Л. С. Фокс - Кто шумит на чердаке

«А могла бы просто смыть с себя пену, обтереться и выйти к ребёнку без спешки. В декрете мозги совсем съезжают с пути логики».

Горячая вода продолжала ударяться о солнечное сплетение. Оля с блаженством выдохнула и прикрыла глаза. Уходить не хотелось. Было так хорошо. Она снова прошлась ладошками по влажным волосам. Высунула язык и подставила струе. Улыбнулась собственному баловству и выключила воду.

Стало тихо. Где-то за стенкой лаяла собака. Послышались голоса. Создавалось впечатление, что шумят сверху, на чердаке. Но она знала, что это из соседнего дома, только никак не могла понять, почему ей слышатся звуки сверху. Сейчас, летом, странные звуки уменьшились. Или она просто к ним привыкла и перестала обращать внимание? Костя предположил, что это мыши или птицы, чудом забравшиеся через щель. Правда, ничего подобного они так и не наблюдали: не было никаких следов присутствия живности, самих животных или других признаков, почему раздавались странные шорохи.

« Не́когда, не́когда! Мне совершенно не́когда здесь торчать!»

Она вышла из ванной, обмакивая влажную кожу полотенцем. Стыдиться было некого, и она без скромности прошлась голышом по дому, завернув волосы в полотенце. Её малышка крепко спала, представляя собой самое невинное и прекрасное существо в мире, такое нежное и милое, что хотелось лечь рядом, обнять этот маленький комочек, этого маленького человечка, и больше не знать никаких тревог, забот, печалей. Только добрый, сладкий, долгий сон в маленьких объятиях. Оля поразилась своим ощущениям и мыслям: она никогда в жизни не могла себе представить, как появление маленького ребёнка в жизни может так существенно повлиять на сознание взрослого человека. Разумеется, она слышала и читала множество историй о материнской любви, но представлять и видеть – совсем не одно и то же, что и испытать всё самостоятельно. В этом была какая-то удивительная сила чувств и эмоций. Сознание словно диктовало давно забытые знания по общению и заботе о ребёнке, не смотря на то, что она никогда ранее не только не держала, но и не видела настолько маленьких детей, не представляла себе начало материнского пути, будто это что-то невозможное и далёкое. Будто это никогда с ней не случится, а если случится – то это будет так не скоро.

« И вот уже прошёл целый год. Год!!! С ума сойти, Оля. Как мы выжили?»

Мама легла рядом, едва касаясь пальчиками волос девочки. Она хотела погладить маленькую головку, которая с каждым днём становилась всё умнее, хитрее и сообразительнее.

« Она начнёт говорить новые слова. Она будет бегать всё увереннее, перестанет держать меня за руку. Будет бегать за другими детьми, хлопать в ладоши от радости, подражать другим малышам. Учиться. Удивлять и удивляться. И всё это будет без тебя», – женщина с грустью посмотрела на пустую подушку с другой стороны кровати. Что-то вдруг отозвалось в ней ощущением одинокого существования. Оля нежно прижала подушку к себе. Она почувствовала запах. Его запах.Запах родного человека, тепла и улыбки. Запах его волос, ярких глаз и умиротворённости. Запах мужа.

Так близко, совсем рядом. Так далеко.

« Так невозможно описать такое простое чувство. Он не пахнет пшеницей или выпечкой, мужским потом или одеколоном, гелем для душа. Нет, это его природный запах. Его не спутаешь, хотя и не ощущаешь, когда он рядом. Этот запах так будоражит что-то внутри, ведь он такой родной. Такой… тёплый? Как запах может быть тёплым? Как запах может быть… таким? В нём нет ничего конкретного, чтобы ассоциировать с чем-то знакомым. Но Я точно знаю, что это его запах. Это Костя. Не могу найти слов, чтобы понять…»

Оля дышала и не могла надышаться. Как-то грустно вздохнула, начиная взбивать подушку. Она всегда так делала. Каждую ночь. Для него, будто он и сегодня придёт и уснёт рядом с ними. Нет.

– Сейчас-сейчас! – Оля поспешно обувала девочку в маленькие сандалии. Ева кряхтела и всячески извивалась, явно не понимая, почему нельзя выйти на улицу прямо сейчас. Мама терпеливо и настойчиво всовывала маленькую ножку, проверяла, удачно ли встала пяточка на своё место, прежде чем с резким звуком липучки закрепить обувку.

– А-а-а-а!!! – нетерпеливо капризничала Ева.

– Всё! Ты готова! Прошу, – женщина выдохнула, открывая входную дверь, в которую с огромной радостью, словно маленькая собачка, поспешила маленькая годовалая крошка. Ева так хотела поскорее выбраться на улицу, что сама пыталась найти опору руками, чтобы спуститься с невысокого порога дома. Но к тому времени, как она решилась сползти или шагнуть самой – мама уже протянула свою руку, чтобы можно было уверенно и безболезненно выбраться «на волю». Пока Ольга закрывала входную дверь, девочка с радостным писком и неуверенными шагами спешила подойти к воротам. Ева обожала гулять.

– Открываю ворота, – предупредила женщина, щелкая ключом в замке. Малышка нетерпеливо замахала руками, намекая, что теперь собирается ехать на маминых руках. Оля вздохнула и покорно подняла девочку, с трудом запирая ворота, едва выбравшись в небольшой переулок. Кто-то шёл по переулку, и женщина повернула голову, беззаботно улыбнувшись:

– Добрый день!

Среднего возраста женщина с пакетами приветственно улыбнулась и кивнула в ответ, что-то сюсюкая Еве.

Их дом находился в самом начале переулка, что, как казалось Оле, было очень удобно. Чем дальше к концу переулка, тем сильнее был наклон вглубь.

В переулке было несколько семей и с малышами, как Ева, но встречались они очень редко. Молодая мама не особо огорчалась этому факту: сейчас её дочери почти не были интересны сверстники, куда интереснее было общаться со взрослыми и пытаться копировать их повадки, что иногда выходило очень забавно.

За эти полтора года Ольга неплохо запомнила лица живущих соседей, с некоторыми даже была хорошо знакома. У неё не возникало конфликтных ситуаций, и, не смотря на круглосуточную привязанность к своему ребёнку, она умудрялась оказывать помощь соседям. Справа от них, в небольшом доме с голубыми воротами, жил высокий мужчина шестидесяти лет. Он чем-то напоминал ей собственного отца: такой же худощавый, аккуратно одетый, с подобной манерой речи. Но на этом сходство и заканчивалось.

Иван Андреевич некогда имел конфликт с бабушкой Константина, в подробности коего Олю не посвятили. Но так ли это было важно? Молодая женщина ни минуты не колебалась, когда впервые встретила его в переулке, приветливо здороваясь и знакомясь. Он жил вместе со старшей сестрой, за которой и ухаживал, некой Валентиной Андреевной, которую Оля видела всего дважды. Пожилая женщина, очевидно, тоже не имела никаких претензий ни к Ольге, ни к Еве, напротив, улыбалась и сюсюкалась с малышкой, пока та смущенно пряталась в ногах своей мамы.