Сергей Семипядный - Бегство… Следствие… Когда время…

– Понятно. Дальше не интересно, – оборвал её Мозгун, переворачиваясь на другой бок. Ему не столько денег было жаль, сколько собственных надежд увидеть сегодня Натку прилично одетой.

– Эгоист! – сделала обиженный вид Натка и скоренько перебралась через Мозгуна на другую сторону кровати. – У меня впервые в жизни появилась возможность испытать судьбу, поставив сразу большую сумму, и я, по-твоему, должна была её не использовать? Такая игра! Такая игра! – Натка принялась трясти Мозгуна, вынуждая его приоткрыть глаза. – А он даже выслушать не может. Ты же сам игрок! Мы же встретились на ипподроме!

Мозгун приподнял на секунду левое веко.

– Хорошо, я выслушаю. Но в другой раз. А завтра… Мы завтра, если получится, вместе…

– Да, конечно. Если ещё деньжат подбросишь, – подхватила Натка и поспешила улечься таким образом, чтобы наверняка оказаться в поле зрения мужчины, если хотя бы один глаз его вновь приоткроется. – Ты думаешь, я не понимаю? Да я, если хочешь знать, работу собираюсь искать. Катька уже обещала. Слышишь? Ну, что-нибудь вроде работы у буржуев по хозяйству. Типа, полы, посуда и тэпэ. Но сначала надо на собеседование сходить. И новые шмоточки тут очень кстати. А специально для тебя – бельишко. И не простое. Воланчики, кружева – всё воздушное, соблазнительное, откровенное и нежное до великолепия. Карнавал цвета! Или нет, всё в цвете снега, цвете девственности и богатой простоты. Ты думаешь, я не умею одеваться? Ты думаешь, я не видела пальто из кожи акулы или обувь из шкуры леопарда? Видала. Правда, не носила. Но, между прочим, приценивалась. Был у меня когда-то дружок… Ты же не ревнушь? Он мне много чего покупал. А обещал ещё больше. У него были часы с автоматическим подвзводом и ремешком из чёрной резины с ванильным ароматом. Они были водонепроницаемы до двухсот метров глубины.

– Он так глубоко заныривал?

– Нет, конечно. Мы и на море-то с ним так и не побывали, хотя и планировали. Ещё бы немного, и я могла бы стать дорогой штучкой. И носила бы бриллианты. Бриллианты чистой воды и золото всех оттенков, от серого до жёлтого.

– И где он?

– Убили. Заказное убийство.

– Убили? – Мозгун поёжился. Неприятный знак.

– Возле моего подъезда застрелили, – продолжила Натка. – Он боролся с убийцей, даже карман от куртки оторвал. А этот карман у меня. Я не отдала его милиционерам, а таскала с собой. Года два. Хотела сама убийцу найти. Я очень много курток осмотрела. А модель куртки я до сих пор помню.

– Ты видела убийцу? – Мозгун перевернулся на спину и уставился в потолок, белое полотно которого незамедлительно продемонстрировало одну из очень неприятных картинок из прошлого.

– Нет.

– А как же куртку помнишь?

– Я на Черкизоне нашла эту куртку. Точно такую же, от какой карман был оторван. Спрашивала у продавцов, кто у них такую куртку покупал. Но разве от них, ты панимаиш, добьёшься чего? Э-э, красавица, слюшай суда, да? Э-э, куртка пакупай бэсплатна. За палавина цина аддам, панимаиш.

Натка продолжала что-то говорить, но Мозгун её уже не слышал. Он вдруг осознал, что хочет жить. Желание жить появилось, однако тяги к действию по-прежнему не было. Впрочем, нет и нет. И не надо. Деньги пока есть – и ладно. Ну а там видно будет.

Он пытался думать о том, что сейчас происходит в его ведомстве в его отсутствие, но ничего не выходило – так, ошмётки мыслей, исключительно неудобочитаемые. Только один яркий выплеск – «кровь». Словно надпись на заборе.

Убили Петра, Фазиля и Морковку ранили. Они приехали на встречу с Умаром, чтобы передать ему самодельную адскую машинку. Остановились у автовокзала на Щёлковском шоссе и распределили секторы обзора. Не сделай они этого, трупов было бы в три раза больше. Они все стали бы покойниками.

Фазиль первым заметил ствол автомата в окне притормозившей рядом «четвёрки» и заорал:

– Гони!

Морковка рванул машину с низкого старта, благо двигатель не был заглушен, выбросил «девятку» на тротуар и погнал к перекрёстку. Достигнув перекрёстка, он резко взял влево, увернулся от мордатого джипа и ушёл на разворот.

Только теперь Морковка ощутил жуткую боль и схватился за левое колено.

– Я ранен!

– Все ранены, – ответил Фазиль, зажимая руками кровоточащий бок. Он с трудом повернулся назад и констатировал: – Петро – покойничек. На сто процентов. Если снесло полчерепа и выбило мозги, то бесполезно их обратно запихивать. Гони на базу. Только не вырубись.

– Разбиты стёкла. Нас тормознут. Надо выбросить лишнее.

– Не выбросить, а спрятать. Уходи вправо. А я свяжусь с Чисом.

Получив известие о происшествии на Щёлковском шоссе, Чис дал необходимые указания своим людям, а затем позвонил Испанцу.

– Твоих рук дело? – спросил без обиняков.

– О чём ты, Чис?

– Расстрел на Щёлковском шоссе.

– Там кого-то грохнули? – удивился Испанец. – Смотрел вчера в ящик внимательно, но такого не припомню.

– Не вчера, а только что. Война?

– Да ты толком расскажи, если в курсе. Что стряслось? – Испанец продолжал говорить добродушным голосом. – А то в новостях-то ещё не скоро будет, если дело совсем свежее.

Чис прервал разговор и повернулся к Лому и Плясуну.

– Дурачком прикидывается Испанец. Но почерк его боевичков.

– Даже если и не его, то наверняка это его команда была наших валить, – высказался Плясун, на плясуна совсем не похожий и получивший кликуху из-за фамилии.

– Думаешь, Умар сдал?

– Или сдал, или его вычислили, а потом он сдал.

– Или выследили наших, – сказал Лом. – Могло и такое случиться.

В результате непродолжительного обсуждения сошлись во мнении, что на Умара теперь вряд ли стоит рассчитывать. Да и невыход его до настоящего времени на связь, говорил, пожалуй, за то, что именно предательство Умара явилось причиной случившейся трагедии.

– Таким образом, по всему выходит, маскироваться больше нет необходимости, – заключил Чис. – Переходить надо к активной фазе.

Плясун покачал квадратной головой с переломанными ушами борца:

– Думаешь, они этого не понимают? Да они уже давно, как докладывают наблюдатели, сократили количество перемещений, а теперь и вовсе не высунутся без серьёзного прикрытия.

– И при первой возможности натравят на нас мусоров, – добавил Лом.

– Если босс у них в заложниках, то не рискнут, – сказал Чис убеждённо.

Лом и Плясун опустили головы и промолчали. Ни тот, ни другой не верили, что могло иметь место похищение Мозгуна. Это представлялось более чем невероятным. Да только пискни босс, и его бы услышали. Как возможно похитить взрослого человека из охраняемой квартиры охраняемого дома? Тут что-то другое, полагали Лом и Плясун, однако вслух перечить Чису, зная его взрывной нрав, не решались.