ШаМаШ БраМиН - Выход вниз

Коньяк приятно свел полость рта и уютным теплом разлился по телу. «В конце концов, не так все и безнадежно …» успокаивал он себя, смакуя первые симптомы легкого алкогольного опьянения. На столе задребезжал мобильник.

– Алло, Сережа! – голос жены звучал обеспокоенно.

Илона, супруга, моложе Сергея на двенадцать лет. Это его второй брак. Первый распался в, казалось, уже далекой молодости. Женился курсант Волынец на последнем курсе училища. По дурости. И друзья, и коллеги, и командиры оказались сотню раз правы, отговаривая его от столь легкомысленного поступка. Но, любовь не знает препятствий. И разума. В этом молодой лейтенант убедился сразу же после распределения. Предстояла служба на севере. Ксюша отказалась ехать в далекий гарнизон. А еще через полгода они развелись. По почте. Больше Сергей ее не видел.

Вторую, «крайнюю» жену, Сережа встретил по выходу на пенсию. Еще не старый отставной военный летчик не думал о семье. Оказавшись в отставке, они с сослуживцем выкупили небольшой цех по производству котлов. Предстояло многое перестроить, модернизировать, организовать. Да и теоретическую часть не мешало бы подтянуть. Илона заведовала канцелярией муниципалитета. Связь с ней, по началу, была для Сергея мимолетной и во многом «по расчету». До тех пор, пока не выяснилось, что женщина беременна.

Разбитое в юности сердце молчало. Разум, наученный горьким опытом, не рисовал в семейной жизни никаких перспектив счастья. Все изменила дочка. Сергей вспоминал ту секунду, когда впервые взял Алису на руки с замиранием сердца. Младенец, плотно укутанный в пеленку, истерично вопил, пытаясь высвободить из плена хотя бы одну ручку. Просторный коридор городского роддома эхом разносил этот писк. «Молодой» папаша неловко перехватил кричащий кокон из рук пышной акушерки.

– Поздравляю! – обыденно сказала женщина звонким голосом.

Почувствовав крепкие мужские руки, младенец замолчал. Алиса широко открыла голубые глаза, украшенные длинными подкрученными ресничками и пристально, глазами Бога, посмотрела на отца. Ее алые губки разошлись в широкой беззубой улыбке. Именно в тот момент Сергей и понял, эта маленькая женщина, и есть любовь всей его жизни. Ради нее он был, есть и будет. Ради этих голубых глазищ он морозился на северном аэродроме. Ради них превозмогая перегрузки в тесной кабине боевой машины, ежесекундно рисковал жизнью и здоровьем. Ради этой голубоглазой, беззубой крохи, не смотря ни на что, он будет уважать ее мать, будет заботиться о них обеих. Будет работать по двадцать часов в сутки, лишь бы главная женщина его жизни ни в чем не нуждалась. Это, наверно, и есть любовь.

– Да, Илона! – произнес он устало, поддев носком правого ботинка, пятку левого. Ноги ныли от боли. – Если не срочно, я перезвоню тебе через час.

Посмотрев на часы, Сергей поправился:

– Через полчаса. Алиску не укладывай, хочу с ней поболтать.

– Алиса в больнице, – всхлипнув, сообщила супруга.

Усталость мигом слетела. Сергей в мгновение опустил ноги и приподнялся.

– Как в больнице? Что случилось?

Вместо слов в трубке слышались лишь всхлипы и унылые завывания.

– Да не реви ты, … – чуть не вырвалось «дура», но Сергей удержался, помня об обещании если не любить, то хотя бы уважать мать Алисы. – Доложи, что случилось. Спокойно, без истерик.

Женщина непослушно продолжала рыдать. Терпение покинуло мужчину. Грубым армейским тоном он закричал:

– Перестань реветь! Баба! Вытри слезы и докладывай.

Крик привел супругу в чувство и вернул ей ощущение реальности.

– Я не знаю! – почти спокойно ответила она, но голос подвел на последнем слоге.

– Так. По порядку! – приказал Сергей. – Перестань реветь, я сказал!

– Да, да, – женщина задержала дыхание, пытаясь вернуть самообладание. – Она вяленькая была. Думала простуда. Решила в садик сегодня не вести. Остались дома.

Три недели назад, когда Сергей улетал в командировку, Алиса действительно казалась бледной и усталой. «Мало ли» – подумал он, не придав этому значение. Горлышко не красное, соплей нет, температуры тоже. А дергать каждый раз врача, по пустякам, не стоит.

– Надежде Петровне звонила? – спросил он, вспомнив про педиатра.

– Ну, конечно, – обиделась супруга. – Часа три как ушла. Послушала, пощупала. Сказала, легкие чистые. А бледненькая из-за авитаминоза. А то, что небольшая температура ничего страшного. Беспокоила ее родинка. Сказала показать дерматологу.

В памяти Сергея всплыл образ «цветочка» его принцессы. На шее девочки, ниже затылка, ангел нарисовал крохотный бутон тюльпана. Светло коричневое овальное пятнышко не больше сантиметра, сверху обрамлял неровный зигзаг. Под волосами родинка была почти незаметна. Вечерами, когда Сергей укладывал малютку спать, она любила ложиться на животик, а отец гладил спинку, исполняя сказку-массаж «Рельсы, рельсы. Шпалы, шпалы. Ехал поезд запоздалый». Девочка хихикала, елозила и обиженно хныкала, когда сказка заканчивалась точкой в неизменном письме «Дорогой жене и дочке». Окончательным штрихом был нежный поцелуй. Отец чмокал цветочек на шее

– Теперь, ваше величество, я поцелую твой цветочек, и ты сладко уснешь. Сладко, сладко!

И отец ласково прикасался губами к необычному родимому пятнышку.

Он прикрыл глаза, вспоминая эти поцелуи, и спросил сдавленным голосом:

– Какая родинка?

– Та самая, – ответила супруга, – на шее. Тюльпанчик.

– Что с ним не так?

– Покраснел. Я на прошлой неделе заметила. Припух. Стал почти черным. Алиса чесала его без конца. Я думала, она натерла родинку воротничком свитера. Знаешь тем ее любимым, шерстяным? С Фроузен?

Сергей знал этот свитер. Дочка готова даже спать в нем. Родители переживали за тот момент, когда девочка вырастит из него. «Будет вселенская трагедия!» – шутил отец.

– Может аллергия? – предположил он вслух.

– Может! Я и так хотела идти к врачу. А тут … – женщина снова рарыдалась.

– Илона, что произошло с нашей дочерью? – чеканя каждый слог, спросил Сергей.

– Я … я не знаю, – лепетала супруга. – Я ее искупала. Под душем. Вытирала полотенцем. Отвернулась за халатом, а …. а Алиса на полу лежит, без сознания и … – слезы брызнули снова, – судороги! Боже, я этого не вынесу! Сережа, приезжай скорее.

– Илона! Возьми себя в руки, – приказал он. – Куда ее повезли?

– В детскую, – сквозь слезы отвечала женщина. – Мне запретили с ней ехать.

– Не будем терять время. Я звоню Стёпе. Он подключит людей. А ты успокойся и, будь на связи.

Бессонная ночь, проведенная в ожидании хоть какой-нибудь информации, сказалась самочувствии. «Хоть еще и не старость, но уже и не молодость!» – думал он теперь, сидя в холле гостиницы. Ночью, когда выяснилось, что состояние девочки, его принцессы, тяжелое, он заказал билет на ближайший рейс. За пять часов до вылета, сдал номер, рассчитался и уселся в холле, ожидая такси. Степан, его друг и партнер по бизнесу, обещал связаться, как только врач закончит обследование.