Ширли Джексон - Птичье гнездо

Когда мисс Р. успокоилась, я отправил ее домой. После происшествия в музее я не мог применять гипноз и решил, что при первой же возможности расспрошу Р2, – может, ее ответы прольют свет на эту странную историю. Возможность представилась уже в следующий раз. Увидев мисс Р. в ее первоначальном состоянии, я рискнул предложить гипноз, и она с мрачным видом согласилась, хотя я – в отличие, полагаю, от мисс Р. – уже знал, что ее согласие не обязательно. Я мог погрузить ее в транс когда хотел, и без веской причины она не могла, как прежде, сопротивляться лечению. Очень скоро передо мной предстала Р2, и я был крайне рад нашей встрече. С поистине торжествующим видом я спросил, как ее зовут и где она живет, и Р2 приветствовала меня, не менее воодушевленная. Когда я общался с Р2, меня всякий раз охватывало сожаление: чудесная девушка, которой мисс Р., могла бы быть все это время, спрятана от мира, забыта. Думаю, во многом из-за нее я так хотел помочь своей пациентке. Наверное, представлял (что совсем на меня не похоже), будто спасаю из заточения прекрасную принцессу.

Так или иначе, меня ждало сильное разочарование: Р2, на которую я так надеялся, не знала об уродливой приписке к письму мисс Р. и ничем не могла мне помочь. Только предположила, что мисс Р. не угодила кому-то из коллег своим безобидным нравом и этот человек решил сделать ей подлость.

– Не каждому повезло, как мне, – сказала Р2 своим нежным голосом. – Ко мне все очень добры, – пояснила она с улыбкой.

Однако версия Р2 показалась мне неправдоподобной. Мысль о том, что у мисс Р. есть враги, не укладывалась в голове, как и мысль о том, что у нее есть друзья. Иных догадок у Р2 не было, и тогда я решился прибегнуть к методу, который прежде считал излишним, – глубокому гипнозу. С его помощью я надеялся обнаружить то, о чем не знали ни я, ни Р2.

Ответы на многие вопросы скрывались где-то глубоко в подсознании мисс Р., и я был убежден, что добраться до них можно только проникнув в это подсознание. Поэтому я погрузил мою милую Р2 в глубокий сон и с ужасом наблюдал, как сквозь мягкие черты проступает жуткая гримаса, которая так прочно отпечаталась в моей памяти и вызывала неподдельный, животный ужас. Сначала девушка принялась заламывать руки, затем лицо ее исказилось – я разрывался между желанием разбудить Р2 и необходимостью выманить наружу овладевшего ей демона, – рот скривился в уже знакомой мне злобной ухмылке, руки потянулись к глазам, которые ей так хотелось открыть.

Стало быть, Асмодей [3] Асмодей – демон похоти и разврата. – Здесь и далее, кроме оговоренных случаев, примеч. переводчика . , сказал я про себя, а вслух сдержанно добавил:

– Я прошу вас не открывать глаза.

– Что? – почти закричала она (никогда в жизни я не слышал такого грубого голоса). – Ты опять мне указываешь, мерзавец? Знай, скоро я тебя сожру! – И она снова захохотала.

Потрясенный, я попробовал успокоить пациентку с помощью привычных вопросов.

– Как вас зовут? – спросил я самым спокойным тоном, на какой только был способен.

Она мгновенно перестала смеяться и кротко (о, коварная маска на лице Р2!) ответила:

– Я Элизабет Р., дорогой доктор, честное слово. Вы не подумайте, дорогой доктор, я иногда бываю груба, но я вас очень, очень уважаю, честное слово, дорогой доктор, очень уважаю.

Это заверение, в котором слышались отголосок чудовищного хохота и возмутительная насмешка, произнесенное, однако, девушкой с выражением лица и голосом Р2, оборвало меня на полуслове, и, пока я собирался с мыслями, она заговорила опять:

– А Элизабет попросит прощения за грубость, дорогой доктор, правда-правда – я сама ее заставлю.

– Не сомневаюсь, – раздраженно бросил я. – А теперь, мисс Р., давайте вернемся к вопросам. Я бы хотел, чтобы вы подробнее рассказали о неприятном письме, которое…

Она снова захохотала, и, не желая привлекать внимание медсестры в соседней комнате, я попытался утихомирить мисс Р. – понизил голос, чтобы ей нужно было прислушиваться.

– Вы что-нибудь знаете о письме? – спросил я.

– Я знаю все, мой друг.

– Так расскажите.

– Я расскажу, только если… – Она мучительно выдавливала из себя фразу. – … Только если разрешишь открыть глаза, – наконец произнесла она и расхохоталась.

Как бы я ни хотел услышать про письмо, эта грубиянка мне порядком надоела.

– Вы не откроете глаза, – отрезал я. – И если знаете о письме, рассказывайте. Итак, вы его напечатали и…

– Я? Я не умею печатать.

– Письмо однозначно напечатано на машинке.

– Это она напечатала, точно. Ты ведь не думаешь, что я стану делать ее работу?

– Она? – в недоумении переспросил я.

– Элизабет! – выкрикнула моя пациентка – Твоя ненаглядная мисс Р., дурочка Лиззи, простофиля Лиззи. – И она скривилась, изображая мисс Р. с ее отсутствующим взглядом. (И да простит меня читатель, но при всем ужасе, что я испытывал, мне вдруг захотелось рассмеяться. Издевательство над Р2 меня бы задело, а вот Р1 не вызывала у меня ни малейшей симпатии.)

– Тогда кто же вы?

– Я – это я, дорогой доктор, и ты скоро в этом убедишься. А сам ты, по-твоему, кто?

– Я доктор Райт, – сдавленно произнес я.

– А вот и нет! – Она помотала головой и ухмыльнулась сквозь пальцы. – Я думаю, ты самозванец. Ты – доктор Ронг [4] Игра слов: в английском языке фамилия доктора Wright омонимична прилагательному right (правильный, верный). Главная героиня меняет ее на Wrong (неправильный, ошибочный). . – Ухмылка перешла в хохот. – И вопросы у тебя и правда ужасно неловкие.

– Если не успокоитесь, – пригрозил я, – я вас разбужу.

Я сказал это наугад и, более того, и правда мечтал поскорее завершить сеанс, однако мои слова неожиданно подействовали: она сразу затихла и откинулась на спинку кресла.

– Можно мне открыть глаза? – робко попросила мисс Р.

– Нет.

– Я должна открыть глаза.

– Нет, не должны.

– Однажды, – прошипела она и принялась тереть глаза, – я сделаю так, что мне больше не придется закрывать глаза. И тогда я сожру вас обоих – тебя и Лиззи. – Она помолчала, о чем-то размышляя, а потом тихо добавила: – Доктор Ронг. И дурочка Лиззи.

– Почему вы хотите навредить Элизабет?

Она долго не отвечала, пока наконец я не услышал полный ненависти голос:

– Ее ведь здесь нет?

Я был совершенно обескуражен этим новым поворотом. Намеченный ранее путь представлялся таким простым, мне казалось, нужны только время и терпение – и лечение принесет плоды, мисс Р. снова будет здорова и полна сил. Теперь же, бормоча что-то бессвязное, гримасничая и сквернословя, дорогу нам преградил злой демон, и пока я не понимал, как нам преодолеть сие препятствие. Любопытная все-таки штука – человеческий разум. Я был скорее зол, чем напуган, как рыцарь (уже немолодой, утомленный выпавшими на его долю испытаниями), который везет домой спасенную принцессу и, столкнувшись у самых стен замка с очередным драконом, уже не чувствует страха, а только неимоверную усталость.