Робин Кук - Хромосома-6

– Как же, смотрел вместе со всем остальным населением, – усмехнулся полицейский. – Но все равно интересно посмотреть эту запись.

– Мне странно, что у вас в полицейском управлении нет копии, – удивилась Лори.

– Ну может, она у нас и есть, – вздохнул Лу, – только я ее не видел.

– Мужик, у тебя нынче полная непруха, – поддел Джека Уоррен. – Видимо, ты сильно стареешь.

Джек, заявившись на площадку поздно и дожидаясь очереди вступить в игру, решил, что обязательно выиграет, с кем бы ему ни довелось играть в одной команде. Увы, не повезло. На самом деле он проиграл все игры, в каких участвовал, и все из-за того, что Уоррен со Спитом попали в одну команду и оба не знали промаха. Их команда выиграла все встречи, в том числе и последнюю, где игра шла очко в очко и все решилось изумительным по легкости сольным проходом Спита, буквально положившим победный мяч в корзину.

Когда Джек шел с площадки, ноги у него были будто ватные. Наигрался до изнеможения, пот катил градом. Вытащив полотенце, которое, как пробка, торчало в одной из ячеек сетки ограждения, он отер лицо. Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Мужик, давай сюда! – поддразнивал его Уоррен, артистично работая на краю площадки с баскетбольным мячом, гоняя его вокруг себя и между ног. – Еще разок. На этот раз дадим тебе выиграть.

– Ну да, как же! – откликнулся Джек. – Ты же никому тут ни в жизнь не дашь выиграть. – Джек постарался выстроить фразу на языке, понятном в этих местах. – Я – пас.

Уоррен подошел вразвалочку, уцепился пальцем за проволоку ограды и привалился к ней.

– Что там с твоей коротышкой? – спросил он. – Натали меня к стенке вопросами припирает с тех пор, как мы вас видеть перестали. Понимаешь, про что я?

Джек взглянул на красивое, скульптурной лепки лицо Уоррена. И почувствовал, как горечь поражения мешается с обидой: афроамериканец даже не вспотел да и дышал не особенно тяжело. А ведь, что гораздо хуже, он играл еще до того, как заявился Джек. И на тебе: единственное свидетельство усилий – пропотевший треугольник спереди на футболке.

– Успокой Натали: у Лори все прекрасно, – сказал Джек. – Просто мы с ней некоторое время отдыхали друг друга. По моей вине в основном. Мне вдруг захотелось сбить волну.

– Слушаю тебя, слушаю, – тихо выговорил Уоррен.

– Я был у нее вчера вечером, – добавил Джек. – Дела вроде налаживаются. Она спрашивала меня про тебя с Натали, так что не ты один.

Уоррен кивнул и спросил:

– Ты вправду вымотался или хочешь еще разок сыграть?

– Я – в лоскуты, – признался Джек.

– Крепись, мужик, – подбодрил его Уоррен и, оттолкнувшись от сетки, крикнул игрокам: – Эй, подхватили задницы и – бегом!

Джек расстроенно повел головой, глядя, как Уоррен легким шагом направился к площадке. Он завидовал выносливости приятеля: Уоррен и в самом деле не знал устали.

Натянув свитер, Джек направился домой. Он ни одной игры не выиграл, и когда играл, то неудача за неудачей, казалось, сокрушали, теперь же они как бы и значения не имели. Физическая нагрузка прочистила мозги: за полтора часа на площадке он ни разу не вспомнил о работе.

Впрочем, Джек еще и Сто шестую улицу не прошел, как вновь его затерзала мучительная тайна утопленника. Взбираясь к себе по захламленной лестнице, он никак не мог отделаться от мысли, а не ошибся ли все же Тед с анализом ДНК. Сам Джек был уверен: убитый перенес пересадку. Он уже прошел площадку четвертого этажа, когда услышал заливистую трель своего телефона. Звонили именно ему, потому что у Денизы, матери-одиночки с двумя детьми, что жила на одном с ним этаже, телефона вообще не было.

С усилием заставив уставшие мышцы поднапрячься, Джек одолел последний пролет. Неловко повозился с ключами, отпирая дверь, и, войдя, услышал голос своего автоответчика, который отказывался принимать за собственный. Добравшись до телефона, схватил трубку и оборвал самого себя на половине фразы.

– Алло, – выговорил он, тяжело дыша. После полутора часов беспрерывных и изматывающих упражнений с мячом на баскетбольной площадке бросок на последнем лестничном пролете сразил его окончательно.

– Только не говори, что ты только-только с баскетбола вернулся, – услышал он голос Лори. – Уже девять часов. Сильно выбиваешься из расписания.

– Да я домой не раньше половины восьмого пришел, – объяснил Джек, едва справляясь с одышкой. Он отирал лицо, не давая каплям пота скатываться на пол.

– Это значит, что ты еще не ужинал, – сказала Лори.

– Верно понято, – подтвердил Джек.

– Ко мне Лу пришел, мы собираемся салат со спагетти есть. Не хочешь присоединиться?

– Не хотелось бы компанию портить, – отшутился Джек. И тут же ощутил легкий укол ревности. Он знал о кратковременном флирте Лори и Лу и, к собственному удивлению, поймал себя на мысли, а не решили ли старые друзья начать все сызнова.

Джек понимал: у него на такие мысли нет никакого права, если учесть равнодушие, с каким он относился к любым интрижкам с женщинами. Потеряв семью, он далеко не был уверен, что когда-нибудь решится вновь сделаться уязвимым для подобной боли. И в то же время не мог он не признать и того, как надоело ему одиночество, и того, как сильно ему нравилось быть с Лори.

– Никакую компанию ты не испортишь, – уверила его Лори. – Будет самый что ни на есть простой ужин. Зато у нас есть что тебе показать. Кое-что, что тебя удивит, а может, даже вызовет желание пнуть самого себя сапогом в заднее место. Мы тут, как ты, наверное, заметил, сильно на взводе.

– Да ну? – вырвалось у Джека. Он сразу почувствовал сухость во рту. Расслышав в трубке смех Лу и решив задачку на дважды два, Джек понял, что ему хотели показать. Кольцо, вот что! Лу, должно быть, сделал предложение!

– Так ты едешь? – спросила Лори.

– Вроде поздно уже, – начал Джек, – мне еще в душ надо...

– Эй, мясник, – раздался голос Лу, перехватившего трубку у Лори, – чтоб одна нога там, а другая здесь. Старина, нам с Лори до смерти хочется кое-чем с вами поделиться.

– Ладно, – сдался Джек. – Заскочу в душ и буду у вас минут через сорок.

– Пижон, мы ждем.

Джек повесил трубку и недоуменно повторил:

– «Пижон»? – Это уж совсем на Лу не похоже. Должно быть, на седьмом небе от счастья, подумал Джек.

– Хотела бы я знать, чем тебя можно расшевелить, – с ноткой обиды выговорила Дарлин. Она постаралась: облачилась в сверхмодную облегающую шелковую коротенькую ночнушку, – но Раймонд этого даже не заметил.

Он пластом вытянулся на диване: на голове пузырь со льдом, глаза закрыты.

– Может, все же съешь что-нибудь? – спросила Дарлин. Она была высока ростом, за пять футов десять дюймов, пышна соблазнительным телом, носила длинные выбеленные, как у куклы, волосы. Было ей двадцать шесть лет, прошла, как шутил Раймонд, полпути до его пятидесяти двух. До встречи с ним Дарлин подрабатывала на показах модной одежды в уютном баре под названием «Аукцион» в Ист-Сайде.