Анти Фимас - Эликсир бессмертия

В ту же секунду люстра над ними слегка дрогнула. У библиотекарши расширились зрачки. Все замерли.

– Это ты, Нелли? – произнёс медиум. Его глаза были полуприкрыты – он впал в транс. Ладонь с «перстом судьбы» начала несколько хаотичное движение по доске. Но нет: через некоторое время стрелка остановилась, и в кругляше появился «плюс». Владимир с Татьяной Михайловной ошарашенно переглянулись, Серёга перестал нахально улыбаться.

– Ты умерла сама? – спросил неуверенно Владимир.

Стрелка опять остановилась на «плюсе». Журналист решил выяснить всё до конца и спросил:

– Кто твой жених?

«Перст судьбы» немного повилял по доске, и вот стали одна за другой появляться буквы: Т… О… М… А… С.– Странно, – прошептала библиотекарша. – Это имя нигде не указано.

– Где Томас? – спросил вновь Владимир.

Стрелка виляла довольно долго, пока Павшук, тут же записывая, чтобы не сбиться, не «перевёл»: «Он ушёл навсегда».

Татьяна Михайловна выдавила:

– По легенде она ищет другого жениха…

Тут нетерпеливо вмешался маршрутчик:

– Пусть ответит, золото при ней?

Стрелка почти сразу дала утвердительный ответ, и руководитель проекта довольно потирал ладошки. Зато Павшук был недоволен поведением Серёги. Но произнёс:

– Кто или что поможет найти золото?

Вновь возникло имя «Томас». Все непонимающе уставились друг на друга. Серёга решил ковать железо, пока горячо:

– Где он?

На доске Уиджи вывелось: «Это – ты…»

Серёга в ужасе откинулся на стуле. А Владимир подумал: «Будь, что будет!» и сказал:

– Кто или что держит тебя здесь?

На сей раз вообще было трудно понять слово на доске, пока не разомкнулись губы самого Демида:

– Вундерлихт.

– Что-о?.. – протянула библиотекарша, схватилась за сердце и начала оседать. Владимир подхватил женщину и крикнул:

– Воды!..

В то же мгновение на всех будто дохнуло невыносимым смрадом, пламя свечей едва не погасло. Зазвенели хрусталинки люстры, их огоньки забегали по стенам. Стрелка часов сдвинулась с цифры «12».

– Ничего себе… – сдавленным голосом произнёс оператор. Затем громко выкрикнул: – Камера перестала снимать!

Свет в подвале погас…

***

Ранним утром возле кирхи кучковались колонисты. Вот-вот перед трудовым днём пастор произнесёт очередную проповедь. Каждый раз он зачитывал какую-либо цитату из Библии, становившуюся источником размышлений для гернгутеров на целый день. Но что сегодня он скажет им, когда произошло уже второе неслыханное для общины событие?

Умерла дочь пивовара Краутвурста. И если бы девушка ушла к Богу так, как полагается! Для гернгутеров личную смерть совершенно не страшное событие – она для них великая радость: ты избавляешься от печальной юдоли, когда только работаешь и работаешь… Зато впереди открывались врата божьего царства, где – если ты истово молился – ожидает вечный рай.

Но вот чтобы один за другим двое молодых членов общины совершили неслыханный для гернгутеров поступок? Эти тяжкие грехи бросали вызов устоям общества.

Поначалу казалось, что Нелли умерла естественной – хотя несколько подозрительной – смертью. Как поведала подругам и соседкам её мать, ещё накануне дочь была здорова. Но зачем-то вчера перед обедом она наведалась в аптеку Вундерлихта. Тогда мать истолковала это по-своему: под невинным предлогом Нелли хотела ещё раз взглянуть на наречённого жениха.

Вернулась девушка очень потерянная. После ужина ушла в свою комнатку, сославшись на неожиданную слабость. Потом мать услышала стоны. Она кинулась в комнату дочери и застала тут всю бледную и в корчах. Ничего Нелли не говорила, только плакала. Девушке становилась хуже и хуже. Она промучилась ночь, и к утру её не стало. Мать увидела на столике пустую синюю склянка, которой в их доме никогда раньше не было. И эта вещица вызвала определённые подозрения.

Печальная весть, услышанная от торговки молоком, поразила Вундерлихта: «Как?! Нельзя же считать небольшую головную боль причиной смерти Нелли!».

Дитрих перебрал варианты случившегося, но что-то подсказывало: трагедия напрямую связана с ним. Однако аптекарь отказывался верить интуиции. Он просидел до обеда в полумраке кабинета, находившейся за торговым залом аптеки и ждал, неизвестно чего. Будто специально, никто не приходил, что ещё больше настораживало. Его все забыли? Ожидание в неизвестности – самое страшное для человека. И Вундерлихт почему-то не решался идти в дом той, кто уже совсем скоро должна была стать его наречённой.

Затем аптекарь собрался-таки сходить к Бресслеру, чтобы развеять тоскливое состояние. Как вдруг у двери зазвенел звонок. Дитрих выскочил из кабинета. На пороге стоял Краутвурст. Но он не поздоровался, как положено.

Приблизившись, отец Нелли молча поставил на столешницу маленькую склянку. Вундерлихт позеленел…

– Это твоё? – жёстко спросил Краутвурст.

– Да, брат Хайнрих… – еле слышно пролепетал Дитрих.

– Не смей больше меня так называть! – отрезал Краутвурст. – Объясни, как это оказалось у моей дочери?

– Не знаю! – прохрипел Вундерлихт. – Это зелье заказано русскими. Видимо, Нелли взяла его тайком от меня.

Пивовар колебался. Он чувствовал, что аптекарь не лжёт. Но горе, переходящее в тихую ярость, сжигало его изнутри. Краутвурст застонал и схватился за грудь. Дитрих быстро обогнул стойку, подставил ему стул и подал воды.

– Моя единственная дочь, моя дочь… – повторял пивовар. Затем замолк, уткнувшись в пол. Через некоторое время промолвил: – Жена вообще не поднимается с кровати. Как нам теперь жить?..

Что мог ответить Вундерлихт, когда сам не знал, как поступить в столь непростом случае. И как с ним поступят члены общины? Разве он себе и Нелли желал такой ужасной судьбы?

Молчание превращалось в пытку.

Взгляд Краутвурста бесцельно бродил по стенам аптеки, натыкаясь то на чучело лисы, стоявшей на полке, то на парящего в последнем полёте скопца под потолком. Ведь Вундерлихт, помимо прочего, увлекался набивкой чучел. В завершении брат Хайнрих увидел зелёную ящерицу, навечно застывшую на стойке. Её стеклянные глаза сверкали даже в слабом отсвете. Губы пивовара помимо воли произнесли:

– Много бы дал, чтобы видеть дочь живой, чтобы она всегда оставалась рядом со своими стареющими родителями.

Эта фраза ошеломила Вундерлихта: «Вот! Вот тот случай, о котором я втайне иногда мечтал!» На днях Бресслер открыл Дитриху состав рецепта таинственного вещества, над которым тщетно бились умы сотен схоластов. И сейчас жестокая судьба подсказала ему невероятную идею…

– Поверьте, я сделаю так, что Нелли всегда будет рядом с вами.

Краутвурст сначала посмотрел на аптекаря непонимающе. Потом до него стал доходить смысл сказанного. Он встал и опять глянул на ящерицу: