Джереми Йорк - Your Mistake

Как удалось в свое время отхватить такую красоту у сжимавших кольцо заповедников, осталось загадкой. Случайно урвал, – смеялся Мак-Феникс. – По знакомству. Приехал, увидел – и отдал все, что тогда имел на руках, еще и в долги залез.

Я боялся даже представить, во сколько обошлась эта земля вокруг, земля, не приносившая никакого дохода и служившая лишь одной цели: дать своему владельцу пожить в одиночестве.

Обратно мы возвращались, беседуя об истории Дорсета и размышляя вслух на философские темы. В истории Мак-Феникс кое-что смыслил, а вот в философии оказался профаном, впрочем, его наивные суждения оказывались порой настолько меткими, что поставили бы в тупик мэтров этой лженауки.

За обедом, приготовленным немым Тимом, мы продолжали спорить. Сэр Курт выказал немалые способности к казуистике: даже загнанный в угол безупречной цепочкой моих рассуждений, он неизменно находил лазейку и шел в атаку с великолепным апломбом, прикрывавшим полное незнание предмета. Меня восхищал и настораживал этот напор, стремление победить, оказаться правым даже в подобной мелочи, в глупом споре; стальные глаза вспыхивали от гнева, едва мне удавалось одержать верх; в конце концов, я вскинул руки и смеясь заявил, что больше не в состоянии переливать из пустого в порожнее. Должно быть, он принял мои слова за почетную капитуляцию, так как рассмеялся в ответ и резко сменил тему. При этом щеки его чуть порозовели от удовольствия.

Выкурив по сигарете, мы прихватили купальные принадлежности и снова отправились на пляж. Я не мог стопроцентно утверждать, что ветер стих, но море в заливе было ослепительно синим и таким ласковым, что я без лишних споров потянул с себя одежду следом за Мак-Фениксом.

Мой пациент, взобравшись на скалу, прыгнул, красиво, изящно, почти без всплеска. Я не рискнул последовать его примеру и просто вошел в воду, действительно прогревшуюся за день. Мы вдоволь накупались, соревнуясь в скорости и совершенстве стиля, потом загорали на песке и снова плавали, пока рассердившаяся невесть на что погода резким порывом предгрозового ветра не погнала нас с пляжа. С моря шла иссиня-черная туча, сверкая раздвоенными молниями; мы наспех оделись и, хохоча, побежали к дому, но ливень настиг, накрыл, и в пять секунд мы вымокли до нитки. Добравшись, наконец, до Стоун-хауса, мы были встречены важным Тимом Питерсом, выдавшим нам два банных халата.

– Сауну для гостя! – распорядился Мак-Феникс. – Не хватало еще, Патерсон, чтобы вы простудились по моей вине.

– Вам самому не помешала бы сауна, – заметил я, наблюдая, как он старательно отжимает волосы.

Сэр Курт вздрогнул; я видел это отчетливо, словно судорога прошла по его спине в прилипшей мокрой рубашке; но через миг он весело помотал головой и рассмеялся:

– Я лучше быстро приму душ и помогу Тиму с ужином!

Я не нашелся, что возразить: от всех приключений во мне проснулся аппетит поистине волчий.

После сауны и сытного ужина, немного более плотного, чем я привык, Мак-Феникс предложил сыграть в шахматы. Поистине, этот страшный человек видел меня насквозь и беззастенчиво дергал нужные ниточки; искренний поклонник старинной игры, я не мог ему отказать, и мы засиделись до половины первого, передвигая фигуры в сложнейшей и интереснейшей партии. Мак-Феникс выиграл. К моему стыду. Раздосадованный, я потянулся к сигаретам; он заметил мою реакцию и миролюбиво признал:

– Я выиграл почти случайно, вы просто устали. Честно говоря, не ожидал, что вы настолько сильно играете; думал блеснуть талантом, а вы дважды полностью разбили мою стратегию.

– Я отыграюсь! – мрачно пообещал я, в глубине души весьма польщенный признанием лорда. – Вы привыкли побеждать, я сломаю эту дурную привычку!

Он как-то странно взглянул на меня, сверкнул глазами, то ли с издевкой, то ли с угрозой, принимая мой вызов, так, что по спине пошел озноб, а сердце застучало от всплеска адреналина. Я разом вспомнил, с кем имею дело, от Мак-Феникса пошла такая тяжелая энергетическая волна, что я напрягся и приготовился к бою.

– Посмотрим! – сказал сэр Курт, вставая с места и темнея лицом, будто сам только что очнулся и вспомнил, кто он такой. И кто такой я. Перемену нельзя было назвать разительной, но я ее чувствовал, так, словно стал невольным героем Стивенсона и воочию увидел превращение Джекила. – Спокойной ночи, доктор.

– Спокойной ночи, милорд, – я кивнул и отступил к лестнице. Почему-то мне хотелось подняться первым, причем не открывая лорду спину. Глупое желание, если разобраться.

Мак-Феникс посмотрел с подозрением и вышел прочь из гостиной. Вовремя вспомнив, что именно в той части дома находится коллекция холодного оружия, я поспешно поднялся наверх и заперся в спальне. Решив проверить, как обстоят дела с окном, я тронул штору, приподнял раму и выглянул в сад. Весь берег вдалеке был залит молочно-белым, мягким, как вата, туманом. Я торопливо закрыл окно и задернул шторы, провел рукой по лбу и долго смотрел на влажную от испарины ладонь. Это Дорсет, черт возьми! Дорсет! Мое кошмарное детство…

Спал я неспокойно. Настолько, что пришлось прибегнуть к уколу, внутривенно, полуторная доза. Успев апатично подумать, что наверняка оправдаю фразу о мертвом сне, я уткнулся в подушку и отключился.

***

Утро выдалось кошмарным. Ломило все тело, мерзко ныла голова, я не выспался и был погружен в безразличное состояние, какое бывает только после сильного стресса, снятого с помощью успокоительного. Знакомое, в общем-то, состояние.

Спустившись вниз, я обнаружил на столе остывающий завтрак и записку, гласящую, что Мак-Феникс уехал в Лондон и вернется только к ленчу. Тим Питерс педантично проследил, чтобы я опустошил свою тарелку, после чего убрал со стола и прошел в сад. Из любопытства я пошел следом и, пропетляв среди запущенных кустов, выбрался в оазис порядка.

Даже здесь проявлялось странное смешение стилей и эпох, что была свойственна всему Стоун-хаусу. На расчищенной от сорняков лужайке был устроен искусственный водоем, к нему вела выложенная светлой галькой извилистая дорожка, крупные валуны создавали причудливый орнамент, пара низких сосенок, мхи, песок, все говорило о Японии и медитации, но среди этого восточного колорита были с небрежным изяществом разбросаны клумбы с традиционными английскими розами. Они росли, набирая бутоны, и пара ранних сортов уже радовала глаз крупными цветками. Питерс мрачно взглянул на меня и, вооружившись совком, принялся самозабвенно рыхлить щедрую землю, явно принесенную из-за гряды. Мне пришло в голову воспользоваться отсутствием хозяев и еще раз внимательно осмотреть дом.

Я прошел прямиком в кабинет Мак-Феникса. Надежно прикрыв за собой дверь, первым делом я убедился, что ухоженный участок сада отлично просматривается из кабинета; Тим Питерс усердно копошился в саду, и я перевел дух. По сути, я совершал преступление, нарушая исконное английское право на частную жизнь, я вторгся в чужие владения в погоне за чужими секретами; только незримое присутствие инспектора Слайта хоть как-то примиряло меня с печальной реальностью.