Сергей Семипядный - Бегство… Следствие… Когда время…

Спустя некоторое время, проезжая по проспекту Мира, Чис вспомнил о Колобке и спросил у Майкла:

– Где Колобок живёт, знаешь? Он где-то в этом районе, кажется…

– Знаю. А что?

– Давай к нему.

– Не думаю, чтобы он домой…

– Давай! – прикрикнул Чис.

– Ладно, – буркнул Майкл и резко крутнул руль автомобиля вправо.

Когда машина остановилась у подъезда, в котором проживал Колобок, Чис распорядился:

– Давай немного вперёд. И… сходи, в общем.

– Но он вчера ещё должен был…

– Сходи! – повторил Чис.

Колобок был дома. И опять пьяный.

– Мишка, не выдавай! – взмолился он и полез обниматься. – Братан, я сегодня буду на месте. Я уже иду. Я немного приду в себя и поеду. Мы же с тобой кореша! Москвичи мы с тобой, братуха! Мы же не как эти все… Я же иду же уже!

– А чего долго собираешься? – сдерживая раздражение, произнёс Майкл.

– Братуха, если бы ты только знал, как мне тяжело! Ох, тяжело! – Колобок обеими руками вцепился в рубаху на груди и замотал головой. – Если бы знал, Мишутка!

– Ну так посвяти.

И Колобок, пьяно всхлипывая, поведал Майклу свою историю с вербовками.

– Теперь ты видишь, что мне надо подготовиться? А, Мишка? Я просто не знаю, что я скажу. Меня же расколют. И убьют! Я же чувствую, что чуть-чуть осталось! А раньше не чувствовал. А ведь переделки бывали. Хоть тот случай в прошлом году, ну, в Марьино, когда чечены пятерых наших положили. А у нас с тобой ни царапины. Я же был как танк!

– Если тебя уже не должно быть дома, то почему ты дверь открываешь? – с уже нескрываемым раздражением проговорил Майкл.

– Ну как, ты позвонил…

– Но если тебя уже нет дома, если ты уже у Шепеля со вчерашнего вечера! – начал свирепеть Майкл.

– Ну… В общем… Да и мать могла…

– Тётя Вера здесь живёт?

– Нет, приходит. Она в нашей старой… А сюда… Она же меня не любит. Брата посадили, и она…

Майкл встал и быстро вышел. Из комнаты, а затем и из квартиры. И дверью хлопнул. Он пешком пошёл вниз, чтобы было время решить, говорить ли Чису о том, что Колобок всё ещё дома. Врать Чису опасно для жизни, чревато, и очень. Заложить Колобка?

Майкл уже был у машины, а решения всё не было.

– Почему долго? Где тебя черти носят? – напустился на него Чис, выцеживая слова сквозь зубы и сверкая глазами.

И Майкл принял решение.

– У соседей пытался выяснить, когда его в последний раз видели, – ответил он.

– И что?

– Не видели, говорят.

Мозгун лежал на кровати и вполглаза наблюдал за Наткой. Она взялась навести в комнате порядок и теперь носилась по всей квартире то с немыслимой расцветки тряпкой в руках, то с расколотым совком и крайне возрастным веником. Пробегая мимо Мозгуна, она всякий раз бросала на него горделивые взгляды, которые пыталась маскировать под обычные обыкновенной приветливой улыбкой.

Мозгун повёл взглядом вокруг и подумал, что если даже пригласить профессиональных уборщиков, окружающее пространство не особенно изменится. Ремонт необходимо сделать. Ободрать всё до бетонных плит… Мозгун встретился глазами с взглядом молодо и нахально рассматривающей его с вылинявшего постера на стене блондинки из группы «АББА» и тотчас же отказался от каких-либо размышлений на тему ремонта. Не стоит тут ничего трогать. Тут всё сто лет назад разложено, развешено, приклеено, прибито и присобачено. И покрылось пылью и паутиной.

– Подожди! – остановил Мозгун Натку, взобравшуюся на приставленную к шкафу табуретку. – Ты собралась вытирать пыль с этого глобуса, этих рулонов и грузовичка?

– Да. А что?

– А почему не выбросишь?

Натка изумлённо округлила глаза.

– Выбросить настоящий самосвал, которым играл мой сын? Тонны песка же!.. – Натка спустилась с табуретки и растерянно присела рядом с Мозгуном. – Я же его любила. И люблю. Совсем ему времени не уделяла. Очень мало.

– Где он?

– У родителей в Красногорске, – с грустью вздохнула любящая мать.

– Почему?

– А нечего! – воскликнула Натка и жизнерадостно улыбнулась. А в глазах блеснули слёзы. – Тряпку сполоснуть!

Натка вскочила и выбежала из комнаты. И из кухни послышались приглушённые рыдания. Мозгун попытался осмыслить происшедшее и подумать…

Но не вышло ничего. Он даже не смог сформулировать то, что его только что некоторым образом тронуло и едва ли не взволновало. Просто завертелись в голове картины из собственного детства, когда у него были друзья и девчонка, смеявшаяся над ним с расстояния тридцати – сорока метров. Именно такой была ширина реки, на берегу которой и появлялась в то лето эта блондинка, удивительным образом похожая на актрису из фильма о приключениях Шурика и в завершение их аудиовизуального романа показавшая ему попу. Нырнула с головой, сняла трусы, а затем появилась над водой кверху попкой, незагорелой и вполне обычной. Такие он не однажды наблюдал, когда другие девчонки, искупавшись, отворачивались от мальчишек и снимали трусики, чтобы их отжать.

Вбежала Натка, зарёванная и безумная.

– Десять минут! Даю десять минут, Костик! Быстро под душ! – выкрикнула она и добавила с капризными нотками в голосе: – Пришёл и улёгся! В общем, не больше пятнадцати минут!

– Меня в больнице измучили. Я же вообще… – проговорил Мозгун.

Натка подбежала к кровати.

– Я помогу, Костик!

А в ванной, почти тотчас после начала водных процедур, полезла целоваться. Сначала к нему, а затем опустилась на колени. И вскоре заурчала и завскрикивала. А потом, справившись с хаотичностью и бешеным темпом начальной стадии ласк, начала что-то лепетать.

– Что? – переспросил Мозгун, не разобравший ни слова.

– Не с тобой! – огрызнулась Натка и болезненно ущипнула Мозгуна за ляжку.

Потом Мозгун, возвращённый в кровать, несколько раз приподнял ноги, проверяя брюшной пресс, и проговорил:

– Может, зря мы… с этим хирургом? Может, какое-то время лишь…

– Полчаса. Ладно, Костик, час. Если снова получится… Да, мы позвоним и попросим…

– Ладно-ладно, это я так, – перебил Мозгун и даже сделал движение, словно намерен был отодвинуться от лежащей рядом с ним обнажённой женщины.

– Никому не открою, никому не открою, – приговаривал Колобок после ухода Майкла, бродя по квартире. – Щас проветрюсь немного и поеду. Проветрюсь, обдумаю всё и поеду. Сразу и поеду. Нельзя больше тянуть, опасно дальше тянуть. Да, именно… Да, допью и поеду. Пока еду и проветрюсь. И обдумаю.

Колобок присел к столу, вылил остатки водки в стакан и залпом выпил.

– От винта! – скомандовал сам себе, встал и, на ходу надевая ветровку, направился к выходу.

Пока добрёл до платной автостоянки, совсем опьянел. Сторож Вова, увидев, в каком состоянии находится Колобок, отобрал ключи и сам вывел машину за ворота, опасаясь, что потрёпанный «Форд» Колобка устроит дебош прямо на стоянке. Потом отвечай.