Ночная Тишь - Мертвая

Я смотрела на Аринку и хмурила брови.

– Что, проблемы у родителей? Денег нет на обучение?

Она взглянула на меня снисходительно:

– Денег у нас никогда нет, но я не из-за родителей хочу. Пусть платят. Мне. Сто двадцать тысяч в год – круто, а? Почти полляма отложу к концу пятого курса.

– Зачем? – потрясенно спросила я, и тут же осеклась от глупости собственного вопроса. Аринка рассмеялась и не стала отвечать. Мы молча пошли по коридору. У выхода на лестницу, прежде, чем нырнуть в шумный поток шатающихся студентов, я снова остановила ее.

– А как Мазитов тебе в этом поможет?

Аринка снова нацепила насмешливую улыбочку, но я знала это выражение отчаянной решимости, мол, плевать, а я вот так вот сделаю!

– Ну, я помогу ему, а он – мне!

Я схватила ее за руку:

– Ты с ним спишь?!

Аринка посмотрела на меня восхищенно и рассмеялась. Видимо, ее приятно удивило, что я могу говорить на такие щекотливые темы откровенно и не жеманничая.

– Нет, и надеюсь, до этого не дойдет!

Мы пошли на пару, и там, на одной из задних парт, Аринка шепотом рассказала мне, что Мазитов – сын одного старого приятеля ее отца, что отец Аринки и отец Мазитова когда-то вместе работали на заводе. Родители Аринки знали, что Эльмир сейчас важное лицо в универе, но попросить как-то пропихнуть дочь на бюджет им не позволяла гордость. Об этом Аринка говорила с презрением и ненавистью. Когда она узнала, что у ее собственных родителей есть такие полезные связи, то устроила им истерику и скандал, а потом сама пошла к Мазитову представляться и знакомиться. Пока они просто болтали и несколько раз пили кофе.

– По-моему, я ему нравлюсь, я его забавляю, – говорила Аринка. – Он сам пишет смс, мол, приходи посплетничать. Может, ему нужна инфа о преподах или о студентах. Не знаю. Но ему явно хочется, чтоб наше общение продолжалось. Надеюсь, тот факт, что наши родители дружат, удержит его от желания меня трахнуть.

На языке так и крутился вопрос: а если нет, ты согласишься? Но я промолчала. Спросила только, как она собирается просить его о такой огромной услуге, как перевод на бюджет, и что даст взамен. Но Аринка только пожала плечами. Тогда она не посвятила меня в свои планы.

Пока Мазитов возится с чайником и чашками, я продолжаю стоять, как вкопанная. Он предложил мне присаживаться, но желания рассиживать с ним за одним столом, мирно попивая кофеек, у меня нет.

Повернувшись, он обращает внимание на мой суровый вид, и ухмылочка сползает с его лица. Он повторят приглашение садиться, и даже немного отодвигает стул. Но я и шага не делаю. Дверь, ведущая обратно, в приемную, так близко к моей спине, что я могу на нее опереться.

– Спасибо, я постою, – отвечаю я с каменным лицом. – И кофе тоже не буду. Я не пью растворимый.

Вот так тебе, козел. Сам давись своей мерзкой жижей, мня себя эстетом. Купил банку кофе чуть дороже двухсот рублей и думаешь мнить себя аристократом?

Мазитов неуверенно ставит кружку на стол, все еще предлагая ее мне. Вторую он держит в руках и садится в кожаное кресло – на свое место.

– Ну ладно, – наконец, выдавливает он. – Ты расстроена, это видно. Я тебя понимаю. Ужасное происшествие. Из-за чего она..?

Из-за чего она выбросилась с Кричащей Башни, упала на землю, в снег, с двенадцатого этажа? Разбила свое красивое тело в лепешку, переломала кости, проломила череп? Договаривай, трус.

Вслух я только пожимаю плечами.

– Ну ладно, – повторяет он. – Когда похороны?

– Завтра.

– Ммм.

Видно, что ему не по себе в моем присутствии, и, если честно, я сама не знаю, чего добиваюсь своим поведением оскорбленной леди. Еще одного врага?

– У нее проблемы с учебой, что ли? Были? – спрашивает он между глотками. Я качаю головой. – А у тебя как?

– Все в порядке, спасибо. Сегодня вот зачет получила автоматом.

– Молодец. Молодец.

Он отпивает кофе и замолкает. Я продолжаю стоять у порога, мечтая уйти куда-нибудь подальше от этого человека в костюме с двубортным пиджаком темно-синего цвета. Председатель колхоза, ей-богу.

Глядя, как он нервно перебирает на столе бумажки, и слушая, как бормочет свое «ну, ладно, ладно», я решаю ему помочь.

– Эльмир Амирович, – говорю я, стараясь, чтоб голос звучал спокойно и твердо. – Вам не о чем волноваться. Аринкины тайны умерли вместе с ней.

Он на секунду замирает. Оставляет в покое бумажки, медленно отодвигает кофе и поднимает на меня взгляд. Глядя в эти черные бусины, я понимаю, что зря выдала свой спич. Его глаза наполняются ненавистью. Уголки губ опускаются вниз, придавая щекастой физиономии вид злобного клоуна. Он встает, обходит стол и, приближаясь ко мне, говорит, медленно и тихо:

– Беспокоиться? А я ни о чем и не беспокоюсь.

Его лицо буквально упирается в мой нос. От него пахнет ментолом и дешевым мужским шампунем.

– Ты кем себя возомнила, девка? – его шепот ядовитой змеей проскальзывает в уши и заползает в мозг. – Угрожать мне вздумала? Беспокоиться! Это ты должна беспокоиться, что я по щелчку, – он прищелкивает пальцами у моих глаз, как цыганка во время танца, – выкину тебя не только из института, но и из города! Даже заикаться не вздумай, поняла? Забудь все, что тебя связывало с Авзаловой! Она была той еще штучкой, но и на нее, как видишь, нашлась управа. А с тобой, кукла, и возиться не будут.

Интересно, что это значит. Кто эти некто, которые «не будут» со мной возиться?

Я чувствую, как промокла ткань водолазки подмышками.

Он отстраняется, и губы его все больше кривятся в злой гримасе. Я вижу, как они трясутся. Я знаю, что он испуган. Почти так же, как и я.

– Пшла вон.

Я разворачиваюсь и дрожащими руками берусь за ручку.

– Стой. – Он упирается в дверь рукой, так, что я не могу ее открыть. – У вас там были проблемы с какой-то первокурсницей.

У нас были проблемы? А мы-то с Арнинкой думали, что проблемы у тебя!

– Как ее зовут?

Перед моими глазами начинают переворачиваться страницы Аринкиного блокнота.

– Цуркан Аня, – отвечаю я.

– И что там с этой Цуркан?

– Аринка со всем разобралась, – вру я, мечтая только об одном: выйти отсюда.

– Будем надеяться.

Он опускает руку, и я пробкой вылетаю в приемную. Не обращая внимания на удивленную секретаршу, выбегаю в коридор и мчусь к лестнице.

Это моя третья встреча с Мазитовым Эльмиром Амировичем. Я имею в виду, близкая встреча, не считая те, когда он заходил к нам в аудиторию сделать какое-то объявление. Первая – когда Аринка привела меня к нему знакомиться. Вторая – один из самых жутких моментов в моей жизни. Хуже даже, чем эта, третья. Настолько худая, что я мечтаю о ней забыть.

На последнюю лекцию в сегодняшнем расписании я, наконец-то, прихожу вовремя. Аудитория набита под завязку, но я без труда нахожу место – услужливая Марька, оказывается, заняла для меня половину парты.