Tais - А&В. Бабочка

Один случай сильно врезался в память Новаку, каждый раз, думая о такой черте характера его друга, именно этот эпизод всплывал у него в голове. Когда им было по 13 лет, они поехали в центр города за покупками. Купив, что нужно, они собрались ехать обратно. У входа в метро сидел бездомный и просил милостыню. Новак не смог пройти мимо и встал, ища в карманах мелочь.

– Пошли, – раздраженно одернул его Дэн.

– Сейчас, подожди минуту. – Как назло он не мог найти ни монетки.

– Пошли, сказал. Он все равно все деньги пропьет.

– Я не ел несколько дней. Пожалуйста, подайте. Что вам стоит? – Голос у бродяги был хриплый, нездоровый, что еще сильнее разжалобила Новака.

– Мелочи нет. Поэтому вот. – Новак вынул из сумки бутерброд, который взял из дома, чтобы перекусить по дороге, и протянул нищему.

– Наигрался в благородного рыцаря? – Дэн был сильно раздражен. – А теперь может-таки пойдем?!

– Спасибо вам огромное. – Бездомный с радостью в глазах принял еду. – Вы хороший человек. Не то, что ваш друг.

Лучше бы он не произносил последнюю фразу. Дэн выхватил из рук бутерброд и бросил его в ближайшую лужу. Хлеб тут же пропитался грязной водой, а колбаса разлетелась по асфальту.

– Приятного аппетита, ублюдок. Пошли уже!

В этот момент Новак ощутил шок, стыд и злость одновременно. Он бы хотел Дэна пристыдить, заставить его извиниться перед беднягой. Пусть он и опустился на социальное дно, но он – человек, так к нему относиться нельзя. Но сказать об этом Дэну он не смог. Смелости не хватило.

– Иди один, – все, что он тогда сказал.

– Как знаешь, – отмахнулся Дэн и ушел.

Новаку пришлось долго извиняться за поведение товарища. Чтобы загладить вину, он дошел до ближайшей булочной, купил целый пакет самой разной выпечки и вручил его бездомному. Тот его долго благодарил и сказал, что такое к нему отношение норма, что не стоит переживать из-за этого. Но, несмотря на все его слова, эти воспоминания еще долго терзали. Его мучил стыд, что он ничего не сделал, что не упрекнул даже, но самым болезненным было то, что он боялся хоть как-то ему воспротивиться. « С тех пор ничего не изменилось. Я и сейчас боюсь. Жалкий слабак» —подумал он про себя. «Но так оставлять нельзя. Если еще хоть раз я увижу, что он кому-то вредит, я обязательно выскажу ему все и образумлю. Он меня послушает» .

Кровотечение остановилось, слабость постепенно отступала, но ему этого не хотелось. Он хотел бы дольше пробыть в этом приятном расслабленном состоянии, когда все проблемы отдаляются настолько, что перестают волновать. «Ладно. Еще один раз» – уговорил он сам себя, решив повторить. Он поднес лезвие к коже и занес руку. В последний момент рука дрогнула, лезвие прошло намного глубже, чем Новак рассчитывал. Нестерпимая боль. Слишком сильная, совсем не такая как обычно. После осмотра места пореза его тут же бросило в дрожь от страха. Под ним натекла уже целая лужа крови, а из свежего пореза фонтаном бьет яркая алая кровь. «Нет. Нет. Нет. Только не артерия. Только не это». Его тут же охватила паника. Пусть он много раз резал себя, но никогда и мысли не было сводить счеты с жизнью. Для него это был лишь способ успокоить себя, снять напряжение. Но один промах и из простой «забавы» это переросло в серьезную угрозу жизни. «Так не должно было случиться. Нет-нет-нет…»

Первое свидание прошло безупречно. Сразу после экзаменов он набрал номер ангела, с которым познакомился в парке, и пригласил в кино. Да, банальней не придумаешь, но ей, судя по всему, понравилось. После кино они весь вечер болтали, гуляли по городу, держась за руки, и не хотели расставаться. За первым свиданием последовало второе, а после него – третье. Все летние каникулы они провели вдвоем, встречаясь почти каждый день.

«Идеал» – думал он каждый раз, как видел ее. В первую их встречу, он приметил в ней только внешность и после начал опасаться, что ничего кроме внешности у нее нет. Он ошибся. Помимо красивого личика у нее было много других положительных качеств: тонкое чувство юмора, хорошо подвешенный язык, интеллект выше среднего и отвязность, некая игривая несерьезность ко всему в этой жизни. Она никогда не ограничивала себя правилами, как делает большинство людей. Она поступает только так, как хочет сама, и с чужим мнением не считается. «Хватит с меня того, что на сцене я такая, какой меня хотят видеть. В остальное время я – это я. Я не собираюсь никого из себя строить и соответствовать чьим-то представлениям тоже не буду. Эта жизнь полна соблазнами и удовольствиями и слишком коротка, чтобы я от них отказывалась в угоду другим» – вот как она объяснила свое легкое отношение ко всему. Большая часть населения Земного шара про нее скажет, что она безответственная и испорченная, но Дэна эта черта только заводила. Он видел в ней отражение себя самого. Ведь он такой же, делает только то, что ему вздумается, без оглядки на других. «Если кому-то что-то не нравится, то могут катиться ко всем чертям» – девиз, которого придерживались они оба.

Периодически его, убежденного атеиста, который не верит ни в какие высшие силы, божественное провидение, судьбу и предначертания, начала посещать мысль, что они созданы друг для друга. Вначале он даже подумал, что слишком уж хорошо все складывается, должен же быть в ней какой-то минус, какой-то изъян, который он не углядел. Но как бы он ни присматривался, как бы его ни выискивал, так и не нашел. Ни тебе завышенной самооценки со звездными замашками, ни заниженной с вечными загонами, которые его так бесили в Новаке, ни психологических травм, ни проблем со здоровьем. Смелая, сильная духом, открытая, общительная, из самой обычной семьи среднего достатка, с, как бы ни удивляло это при ее-то образе жизни, идеальной репутацией. Совершенство, как ни посмотри. При каждой встрече с ней он терял счет времени, а расставшись, тут же начинал тосковать и с придыханием ждать следующей. Он был влюблен и счастлив впервые в своей жизни.

Последний день лета они решили отпраздновать у него дома. Погода испортилась еще в середине августа, дожди лили, не прекращаясь, а холод стоял такой, будто уже середина ноября. Активным прогулкам на свежем воздухе пришел конец. А тут отца, очень удачно для Дэна, отправили в командировку. Отец за порог – мать сразу в чужую койку, поэтому дома ее тоже не было. Квартира была полностью в их распоряжении. Зайдя, естественно, первым делом они занялись любовью на постели его родителей. На его односпальной кровати вдвоем было бы тесновато, тут на просторной двуспальной постели застеленной шелковым бельем лучше. После секса она села на кровати, поправила взъерошенные волосы и с присущей ей грацией, совсем не стесняясь наготы, соскользнула с гладкой простыни на пол, присела на колени и начала делать самокрутку на прикроватной тумбе.