Серж Валеджи - Последняя игра

И обратился я, и видел под солнцем…

не проворным достается успешный бег,

не храбрым – победа…

и не у разумных богатство…

но время и случай для всех их.

(Книга Экклезиаст 9 глава 11стих)

– Ты умеешь считать до пяти? – Тихий хрипловатый голос прозвучал сзади.

– Да… – спокойно ответил Везунчик, по крайней мере, хотел создать иллюзию спокойствия. На самом деле внутри все клокотало от страха, он понимал, чем сейчас завершится история. Невыносимо трудно дышать ровно, словно тебе на грудь бросили булыжник. Воздуха не хватает, еще мгновение и ты как рыба, выброшенная на берег, начнешь хватать воздух.

Когда ты молод, ведешь беспечную жизнь, такой вопрос, о конце жизни, остро не встает. Но сейчас все не так. Как-то по-другому. Страх разрывал душу в клочья, просто в мелкие клочья, как газету, которую не хочется дочитывать. Неужели это последние мысли, последние вздохи. Может это просто сон? Страшный сон, который окутал сознание, еще миг, ты откроешь глаза и жизнь продолжиться как прежде. Но голос, неприятный, скрипучий, возвращает в реальность.

– Тогда, надеюсь, понял, что игра окончена? Если веришь в Бога, молись.– Незнакомец ткнул револьвером между лопаток, словно заранее прочитал мысли.– Забудь об удаче, все в руках человека. Сплелась цепочка из логики и умения владеть собой: телом, чувствами, эмоциями, всем сразу, прочно сплелась и захлестнулась на твоей шее. Где же твоя хваленая удача? Что, помогла? Дам еще один бесплатный совет: попробуй меня попросить.

Вот оно, спасение! Только попросить! Но Везунчик молчал и этим наверняка злил его. Он молчал не из-за безразличия к тому, что произойдет. Ему не все равно, убьют его или оставят в живых. Хотя, что его жизнь? Никчемна и пуста. Да и кто в целом свете вспомнит о нем? Мама? Давно умерла, а отец? Он бросил их когда тот был малышом. И как не напрягался, не смог вспомнить лица. Может быть, это логичное завершение жизни Везунчика. И все же! Он готов рыдать и, ползая на коленях молить о пощаде, но…Только не перед этим человеком. Гордость. Глупая гордость. Страшная гордость, она сделала его непреклонной стеной молчания.

– Хорошо, значит, ты этого хочешь, что же, прощай, Везунчик…

Официант элегантно склонился над столиком, поприветствовал посетителя, попутно предлагая меню. Как и положено натянув дежурную улыбку, стал расхваливать их кафе-бар. Подчеркнув, что шеф повар, по его словам, сегодня просто в ударе. Человек в сером плаще с ухмылкой выслушал его и, сняв шляпу, что-то бросил в ответ. Затем, откинувшись на стуле и закрыв глаза, стал ждать заказа.

– Слушай, ты его раньше не видел?– Опершись о стойку бара, спросил Везунчик у бармена.

– Нет, он, наверное, приезжий.

– С чего сей вывод? Ты знаешь всех в городе? – Ехидно сморщился Везунчик. Они любили с барменом поиграть в детективов, строя предположения о посетителях, и удивлялся, что бармен с завидным постоянством выигрывал.

– Смотри, лицо усталое, небритое, плащ мятый и грязный, у меня глаз наметан.

– Может, человек хорошо отметил выходные?

– Ладно, открою секрет. Видишь на столе шляпу? У ее полы бумажка? Так это билет. К тому же, я попросил официанта дать знак, если это билет. Вот и весь секрет! – Развел тот руками.

– Ну, ты хитрец! Тогда скажи, тебе в нем ничего не кажется странным, каким-то старомодным что ли. Плащ, еще эта ковбойская шляпа, такое носят только идиоты. – Везунчик посмотрел в сторону незнакомца, а тот, открыв глаза, поймал его взгляд и улыбнулся.

– Дался он тебе! Кто как хочет, так и одевается. Вот скажи мне, ты следишь за модой? – Везунчик отрицательно покачал головой. – Официант, видел, как одевается? Отвратительно! Даже я не слежу за модой, на нее всем наплевать. Так что друг мой, не бери в голову. – Бармен налил в бокал вина, после чего, немного помедлив, спросил:

– Ты сегодня играть будешь?

– Конечно, – почти машинально бросил Везунчик, так как голова занята мыслями о незнакомце. Даже не понятно почему. Ощущение, что незнакомец специально взял такой образ для себя. Наверняка, он хочет привлечь к себе внимание. Зачем? Странный, странный человек.

– Ну, тогда мне там делать нечего, – вернул Везунчика в беседу бармен.

– Это почему?

– Я тебе отвечу, – прищурив маленькие глазки и приблизив гладкое лицо, начал тот, – туда придет один человек, – он почесал бороду. – Придет человек, которому больше всех везет в игре, – увидев напряжённый взгляд собеседника, выпалил:

– Поэтому, когда он выпьет вино, я налью ему еще.

– Брось, – махнул рукой Везунчик, – ты меня разыгрываешь, иногда и я проигрываю.

– Странно, что-то не помню такого случая. – Они оба засмеялись. Затем еще пара шуток. Уточнили, где будет игра, а затем бармен отвлекся на другого посетителя.

Везунчик, допив вино, перевел взгляд на незнакомца: в нем присутствовало нечто таинственное, это и делало его личность притягательной. В голове гудело: странный, странный человек. Только того уже не было в баре, а на столике, за которым он сидел, лежала шляпа.

Скрипнула дверь, и в подъезд вошел человек. Немного постоял, осматриваясь, и стал подниматься по лестнице. Шаги уверенные, и в то же время по-кошачьи мягкие, почти невесомые. Он остановился на третьем этаже, поправляя плащ. Затем протерев носовым платком подоконник, присел. Солнце спряталось за крыши домом, дав ход надвигающейся темноте. Человек напрягся когда внизу скрипнула дверь: кто-то вошел, а может, не кто-то, а тот, кто нужен.

Везунчик резво вбежал на второй этаж, и, подойдя к старой деревянной двери, осторожно постучал. Он знал, что за этим обшарпанным, давно утратившим свой номер входом, жил Хромой. Именно в его квартире и происходили встречи для игр на интерес. Он жил один, и сам предложил собираться у него, да и к тому же всегда имел кругленькую сумму с выигравших.

– Кто там? – спросили с другой стороны.

– Хирург, занимающийся исключительно Хромыми.

– А, это ты, шутник, – послышались звуки открывающегося замка, и в проеме приоткрытой двери показался невысокий и лысый человек. Его толстоватые губы растянулись в улыбке. Он скупо окинул взглядом пришедшего Везунчика.

– Что за дурацкая шляпа у тебя на башке? Ты в ковбои записался?

– Да так…– Он хотел еще что-то сказать, но дрожь, пробежавшая с головы до ног, помешала: сзади на плечо тяжелой хваткой легла рука.

– Это моя шляпа, не так ли?– прозвучал хрипловатый голос, словно его обладатель имел болезнь горла. Везунчик, медленно обернувшись, увидел мужчину лет сорока. В глаза бросался загорелый цвет кожи и широкий шрам на подбородке.