Нельсон Демилль - Игра Льва

Закончив заливать бензин, Халил подошел к стеклянной будке и просунул в маленькое окошко банкноту в двадцать долларов. Мужчина, сидевший в будке, взглянул на него, и Халилу этот взгляд показался недружелюбным. Отсчитав сдачу, мужчина положил ее на прилавок и отвернулся. Халил забрал деньги, вернулся к своей машине и снова выехал на шоссе.

Халил обратил внимание на то, что на территории штата Виргиния на деревьях гораздо больше листвы, чем в Нью-Йорке или в Нью-Джерси. Поток транспорта здесь двигался со скоростью примерно семьдесят пять миль в час, то есть гораздо быстрее, чем к северу от Вашингтона, и на десять миль в час быстрее, чем предписывали знаки ограничения скорости.

Борис говорил ему: «Полиция на юге обычно останавливает машины с северными номерами. Особенно с нью-йоркскими».

На вопрос Халила – почему, Борис ответил: «Между Югом и Севером была Гражданская война, в которой Юг потерпел поражение. И у южан до сих пор злоба на северян». «А когда была эта война?» – спросил Халил. «Более ста лет назад».

Борис коротко рассказал о войне и добавил: «Американцы прощают своих зарубежных врагов через десять лет, но вот друг друга никак простить не могут. Тебе лучше всего двигаться по федеральной трассе, по ней всегда едут северяне, которые решили провести отпуск во Флориде. Там твой автомобиль не будет привлекать внимание».

И еще Борис сообщил: «Многие жители Нью-Йорка евреи, так что на юге полиция может остановить машину из Нью-Йорка еще и по этой причине. – Он рассмеялся. – Если тебя остановят, скажи им, что ты тоже не любишь евреев».

Халил помнил все эти наставления. Там, в Триполи, наставники старались облегчить его поездку на юг, но они явно хуже знали это место, чем территорию между Нью-Йорком и Вашингтоном. И здесь у него могли возникнуть проблемы. Халил вспомнил взгляд кассира на заправочной станции, подумал о своих нью-йоркских номерах и о своей внешности.

Борис наставлял его: «На юге в основном проживают темнокожие африканцы или люди с европейской внешностью. Ты не похож ни на тех, ни на других. Но когда доберешься до Флориды, там будет легче. Во Флориде люди многих рас и цветов кожи, там тебя могут принять за латиноамериканца. Однако многие люди во Флориде говорят по-испански, а ты не говоришь. Так что, если придется объясняться, говори, что ты бразилец. В Бразилии говорят на португальском и очень мало кто из американцев знает этот язык. Но если будешь говорить с полицией, представляйся египтянином, как и записано в твоих документах».

Халил помнил об этом совете Бориса. В Европе полно туристов, бизнесменов и жителей из арабских стран, но в Америке, за пределами Нью-Йорка, его внешность могла привлечь внимание. Хотя Малик говорил об этой стране: «Этот идиот русский слишком пугает тебя. В Америке нужно всего лишь улыбаться, не выглядеть подозрительным, не держать руки в карманах, носить с собой американскую газету или журнал, давать чаевые – пятнадцать процентов от счета, – не стоять при разговоре слишком близко, чаще принимать душ и со всеми здороваться».

Халил улыбнулся, вспомнив эти слова Малика и то, какую оценку он дал американцам: «Они похожи на европейцев, но у американцев в мозгах меньше извилин. Говори конкретно, но не резко. Будь дружелюбным, но не фамильярничай. Американцы не сильны в географии и в различных областях культуры. Так что если захочешь быть греком, будь греком. Ты хорошо говоришь по-итальянски, так что можешь говорить, что ты с Сардинии. Американцы в любом случае ничего не знают ни о Греции, ни о Сардинии».

Халил отвлекся от своих мыслей и переключил все внимание на дорогу. На одних участках движение было довольно интенсивным, на других – машин встречалось совсем мало. Вдоль трассы тянулись главным образом поля и леса, в основном сосновые. Иногда попадались отдельные здания, похожие на фабрику или склад. Но, как и европейские автобаны, эта дорога проходила в отдалении от городов и населенных мест. Трудно было представить себе, что в Америке более двухсот пятидесяти миллионов населения. Вот в его родной стране насчитывалось всего около пяти миллионов человек, но с тех пор, как много лет назад Великий лидер сверг глупого короля Идриса, Ливия доставляла Америке массу неприятностей.

Халил позволил себе мысленно вернуться в дом генерала Уэйклиффа. Он берег эти мысли, оставляя на десерт, на сладкое.

Он мысленно прокрутил в воображении всю сцену и задумался над тем, каким образом можно было бы получить еще большее удовольствие от этого убийства. Возможно, надо было заставить генерала умолять его не убивать жену или заставить женщину встать на колени и целовать ему ботинки. Однако у Халила было ощущение, что они вряд ли стали бы делать это. Он выжал из них все, что мог. Другие попытки заставить их молить о милости не дали бы результата. Он ведь не скрывал цели своего появления, и они понимали, что все равно умрут.

Наверное, можно было бы придумать им более мучительную смерть, но его ограничивала необходимость сделать так, чтобы все выглядело, как ограбление. Ему требовалось время, чтобы завершить свою миссию до того, как американские спецслужбы поймут суть происходящего.

Асад Халил допускал, что во время любого его визита к людям из эскадрильи, бомбившей Эль-Азизию, он рискует попасть в руки полиции. Да, такой возможности он не исключал, однако успокаивало то, что он уже совершил в Европе, в аэропорту Нью-Йорка и в доме генерала Уэйклиффа.

Будет прекрасно, если он полностью завершит свой список, а если не сможет, то это сделает кто-то другой. Конечно, хотелось бы вернуться в Ливию, но это было не столь важно. Умереть во время джихада на территории врага – это триумф и честь. Ему уже уготовано место в раю.

С той ужасной ночи у Асада Халила еще никогда не было такого хорошего настроения.

«Багира. Я мщу и за тебя тоже».

Халил приближался к Ричмонду, движение на дороге стало значительно интенсивнее. Ему следовало свернуть на шоссе Е-295, объехать город и снова вернуться на шоссе I-95. В начале второго он увидел щит с надписью: «Добро пожаловать в Северную Каролину». Глядя по сторонам, Халил не обнаружил больших отличий по сравнению с Виргинией, – увеличивалась лишь вероятность, что его может остановить полиция, а в Джорджии и подавно.

Борис предупреждал, что на юге в патрульных полицейских машинах иногда сидят по двое полицейских и часто, останавливая автомобиль, они достают оружие, а значит, пристрелить их будет сложнее.

Борис также предупреждал, чтобы он не предлагал полицейскому взятку, если его остановят за нарушения правил движения. По словам русского, за это вполне могли арестовать. Халил помнил об этом еще по Европе, а вот у них, в Ливии, несколько динаров запросто удовлетворили бы полицейского.