Арчер Свипи - Псих. Часть 1

Ослепляющая вывеска прожигала ночь. Название – «Падший ангел» – было подходящим для ночного клуба, славящегося огромным выбором ночных бабочек. Напряжение нервной системы увеличивалось в геометрической прогрессии. Задорно завывая, протяжно свистнув, протиснувшись через щель между домами, ветер схватил невидимой рукой пустой бумажный пакет из забегаловки быстрого питания с изображением пухлого, довольного на первый взгляд своей жизнью мужичка с натянутой до ушей улыбкой и взглядом, наполненным безразличием к происходящему. Физиономия была похожа на восковую маску, надетую явно лишь на время рекламы. В одной руке пухляк держал что-то сплющенное с вываливающимися кусками мяса и потёкшим по булке сыром, присыпанным чем-то напоминающим чёрный перец, это нечто напоминало отдаленно многослойный бутерброд, раздавленный подошвой ботинка, заново собранный и повторно засунутый между двух булок. Рекламщики где-то просчитались – это вызывало лишь отвращение, а не голод и интерес. Красными большими буквами на упаковке был написан слоган компании: «ЛУЧШАЯ ЕДА ДЛЯ ЛУЧШИХ ЛЮДЕЙ, НАКОРМИМ БОГАТЕЯ, БЕДНЯКА, ВЕДЬ НЕВАЖНО, КТО ВЫ, ГЛАВНОЕ, ЧТО В ЖЕЛУДКЕ ВКУСНАЯ СЫТНАЯ ЕДА».

– Они думают, что если бы у людей были деньги, они бы пошли в эту дыру?! Был бы у людей выбор, куда пойти, они бы это не выбрали. Люди забыли уже, как выглядит нормальная качественная одежда, еда и прочее, в чем нуждается человек. Люди страдают от навязанных мнений, и стереотипов, находясь под прессом непонимания и осуждения. они впитывают всё, подобно губке заведомо соглашаясь со всем, убивая последнее, что осталось от собственного мнения – мужчина злобно ворчал, рассматривая обрывок упаковки.

Взгляд скользнул по правой руке здоровяка. Причудливо загнув безымянный палец и развернув тыльной стороной ладонь, он демонстрировал идеальные ровные ногти и безупречные ухоженные руки, не было даже намёка на то, что этими нежными руками всерьёз работали. Как может рекомендовать что-то тот, кто не имеет представления о жизни обычных рабочих, решивших по-быстрому сбегать в «гости к изжоге и гастриту» во время обеденного перерыва. Зайдя в обитель развалившегося нечто в руках у человека с этикетки, можно с уверенностью заявить, что этот рекламный карапуз ни за что на свете добровольно не перешагнул бы порог забегаловки, чью рекламу он так яро продвигал. Весь его вид был явной издёвкой и насмешкой над всеми бедолагами, кто купится на его розовые поросячьи щеки и решит прийти в забегаловку с громким названием «ресторан». «Приходите, я вас жду. Мы ждём вас, вас ждёт дорога к сытости и счастью, вы будете есть, есть, есть, есть… ха-ха-ха… пока не сможете встать, вы не уйдёте от нас, я вас жду…»

Рука схватила бумагу и кинула на асфальт. Тяжёлый ботинок со злостью пнул здоровяка прямо в нос.

– Нет, нет, не надо! – вскрикнул толстяк. – Нет!!…

Башмак с силой обрушился, сровняв с асфальтом несчастное лицо, крик стих.

– Ненавижу напыщенную рекламу. «Мы лучшие на рынке, приходите, мы высосем из вас деньги, верьте нам, верьте», – Мики шипел, как расплавленный металл, брошенный рукой кузнеца в ледяную воду.

Он сам не понимал, чем обычный кусок бумаги его так раздражал.

Затылок горел, голова была как раскалённая сковорода, казалось, ещё немного – и волосы начнут плавиться, и кожа, обугленными кусками отваливаясь, обнажит череп. Мики приподнял подошву своих ботинок. Здоровяк больше не кричал, это был мёртвый, неживой кусок бумаги. Мики истерически смеялся, было неважно, что говорящая бумага – всего лишь плод бурного воображения Мики, было чертовски приятно размазать эту наглую физиономию. На улице было подозрительно тихо и безлюдно. Окраину «огрели тяжёлым валуном», передавив всех местных жителей.

У Мики промелькнула мысль: «А что если это всё неслучайно, и что-то затевается, и все специально в страхе прячутся по укромным местам, боясь за свои шкуры?»

– Это бред… Но… вдруг они меня нашли? Никто из разумных не высунется на улицы, когда они выходят из тени. Вдруг они узнали?!

Мики прервал свои размышления. В каждом углу мерещились тени, шорохи. Чей-то хриплый смех прокатился по переулкам. Всё приходило в движение. Паника захватила тело, дышать становилось всё тяжелее, голова пылала огнём.

– Они повсюду! Они повсюду, они не отпустят меня! Они не отпустят!

Мики опёрся на стену, её холод и сырость, ощущавшиеся на коже, хоть как-то держали в мире реальности. Все разделилось на чувства за туманом и в тумане. О реальности напоминали лишь телесные ощущения. В данном случае спасителем выступал холод и старая потёртая кирпичная стена здания бывшей библиотеки – нынешней пивной.

В тумане бродили тени – тени прошлых событий и додуманных непосредственно воспаленным разумом Мики картин из несуществующих реальностей. Их ворчание сливалось в единый ужасный рокот. В детстве Мики рассказывали историю о звере, живущем в лесу на окраине города, по представлению Мики, именно такие звуки должен издавать зверь. Тени стонали, сердце – ещё немного – и вот-вот выпрыгнет из груди, тело парализует ужас и паника. Тени слились в одно пятно, приняв силуэт человека – тощего парня в рваном пиджаке. Парень поклонился и озарил Мики своей улыбкой.

– Мики, Мики, это уже паранойя. Ты опять себе все навыдумывал. Спокойствие, это твоя фантазия, это все яд в твоём теле, он убивает тебя. Это иллюзия, иллюзия того, что боль уходит. Ты не замечаешь, как ты гниёшь душой, зачем?!!

Голос был мягким, с нотками неприкрытой нежности и заботы. Обычно голос подсознания – это отражение твоего собственного голоса, но на удивление Мики голос был женским, знакомым, родным. Голос проникал во все клетки тела и болью пронзал грудь и голову. Голос был туманным и смазанным, но его было не спутать ни с чьим другим. Голос Марии жёг изнутри и топил восприятие в «мягкой тёплой вате».

Туман окутал сознание, связав его плотной верёвкой. Из всех щелей, дверей, окон и даже из трещинок между камнями клубами вырывался тёмный беспросветный туман. Глаза не видели.

– Тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук… Это я, твоё сердце.

– Уважаемый, у наших стен паническая атака, – звучал вялый, на этот раз тот нужный мужской хриплый голос, принадлежавший самому Мики.

– Заткнись! Все в порядке…

– Скажи это своему телу, аха-ха… а не мне.

– Заткнись, я в порядке, я же сказал…

– Дорогой, он нас спасёт, не беги! Дорогой…

– Заткнитесь…

Силуэт, подобно туману, скользил сквозь предметы и, продолжая улыбаться, приближался. Воздуха не хватало, тело немело, лицо Мики побелело и в ужасе застыло.

– Не бойся, друг мой, все реально. Ты не сумасшедший, – прошипела тень.

– Я реален, а не остаточный эффект от препаратов, что ты принял. Это не конец. Не бойся.