Александр Астремский - В пузыре. Сборник рассказов

– Кто звонил? – поинтересовался Том.

– Клод. Сказал, что съемка переносится на завтра.

Том напрягся.

– Клод? Кто это? Какая съемка?

Она откинула голову и рассмеялась, а затем снова повернулась к нему.

– Мой продюсер. Ты забыл его имя? Поменялся партнер, и Клод перенес съемку.

Телефон Эми снова запиликал.

– О! Клод шлет фотки новых партнеров… – И Эми стала по очереди открывать и рассматривать фото, которые приходили ей в сообщениях. – Вот, этот мне подходит. Показать?

– Подожди, ведь с тех пор как мы поженились, ты больше не снимаешься…

Эми резко оторвалась от телефона и уставилась на Тома.

– В смысле? С чего ты это взял?

– Ну… мы ведь женаты, и я думал… ты с этим покончила.

– Ты шутишь? – и она снова засмеялась. – Это моя работа! Я же актриса. Известная и высокооплачиваемая, если ты не забыл. – Улыбка сошла с ее лица, а лоб прорезала маленькая морщинка. – Томми, ты что, злишься?

Он молчал. Не знал, что ответить. Она спросила: «Злишься?» Странный вопрос! У Тома внутри все горело. Ревность вспыхнула, словно сухие ветки, брошенные в костер, и заполыхала адским пламенем. Как же так? Эми – его жена! Как она может сниматься в порно? Почему не бросила?

– Оставь это, – процедил Том, – не снимайся больше в этих фильмах.

– Но я не могу, у меня контракт… Да и… Я же сказала: это моя работа, моя профессия! И что это ты вдруг так всполошился?

Морщинка на ее лбу стала резче, а губы раздраженно надулись.

Том снова замолчал. Он не хотел чувствовать этого жара. Не хотел смотреть на Эми. Краем глаза он заметил, как она продолжила просматривать эсэмэски от Клода, а потом услышал характерный звук отправляемого сообщения и понял, что Эми выбрала себе партнера на завтра.

*****

Он проснулся и сразу почувствовал легкую головную боль, какая бывает, когда спишь слишком долго. Но кроме боли в нынешнее утро ворвалась еще одна неприятность: нежданная и незваная гостья – ревность . Она терзала его до обеда, испортила аппетит, потом мешала работать.

Том не мог больше выносить ее нудного злобного присутствия и ближе к вечеру позвонил Стиву.

Стив, как всегда, внимательно выслушал его и подвел итог:

– Ну что я могу сказать. Сны – это, в первую очередь, отражение реальности. В данном случае – отражение того, что ты знаешь об Эми. Вот скажи, что ты о ней знаешь?

– Она актриса, она красива, популярна, – только и сумел ответить Том.

– Вот видишь, совсем мало. При этом ты знаешь, что она порноактриса. А вдруг она уже давно бросила это? Вдруг у нее уже другая, добропорядочная жизнь, семья, дети? Возможно, сейчас она снимается в приличных фильмах. Кстати, сколько лет тем фильмам, в которых она снималась?

Тонкий хрупкий росток надежды пробился сквозь высохшую корку, которую оставил после себя утренний пожар. Том взбодрился.

– Не знаю… Они старые, наверно… Ну конечно! Я же о ней ничего не знаю! Кто она сейчас, где живет, что делает…

– Вот именно! – заключил Стив. – Погугли, узнай о ней побольше!

Закончив разговор, Том сразу метнулся к ноутбуку. Ввел поисковый запрос и стал нетерпеливо кликать на ссылки, которые выдал Google. Но это рвение постепенно утихало, по мере того как он открывал и читал: «Эми-Белоснежку подозревают в хранении наркотиков»; «…возрастную порноактрису редко приглашают на съемки»; «…снялась в провальной пилотной серии…»; «…подсела на героин», «сбежала из реабилитационного центра…»

И фото, фото, фото… Ужасные фото, где Эми выглядит намного старше, растрепанная и с темными кругами под глазами. Ее волосы уже не светлые и блестящие, а сизо-серые, всклокоченные. Глаза не блестят синевой, а потухли, и в них пульсирует отчаяние. Она – тощая, ключицы торчат, как у ведьмы, а обвисшую грудь прикрывает не первой свежести майка…

Том по инерции кликнул еще на несколько ссылок и ощутил легкое подташнивание. Поспешно и брезгливо захлопнул ноутбук и откинулся на спинку дивана.

Он сидел так некоторое время, тупо глядя вперед, сквозь кухонные шкафы, сквозь стену квартиры, стену дома, и не видел ничего, кроме лица Эми с темными впавшими глазами. Потом взял сигарету и закурил. И так и просидел на диване до темноты.

Неизбежно наступила ночь, и Том провалился в сон.

Он не узнавал собственный дом. Везде валялись вещи, корзина с грязным бельем была переполнена, а рядом с ней на полу лежал испачканный халат Эми. Пол кухни устилали черепки керамического горшка вперемешку с землей. Тут же – фиалка, которая недавно цвела в этом горшке, а сейчас с вывернутыми корнями грустно зеленела на кафельном полу. Груда немытой посуды в раковине и посудомоечной машине.

Том молча перешагнул через черепки и поднялся на второй этаж.

Спальня была усеяна платьями и кружевным бельем Эми. Под тумбочкой валялся опустошенный шприц. Том не хотел идти дальше. Он знал, что увидит.

– Томми, милый, ты дома? – раздалось из гардеробной комнаты, примыкающей к спальне. – Я выбираю одежду для сегодняшней вечеринки. Поможешь?

Том пересек спальню словно минное поле, шагая через одежду Эми.

В гардеробной было еще хуже. Гора одежды возвышалась на полу, а Эми вытягивала из недр гардероба очередной наряд.

– Дорогой, как тебе это?

Она прислонила к себе яркое-синее платье, которое было бы ей к лицу, если бы не… темные глазницы и бледные впалые щеки. Ее глаза лихорадочно поблескивали, и ей бы сейчас больше подошел больничный балахон, а не яркое платье.

– Там шприц… Ты опять? – прохрипел Том, не узнавая собственного голоса. – Ты выглядишь ужасно.

– Ничего, сейчас нанесу макияж и буду как новенькая, – ответила она и неестественно улыбнулась. – Только вот подберу на вечер одежду.

– Эми, ты должна завязать с наркотиками, – с трудом выдавил из себя Том. – Чем я могу тебе помочь?

Глаза ее еще больше потемнели и наполнились злобой, брови сдвинулись.

– Я больше не вернусь в этот реабилитационный центр! – выпалила она. – Жить с дебилами и жрать таблетки? Нет, спасибо! Уж лучше – наркота! К тому же я не могу без нее на этой долбаной работе.

Эми швырнула в сторону синее платье и зарылась в гардероб.

– Дорогая… – снова начал Том, – брось эту работу!

Она вынырнула из шкафа и уставилась на Тома. Кривая ухмылка наполовину скрылась под спутанными патлами.

– Что? Ты предлагаешь мне бросить работу?

– Да. Брось. Хватит уже! Давай жить нормальной жизнью!

Молчание, затем гомерический хохот. На голове Эми заколыхалось сизое облако всклокоченных волос.

– Ну ты и олень! – наконец произнесла она. – А на что мы будем жить, подумал? Или ты сам вдруг начнешь заколачивать бабки? – и еще громче захохотала.

Том молчал. Черт возьми, ему нечего было на это ответить.