Лина Леони - MoNSTRUM. Не верь глазам своим

Ник привык ухаживать за своей супругой, он понимал все ее знаки, а она принимала его заботу. Единственное, о чем он жалел, что в прошлом не был достаточно настойчив или более к ней внимателен – возможно, он мог бы что-то изменить. Иногда его мысли омрачались, и он думал о том, как отвратительно проходит его жизнь. Ему казалось, что другие люди живут лучше: смеются, путешествуют, занимаются любовью, имеют общие планы. Нику его будущее казалось непроходимыми дебрями, из которых он не видел выхода. Единственным лучиком, который освещал его путь, была дочь Лиза.

И этот лучик всеми своими тридцатью двумя килограммами обрушился на живот Ника, отчего тот с громким выдохом сложился вдвое.

– Лиза!

– Па-а-ап, вставай! – закричала она.

– Лиза, ты убьешь меня, слезь, пожалуйста! – взмолился отец.

– Прости, пап, – Лиза, одетая в пижаму, украшенную желтыми слонами, села рядом. – Мы идем на пляж?

– А что, уже утро?

– На твоих электронных часах 7:15.

– На электронных? – Ник поставил ноги на пол. – Электронные часы – для маленьких, мы же договорились, что пользуемся часами со стрелкой.

Лиза скривила личико.

– Сделаешь блины на завтрак?

– Конечно, – он медленно встал с кровати. – Давай позавтракаем часов 8? Хорошо?

– Хорошо.

– Иди чисти зубы, а я пока спрячу электронные часы, – заговорщицки предупредил он дочь.

– Так нечестно, – Лиза любила растягивать слова, когда ей что-то не нравилось. Получалось: та-а-ак не-е-е-е че-е-естно-о-о.

Ник поцеловал ее в макушку.

– План таков: зубы, завтрак – и поедем к морю.

– Ура-а-а! – Лиза с победным кличем спрыгнула с кровати и умчалась в ванную.

– Ура, – крикнул он ей вслед.

Ник пошел в комнату Вероники, которая для практичности располагалась на первом этаже. Он тихонько постучал. Женщина лежала спиной ко входу в комнату. Тусклые волосы с проседью разметались по подушке.

– Милая, – позвал он жену. Ответа не было.

Он обошел кровать и приблизился к Веронике, она лежала с открытыми, неподвижными глазами. Ник спокойно встал рядом, подождал несколько секунд. Она все так же не двигалась и даже не моргала. Он протянул руку и тронул ее за плечо. Она перевела на него взгляд больших, глубоко посаженных глаз.

– Пора вставать, дорогая, – Ник откинул ее одеяло. – Твоя дочь хочет к морю, думаю, вы в этом солидарны. Давай я помогу тебе собраться.

Он поднял ее с постели и отнес в ванную комнату. Туалет, душ, чистка зубов – для Ника это была уже рутина, которую он исполнял последние несколько лет. Нику очень помогала Рита. Несмотря на свое пристрастие к алкоголю, она была незаменима. Рита жила в соседнем доме и всегда могла быстро к ним прийти, если была нужна ее помощь. Более того, она была медсестрой на пенсии, ее знания и опыт всегда пригождались. И в свои пятьдесят шесть она оставалась крупной, сильной женщиной и с легкостью могла поднять худенькую Веронику, если это было нужно.

Ник усадил жену в кресло-каталку, вывез на кухню и принялся за приготовление завтрака. Время подходило к восьми. На втором этаже слышался топот – малышка мчалась на кухню. Спустившись к завтраку, Лиза первым делом подбежала к матери и обняла ее за шею.

– Доброе утро, мамочка.

Вероника в ответ вяло улыбнулась, она говорила редко и едва слышно. Лиза чмокнула ее в щеку.

– Оброе уто, – прошептала она в ответ девочке.

Наконец-то Ник рассадил всех вокруг стола. Он любил воскресные совместные завтраки. Лиза что-то щебетала про своих кукол, которых так же садила рядом. За окном светило солнце, заливая кухню светом, и глаза Вероники становились озорными. Как удивительны глаза человека: Вероника, не имея способов коммуникации через речь или действия, могла выразить все свои чувства, эмоции, просто посмотрев с определенным выражением. Когда она смотрела на Лизу, ее глаза светились теплом и лаской, появлялись озорные огоньки. Потом она переводила взгляд на мужа, и было видно, как тепло в ее глазах сменяется на холод, который становился почти осязаем. Ник мог поспорить, что в этот момент ее глаза становились темнее.

Когда завтрак был окончен, вся семья расселась в автомобиле: обычно Веронику вместе с коляской помещали в салон автомобиля через заднюю дверь, рядом устраивалась Лиза в детском сиденье. Сам Ник усаживался за руль, и они ехали всей семьей к морю. Для купания было холодно, но дышать морским воздухом и бегать по пляжу можно, и Лиза всегда находила себе компанию из таких же шумных одногодок и расплескивала свою энергию вдоль кромки моря.

Вероника в это время была в прекрасном настроении, ее даже можно было посадить на расстеленное покрывало. Ветер раздувал ее волосы, собранные Ником в неаккуратный хвост на затылке. Вероника трогала песок непослушными пальцами.

Нику всегда было больно смотреть на ее руки – если бы она не была одержима мыслью стать великим художником, ничего этого бы не было…

Волосы Вероники, раздуваемые морским бризом, поднимались в воздух золотистым ореолом. На ней было ситцевое платье в голубую полосочку, вроде бы он даже видел его в шкафу совсем недавно. Это платье ей очень шло, простое и элегантное. Они только узнали, что Ника беременна, она вся светилась от счастья. Как она была прекрасна в своей легкости, в те дни она казалась моложе своих тридцати двух лет. Словно ребенок вдохнул в Веронику жизнь. Они сидели на покрывале, закапывая в песок ступни и перебирая его между пальцами.

– Ник, – она посмотрела на него своим озорным взглядом, – очень важно открыть мою выставку до рождения малыша, иначе потом совсем не будет времени.

Она повернула лицо к морю.

– Конечно, – улыбнулся ей Ник. Как она была прекрасна в тот момент.

Он мог все для нее сделать. Милая, прекрасная Ника. Они вдыхали морской воздух на пустынном пляже в начале августа их последнего счастливого года вместе.

Всю свою жизнь Вероника безумно любила строить планы, они были для нее как локомотив для поезда. В ее мастерской лежали пара десятков отличных картин. Это целая выставка, а собственная выставка была ее главной мечтой. Немногочисленные друзья Вероники давно уже имели семьи. Но сама она не спешила и жаждала явить миру свое творчество. И, настроившись на удачную карьеру художника, встретила своего будущего мужа уже после тридцати.

До Ника ее отношения складывались не совсем удачно. Даже можно сказать, плачевно. Одни-единственные серьезные отношения длились около семи лет и закончились болезненным расставанием. Веронике даже пришлось проходить терапию и пить антидепрессанты.

Лукас. Боже, как он был прекрасен! Лучший друг ее старшего брата. Ей было всего семнадцать, когда они познакомились, ему двадцать один. Дерзкий красавец моментально украл ее сердце. И вот по прошествии семи лет она горстями пила таблетки и ходила, как она это называла, «плакаться» к психотерапевту. Поначалу сеансы давались ей крайне тяжело, ведь на тот момент это было расставание с любовью всей жизни, настоящая трагедия! И совладать со своими мыслями, находясь в депрессии, ей было не под силу. Особенно в моменты, когда она в очередной раз осознавала, что у них с Лукасом все кончено. Она часами лежала на кровати и смотрела в одну точку, не было сил даже плакать. Ее родителям постоянно приходилось за ней следить, и они обратились к врачу. С его помощью по волнам безразличия Вероника добралась до бушующего океана истерик.