области автомобильной промышленности. Я, вдохновленный последним интервью, не буду спать всю ночь после его выхода в последнем выпуске нашего интернет-издания этим днем. Я буду сидеть на диване, смотреть, как по федеральным каналам говорят о рывках и прорывах, доедать чипсы и измазанными в остром соусе пальцами нажимать кнопки громкости на пульте.

Они ворвутся в мою прихожую без стука, выбив дверь тараном. Их будет четверо, все в балаклавах и черных шлемах, бронежилетах и черно-синей форме. Громко топая по дешевому ламинату, они пронесутся в гостиную и направят на меня, лежащего на диване и поедающего чипсы, все четыре ствола своих винтовок.

Я встану, подниму руки, предварительно отставив миску на диван со своих коленей. Один из них подойдет и жестким ударом колена в живот повалит меня на землю. Он заломает мне руки за спину, уложит на живот, лицом вниз, наденет на запястья тесные металлические наручники. Все это произойдет в полной тишине, которую будут нарушать лишь издаваемые мной звуки кряхтения от боли.

Затем ко мне подойдут остальные, они в порядке очереди станут бить меня по ребрам и почкам ногами, обутыми в тяжелые ботинки. Несколько ударов один за одним пронзят мое тело острой болью. Она по нервным окончаниям пройдет в кости, которые отразят ее сильными колебаниями в плоть, я попытаюсь согнуться еще сильнее, лежа на полу, а тот урод в форме, что подошел ко мне первым, поставит мне ногу на спину, чтобы я этого не делал.