Ольга Волкова - Запретные сети

– Столько сколько потребуется, – коротко отвечаю, не желаю сидеть и развивать эту тему дальше, чем положено. Если Фархад заговорил таким тоном, наверняка, по элите слухи разнеслись о внезапном изменении решения права унаследования трона, конечно, многим пришлось не по душе подобное решение моего отца, но цена есть молчание, и будет она действительна до тех пор, пока в ней есть необходимость.

Фархаду мой ответ категорически не понравился, но не решился мне перечить. Я понимаю в чём состоит его выгода от этого брака, расширятся возможно ведения собственного бизнеса, круг лиц увеличится в трое, а то и больше, связи и возможности – все это идёт в придачу с титулом королевской семьи. Люди жестоки по-своему, алчны, готовые пойти по родным головам, лишь добиться заветной цели. И этот мужчина, сидящий передо мной, глубоко верующий Аллаху и чтящий наши традиции, говорит о выгоде, когда как меня отчитал за современность. Мысленно смеюсь над ним, а сам продолжаю сидеть, теперь уже в напряжении. Постепенно возрастает злость и желание, как следует объяснить этому старику о всех гранях королевской семьи, что он далеко не так представляет о радужной жизни с такой привилегией. Так же, как и мой кузен, ослеплённый этой властью и жаждой главенства.

– Что ж, Самир, сейчас я не могу тебе что-то ответить, дать гарантии. – Фархад разводит руками, когда говорит о гарантиях, последнее слово заставляет меня обратить на это внимание.

– О каких гарантиях вы говорите, господин Фархад?

Старик ухмыляется, вновь берёт свою чашку, подносит к губам, причмокивая, смакует его вкус.

– Ну, ты ведь понимаешь, что Амина далеко не традиционная девушка, и какой образ жизни вела в России, где у женщины гораздо больше вольности, чем здесь, – подмигивает глазом, намекая, что его дочь может быть не девственницей. Я продолжаю молча смотреть на мужчину в упор, боюсь реально сорваться, сейчас жалею, что приехал без своего отца, возможно его мудрые слова могли бы заткнуть эту продажную сволочь. Как будто сейчас имеет значение является ли девушка нетронутой. Чем же мужчины отличаются от женщин, когда не хранят себя для благоверной. Безумие, и только.

– У вас есть сомнения в собственной дочери, Фархад? Или, полагаете, мать Амины недостаточно получила за связь с вами, – начинаю давить на старика, зная некоторую подноготную о нём. Фархад краснеет на глазах от злости, затем встаёт, и я одновременно вместе с ним. Мужчина направляет на меня указательный палец, рука дрожит, понимаю, что задел очень личную тему, но удар всегда наносится ответным поражением.

– Ты заявился ко мне в дом, просишь благословения Аллаха и разрешения на женитьбу, и смеешь мне указывать на мою жизнь! – Фархад сорвался на крик, но мужчина не решается пересечь черту, после которой обратного пути не будет. В этот момент заходят Амина с Рамилей, обе испуганные, смотрят на Фархада, пытаясь предугадать его поведение. Рамиля моментально опускает глаза, когда встречается с чужим мужчиной, но не Амина. И меня берёт гордость за эту девушку, но, к сожалению, не её отца. От подобного и открытого отказа подчиняться правилам дома, где она живёт, Фархад не на шутку разозлился.

– Амина, опусти глаза, – рычит он, но она даже не пошевелилась выполнять его приказ. Фархад подошёл к ней, я же стою на месте. Даже, если мне хочется наградить старика хорошей поркой за ужасное обращение к дочери, я не имею права хозяйничать в его доме. – Опусти глаза, девчонка, и где твой платок, неблагодарная?!

– Нет, – коротко отвечает она. – Моя мать никогда не опускала перед тобой глаза, не жди, что я стану это делать.

– Твоя мать, – рычит Фархад, ноздри раздуваются от частого дыхания, – твоя мать сама выбрала эту учесть. И ты нарываешься получить по заслугам, как и она.

– Ты до сих пор не можешь простить её, за то, что не родила наследника, – Амина тоже уже не сдерживает своих эмоций, Рамиля пытается остановить девушку жестами, дёргает за кисть, но та не реагирует на её предупреждения.

– Не смей произносить этих слов в моём доме, девчонка, или ты забыла, я могу вспомнить, как ты опозорила мою семью, работая моделью, напоказ выставляя своё тело, словно продажная шлюха, – Фархад выплёвывает всю скопившуюся злость на дочь, но Амина лишь кивает головой, как бы показывает отцу своё недовольство, за обидные слова. Она достойно принимает его словесные удары.

– Я выживала, как могла. Спасибо, отец, навсегда усвоила урок, – тихо произнесла она, лишь одним им известно о каком уроке идёт речь. Фархад лишь фыркнул. – А ты бросил меня и мать на растерзание в эту никчёмную жизнь, – Амина отходит немного в сторону, так, чтобы увидеть меня, затем говорит:

– Самир, я принимаю твоё предложение.

Я стою неподвижно, понимаю, если скажу слово поперёк, Фархад не согласится на сделку, и Амине достанется больше, чем она сможет вынести.

– Уже, не принимаешь, – рычит Фархад, -лишь я имею право распоряжаться твоей судьбой, а ты примешь её такой, как я посчитаю нужной.

Столько злости и ненависти девушка слышит от своего родного отца, но Амина лишь выставила вперёд подбородок, ещё сильнее разозлив Фархада. Замечаю, что мужчина сжимает кулаки, пытается обуздать в себе свою злость, но у него ничего не выходит, только решает замахнуться, я тут же хватаю его за руку, предотвращая удар. Амина тем временем, приготовившись получить за отказ, закрыла глаза, но затем распахнув их, испытала облегчение, а после неуверенность. Ясно, за девушку никто не смел заступаться раньше, и одному Аллаху известно, сколько она натерпелась от собственного отца.

– Фархад, – держу его за руку, предупреждаю о последствиях, – я пришёл смотреть не на то, как вы преподаёте своим членам семьи уроки.

Вырвав свой локоть из моего захвата, Фархад вернулся на место, молча сел и приказал всем остальным усесться.

– Мне нужно переговорить с Аминой лично, – напоминаю ему. Старик зло уставился на меня, затем отвечает:

– Разговаривать будете при мне.

– Фархад, – Рамиля осмелилась обратить на себя внимание. Бедная женщина запугана до смерти, но я чувствую, что на мужа всё же повлиять может, потому как в глазах Фархада пронеслась искорка мягкости, когда услышал голос своей жены. – Позволь молодым обсудить этот важный шаг. Тем более в моём присутствии.

– Амина, – теперь мужчина обращается к своей дочери, – Не забывай, что ты пока принадлежишь моей семье.

Амина с ненавистью в глазах проводила отца, когда тот покидал кабинет.

– Амина, – зовёт Рамиля, – я же просила тебя не перечить ему, ну хоть меня не подставляй, прошу тебя.

Девушка сжалилась перед женщиной, обняла и теперь уже обратила внимание на меня.

– Самир, прошу прошения за эту выходку, – она кланяется головой передо мной. Я встаю с дивана и становлюсь на одно колено перед ней. Рамиля отошла в сторону, дав нам возможность переговорить наедине, я благодарен этой женщине за эту возможность. Беру Амину за руки, сжимаю крепко, они настолько шелковистые и мягкие, я бы сказал могли с уверенностью посоревноваться с шёлком и бархатом. Ведь Амина далеко не брезгует работать руками, её сад на центральной площади живёт только благодаря её душе.