Александр Афанасьев - «Вашингтонский узел»

Первый тур выявил минимальное, буквально на процент превосходство Ющенко – кандидаты шли ноздря в ноздрю, и это само по себе обещало проблемы в будущем – потому что в такой стране как Украина власть всегда тесно связана с собственностью и передел власти почти всегда означает незаконный передел собственности. Во втором туре, когда остались только два кандидата – победил Янукович. После чего – в центре Киева вспыхнули гражданские протесты – столица хотела другого президента. Протесты эти – вплотную подошли к кровопролитию…

Лично я считаю, что Янукович и, правда мог победить – следом за двумя Викторами шли коммунисты и социалисты, во втором туре их голоса почти наверняка достались бы Януковичу, а не Ющенко. Но это означало бы победу России, победу пророссийского кандидата. Потому то мы и здесь, мёрзнем…

Чёртов ветер…

Киев построен по оба берега огромной реки, называемой Днепр – река и правда очень крупная, почти как Миссисипи. Берега довольно крутые, особенно западный, на котором мы стоим – и получается своего рода аэродинамическая труба. Вниз от нас – пустота до самой трассы, идущей по самому берегу Днепра, тут зона памятников и отдыха. Громадная скульптура за нашей спиной – это монумент в честь единства России и Украины. Это символично…

– Мне кажется, этот придурок совсем не придёт. А я тут получу воспаление лёгких…

– Нужно ко всему относиться с оптимизмом, сэр.

Громкоговорители на Майдане – слышны даже здесь. Город в оранжевом колере – это цвет революции. Даже водители разделились – три сигнала подряд это за Ющенко, четыре за Януковича. Но Ющенко побеждает, это видно как только из дома выходишь.

Оранжевая зима…

– Кстати, вон идёт… – первым увидел я

– Похоже. Вон, там постой. Увидишь, кто снизу идёт – свистни.

Я не обижаюсь. В дела ЦРУ лучше не лезть. Я и вообще тут быть не должен, просто я представляю гуманитарную организацию с большими связями в Белом доме. Потому ЦРУ заставили делиться с нами информацией – я передаю её дальше, на Майдан. Всё это незаконно – в том числе и по американским законам. Но сейчас не до законов, и все это понимают – включая дипломатов в посольстве, которые круглые сутки сидят на прямой линии с Госдепом.

Информатор – скорее всего из полиции или СБУ – тут у них так КГБ называется. Стучат тут многие, я уже это понял. Жалование полицейского офицера – чуть более трехсот долларов. В СБУ – долларов пятьсот. Это не в неделю, это в месяц. Потому – за американскую грин-кард без очереди – тут можно купить кого угодно.

Нам выделили пятьдесят штук. По линии Госдепа. Распоряжаюсь ими не я, но возможности влиять на принятие решений есть. Надо будет подумать, как ими распорядиться…

Опасность.

Вероятно, я увидел их даже раньше Бишопа – группа молодых людей спускалась сверху; грабители или кто похуже. Восемь человек – ещё со времён взросления в не лучшем квартале Нью-Йорка я всегда знаю, сколько человек у врага, сразу как только вижу – пересчитываю. Спортивные костюмы, которые тут носят в качестве повседневной одежды, одинаковые пуховики. Одинаковые. Скорее всего, выдали на складе.

Донецкие…

Бишоп их тоже заметил – толкнул информатора, он побежал ко мне – а я наоборот, к Бишопу, оскальзываясь на покрытых мокрым снегом ступенях и срывая с себя ветровку.

Ветровка была чертовски прочная. Хелли Хансен, я её специально для переделок купил. Вращая рукой, я свернул её в толстый жгут, и с размаха – ударил что есть силы по спине ближайшего ко мне донецкого.

– А, бля! – заорал он

Больно? Ещё бы, у меня в кармане обломки кирпичей. Закон не запрещает носить в кармане обломки кирпичей, верно? Это меня хлопцы на Майдане научили.

Вывел из строя второго – куртка соприкоснулась с его головой с отвратительным костяным стуком, и тот упал как подкошенный. Третий выхватил нож – но Бишоп вырубил его короткой дубинкой, которую успел выхватить.

– Бежим!

Мне удалось пробить коридор – и Бишоп решил то же что и я – нет никакого смысла строить из себя Чака Норриса. Мы бросились вниз, к Днепру, по пустой в это время дня и годы лестнице. За нами, издавая воинственные кличи, бросились молодые донецкие бандиты…

Как мы бежали…

Я не знаю, какого черта они к нам пристали, может, ограбить хотели, а может, им не понравились наши оранжевые шарфы, из-за которых незнакомый человек мог просто подойти и обнять тебя на улице. Но в любом случае, у нас было больше мотивации, чем у них – мы спасали свою жизнь.

Лестница – заканчивалась подпорной стенкой, несколько метров высотой. Выхода не было.

– Прыгаем!

Земля ударила в ноги, из тоннеля рядом дуло как из аэродинамической трубы, нас высветило светом фар. Я подумал – приехали, ещё бандиты – но машина стала тормозить. На антенне была повязана оранжевая ленточка.

Водитель опустил стекло, я бросился к машине

– Помогите! За нами донецкие гонятся!

Водитель – незнакомый украинец, не раздумывал ни секунды

– Садитесь…

* * *

В машине было тепло, уютно, безопасно. Играла музыка… хотелось закрыть глаза и открыв, увидеть что ты дома, в Нью-Йорке… увидеть огни Бродвея или послушать тишину в ночном Центральном парке, куда я никогда не боялся ходить…

– Донецкие к вам привязались, да? – мужик за рулём был полон праведного гнева. – Вот, подонки. Но ничего, Ющ им покажет…

– Ограбить хотели… – сказал я – денег требовали…

– Этих нам только не хватало… засрали весь Киев. Я на Левый берег поеду, вам куда?

– Просто до станции метро… – усталость от погони навалилась только сейчас, – и спасибо вам большое.

– Да не за что… – мужику было явно приятно помочь – если мы друг другу помогать не будем… кто поможет?

* * *

Мы снимали несколько расположенных рядом помещений в одном из офисных центров, который был устроен в правлении недавно обанкротившегося завода – но у нас были арендованы площади и на территории, там хранили агитационные материалы и кое-какое имущество типа палаток и тепловых пушек, которые мы закупали на деньги донаторов и снабжали ими протестующих. Стоявший на входе вахтёр – в этой удивительной стране завод может не работать, но вахтёр обязательно будет стоять – знал меня в лицо, потому кивнул и освободил вертушку. Он был наш, оранжевый, кажется, с братом из-за выборов в смерть разругался. Это русские так говорят – в смерть. Ну и украинцам. Он тут недалеко жил, мы иногда ходили к нему позвонить, опасаясь прослушки.

– Что тут? – спросил Бишоп

– Горячий кофе, диван и даже есть аптечка. Устраивает?

– Более чем… – устало сказал ЦРУшник – а ты не ботаник, драться умеешь. И страха в тебе нет. Молодец.

– Перестаньте. Я обычный парень. Просто родился не в самом лучшем районе Нью-Йорка.