Нельсон Демилль - Игра Льва

Угнать багажную тележку с работающим двигателем и в суматохе выехать из зоны безопасности оказалось еще более простым делом. Вообще-то в его распоряжении было несколько десятков пустых машин, все получилось так, как и предполагал офицер ливийской разведки, у которого друг работал в багажном отделении компании «Транс-континенталь».

Карту аэропорта для Халила раздобыли в Интернете, а расположение клуба «Конкистадор» четко обозначил Ботрос, человек, который проделал аналогичный путь в феврале. От зоны безопасности до клуба «Конкистадор» Халил мог доехать с закрытыми глазами, поскольку сотни раз тренировался на дорогах, копировавших дороги аэропорта, которые специально для этой цели проложили вблизи Триполи.

Халил подумал о Ботросе, с которым встречался всего один раз. Нет, он подумал не о самом этом человеке, а о том, с какой легкостью Ботросу удалось обвести вокруг пальца американцев в Париже, в Нью-Йорке, а затем в Вашингтоне. Американские разведчики неглупы, но слишком самонадеянны, а самонадеянность приводит к излишней самоуверенности, а затем и к беспечности.

– Ты знаешь, какой сегодня день? – спросил Халил у Джаббара.

– Конечно, я ведь из Триполи. Я был мальчишкой, когда налетели американские бомбардировщики. Будь они прокляты.

– У тебя кто-то погиб во время налета?

– Я потерял дядю в Бенгази, брата отца. До сих пор переживаю его смерть.

Халила всегда изумляло, как много ливийцев рассказывали, что потеряли друзей и родственников во время бомбардировки, которая унесла жизни чуть более ста человек. Он предполагал, что большинство лгали о своих потерях, и вот сейчас, возможно, такой лжец находился перед ним.

Халил не часто говорил о своем горе, которое принесла ему эта бомбардировка, и уж тем более никогда не распространялся об этом за пределами Ливии. Но поскольку Джаббару в скором времени предстояло покинуть этот мир, Халил признался:

– У меня в Эль-Азизии погибла вся семья.

Помолчав немного, Джаббар сказал:

– Мой друг, я разделяю твое горе.

– Погибли мать, две сестры и два брата.

– Да-да, я помню. Это семья...

– Халил.

– Да, конечно. Они все стали мучениками. – Джаббар повернул голову и посмотрел на своего пассажира. – Ничего, Аллах отомстит за твои страдания. Он даст тебе силы, и ты снова встретишься со своей семьей в раю.

Джаббар продолжил высказывать слова сочувствия, а мысли Асада Халила снова вернулись к событиям сегодняшнего дня.

Он опять вспомнил высокого мужчину в костюме и женщину в синем жакете. Наверное, его напарница. Американцы, как и европейцы, превратили женщин в мужчин, а большинство мужчин стали больше похожи на женщин. Это оскорбление Бога и его творений. Женщина была создана из ребра Адама, чтобы быть ему помощницей, а не ровней.

В любом случае, когда эти мужчина и женщина поднялись на борт, ситуация стремительно изменилась. На самом деле Халил думал о том, чтобы не соваться в клуб «Конкистадор» – засекреченный штаб федеральных агентов, – но уж больно соблазнительной была цель. Она привлекала его внимание еще в феврале, когда Ботрос доложил Малику о ее существовании. Тогда Малик сказал Халилу: «По прилете тебе предложат очень привлекательное блюдо. Однако оно не столь важно для тебя, как те, другие блюда, которые уже остынут к моменту посадки. Так что все тщательно продумай, прежде чем принимать решение».

Халил помнил эти слова, но все же решил рискнуть и убить еще тех, кто считал себя его тюремщиками. По его мнению, то, что произошло на борту самолета, не могло иметь большой резонанс. Отравление газом – это, можно сказать, трусливый способ убийства, но это убийство являлось только частью всего плана. Взрывы бомб, которые Халил осуществил в Европе, принесли ему мало удовлетворения, хотя и был определенный символизм в том, что он убил тех людей тем же способом, каким трусливые американские пилоты убили его семью.

А вот убийство топором в Англии американского офицера ВВС принесло ему гораздо большее удовлетворение. Халил до сих пор помнил, как тот офицер подошел к своей машине на темной стоянке, почувствовал, что кто-то следует за ним, повернулся и спросил: «Чем я могу вам помочь?»

Халил улыбнулся. «Да, ты можешь помочь мне, полковник Хамбрехт», – подумал он, а вслух произнес: «Эль-Азизия».

Никогда он не забудет выражение, появившееся на лице офицера. Халил выхватил из-под плаща топор и нанес удар, почти отрубив полковнику руку. А уж затем он вволю поиздевался, рубя конечности, ребра, гениталии, оттягивая последний смертельный удар в сердце. О, как он желал, чтобы враг испытывал адские муки, но не терял сознание! А затем нанес удар топором в грудь, ребра распались, и лезвие топора проникло в сердце жертвы. Видимо, у американца оставалось еще достаточно крови, потому что она брызнула фонтаном. Халил надеялся, что его враг увидел этот фонтан, перед тем как умер.

После этого Халил забрал у мертвого бумажник и часы, чтобы придать убийству видимость ограбления. Хотя вряд ли простой грабитель стал бы с такой жестокостью убивать свою жертву топором. Тем не менее, полицию это убийство озадачило. Тупые копы назвали это убийством с целью ограбления, но не исключали и версии политического убийства.

Затем Халил вспомнил троих американских школьников в Брюсселе, которые ждали автобус. Он намеревался убить четверых – по одному за братьев и сестер, – но в это утро их оказалось только трое. Детей сопровождала женщина, возможно, мать одного из них. Халил остановил возле них машину, выстрелил каждому школьнику в грудь и в голову, улыбнулся женщине и уехал.

Малик очень разозлился на него за то, что он оставил в живых свидетельницу, видевшую его в лицо, но Халил не сомневался, что женщина всю свою оставшуюся жизнь не будет помнить ничего, кроме троих детей, умиравших у нее на руках. Вот так он мстил за смерть своей семьи.

Халил подумал о Малике, его наставнике, хозяине, почти отце. Отец Малика, Нумир – что означало «леопард», – был героем войны за независимость против итальянцев. Те схватили Нумира и повесили, когда Малик был еще мальчишкой. Так что и Малик, и Халил потеряли своих отцов.

Отцы погибли в борьбе с врагами, и сыновья поклялись отомстить.

Малик, чье настоящее имя было неизвестно, после казни отца предложил свои услуги англичанам и стал их шпионом, действуя против итальянцев и немцев, пока армии трех этих стран истребляли друг друга по всей Ливии. Но Малик также шпионил для немцев против англичан, и его деятельность в качестве двойного агента привела к большим потерям с обеих сторон. Когда пришли американцы, Малик нашел себе очередного работодателя, который доверился ему. Халил припомнил, что Малик однажды рассказал ему, как завел американский патруль в немецкую засаду, а затем вернулся к американцам и выдал им местонахождение немцев.