Лили Скай - Монстры без клыков

Ночью я не могла заснуть – без конца прокручивала в голове события минувших месяцев. Закрыв новую кухонную дверь – она отличалась от той, что мы с Мишей разломали, – я курила в окно и вглядывалась в темноту некогда устрашающего меня леса. Теперь только там я находила для себя утешение, только там меня по-настоящему никто не мог найти. Будучи охотником, я быстро изучила местный лес, можно сказать, даже стала привыкать к нему, но лишь обратившись, почувствовала, что среди деревьев ощущаю себя спокойней, чем среди людей. Они не вызывали во мне жгучего желания сорваться.

Сейчас я не решалась пойти в лес Саратова, словно боялась встретить там свое прошлое, на которое с легкостью могла закрыть глаза, пребывая за пределами города. Но стоит мне ступить на ту землю, как все накатит с невероятной силой. И я не знала, смогу ли справиться с этим в одиночку.

Раньше я всегда все делала одна и получала от этого истинное наслаждение, но теперь мне бы так хотелось рассказать хотя бы кому-нибудь обо всем, что меня беспокоит. И единственный человек, с кем я могла поговорить об этом, навсегда остался по ту сторону. А я сама по своей же воле разрушила мост, соединяющий нас эти недели разлуки. С тех пор он писал редко, а в последнюю неделю и вовсе перестал. Воспоминания о нем меня угнетали все сильнее.

Утром я поспешила переехать в свою новую квартиру, оставляя тетю Машу в расстроенных чувствах. Несомненно, она волновалась за меня и хотела, чтобы я всегда была под присмотром, тем не менее понимала, что в желании пожить отдельно нет ничего дурного.

Я обещала, что назавтра приеду в ее цветочный магазин и постепенно начну приступать к работе, потому что, так или иначе, учиться больше не намерена. Ее обрадовали новости, но в глазах стояла грусть – во мне она видела надежду на нечто большее, я знала это. У Юли сложилась нелегкая судьба, и все делали ставку на меня. Теперь казалось, что остаться матерью-одиночкой не так страшно, как случившееся со мной.

Квартиру обустраивать по своему стилю я не стала. А зачем, мне и так неплохо. Разбросала вещи как попало, не важно, помнутся они или нет, все равно гладить. За месяцы проживания в бункеры в ужасных условиях я перестала обращать внимание на подобные мелочи. Квартира и так превосходила все ожидания, особенно за такую маленькую плату. Просто фантастика, я не могла ни на что жаловаться.

День прошел слишком быстро, что пугало меня не на шутку. Время приближалось к ночи, а морально я все никак не могла подготовиться. Не уверена, что к этому вообще можно подготовиться. Меня трясло, когда стрелки часов перевалили за одиннадцать часов вечера, и чтобы успокоиться, я выкурила почти половину пачки. Перед глазами все плыло, словно я находилась под воздействием алкоголя, но выпивать в полнолуние – самое безрассудное, что только можно придумать. Голова и так будто взрывалась на части, а спирт лишь усилил бы кошмарные ощущения.

В панике, когда я готова была лезть на стену, чтобы прекратить эти мучения, мне захотелось написать сообщение человеку, в чьем присутствии нуждалась как никогда раньше. Но я знала, что в полнолуние им также приходилось нелегко. Стая оборотней, поселившаяся в Самаре, по-прежнему не была истреблена полностью: часть убита, двое пойманы, а остальные продолжали вселять ужас в горожан каждое второе полнолуние. И если в прошлый раз они снова искали жертву, то сегодня залягут на дно, и выманить их будет куда сложнее.

Что момент настал, я поняла, только когда в ярости расцарапала кухонный стол своими когтями. Вот черт! Заставляя себя сконцентрироваться хотя бы на несколько минут, резко рванула к выходу и пулей сбежала по лестнице вниз. Лес находился не так далеко: если бежать с той скоростью, на которую я способна, то оказаться в чаще можно меньше чем за минуту.

Не разбирая дороги, я побежала так, словно за мной гнались, словно меня настигали те, кто считал своим долгом истреблять таких, как я. Но если бы они действительно бежали за мной, вряд ли я осталась бы цела и невредима. Мои инстинкты не настолько развиты, как у давно обращенных оборотней. Все свои силы я трачу на то, чтобы держать себя в руках, а чтобы отбиваться от стрел и пули, мне понадобилось бы куда больше энергии.

Ветки ломались под тяжестью моих армейских ботинок, я бежала сломя голову, даже не понимая, куда именно держу путь. Не разбирала перед собой дороги, не сворачивала, просто оставляла город позади. Я убегала от боли, от прошлого, от самой себя, от того, что стремительно настигало меня.

Когда кости пронзила острая боль, будто меня всю выворачивали наизнанку, я потеряла координацию. Успела ухватиться за дерево и сползла по нему вниз. Вопль казался в разы громче, чем был на самом деле. Под ногти забилась земля, но я продолжала царапать ее в попытке заглушить страдания. Я знала, что это будет продолжаться не дольше десяти-пятнадцати минут, но если кому-то они могли показаться ерундой, то для меня длились будто вечность.

Прислонившись спиной к стволу дерева, я тяжело дышала и пыталась прийти в себя. Самые страшные мгновения позади, но расслабляться раньше времени не стоило. Никогда не знаешь, чего ожидать в полнолуние. В обычные дни я всячески сдерживаю ярость, которая могла бы дать толчок обращению, но в полнолуние все чувства обостряются до предела, и никакие известные мне методы самоконтроля не помогут.

Благодаря идеальному слуху я слышала буквально каждый шорох в этом лесу, однако ничто меня больше не пугало. Были времена, когда я опасалась выходить ночью в лес, несмотря на то что должна была заниматься этим сутками напролет. В конце концов, даже став охотником на оборотней, я так и не смогла побороть в себе страх смерти.

Сейчас, казалось бы, беспокоиться об этом нужно в самую последнюю очередь, ведь что убивает людей, на меня не имеет влияния, но я чувствовала приближение смерти как никогда раньше. Она словно поджидала меня за спиной – стоило только обернуться, как она поглотила бы меня всю без остатка. Может, именно это всегда ощущал Дима? Всякий раз задумываясь о своей уязвимости, он уже считал себя погибшим.

Я убегала впопыхах, тем не менее захватила с собой телефон. Ни одного пропущенного звонка, ни одного сообщения, отчего невольно захотелось смеяться. Когда-то меня радовал тот факт, что никто не беспокоит, не отвлекает от важных дел, а в такие моменты, как сейчас, мне хотелось бы стать менее одинокой.

Я поднималась как можно аккуратнее, все еще ощущая внутреннее сопротивление. Не так просто удавалось сдерживать обращение. Опустив глаза на свои ладони, с которых струйкой стекала кровь, я судорожно сглотнула. Когти оставались на своем месте – вонзившимися в кожу, – и только это удерживало меня в реальности. Физическая боль словно была последней ниточкой, соединяющей меня с этим миром людей.