Жереми Фель - Матери

Натан… Если бы он видел оттуда, где сейчас находится, как его сын похож на него!

В оконное стекло что-то ударилось – Норма вздрогнула. Подошла к окну, но ничего во дворе не увидела. Может, просто птица.

Вдалеке послышались раскаты грома. Норма закрыла окно и задернула шторы в надежде, что гроза пройдет стороной и не обрушится на них ночью.

Все, что ей было сейчас нужно, – это долгий сон без сновидений.

Грудь у нее поменьше, чем у Тессы.

Да и волосы потемнее.

Зато губы, напротив, полнее. Да и ростом она чуть повыше. Томми нравились крупные девчонки, как он сам.

И она спала под одной с ним крышей, только в другом конце коридора.

А может, не спала и терпеливо дожидалась, когда он придет.

За обедом Хейли не смела на него посмотреть – она задержала на нем взгляд только разок, когда высказалась по поводу его внешности. Ни одна девчонка не сказала бы ничего подобного, не будь у нее задней мысли в голове.

Он сразу почувствовал, как она смутилась, когда он запустил руку ей в волосы, вдохнув сладкий аромат ее духов, смешанный с запахом пота.

Но тут появилась мать и все испортила.

Возвращаясь в дом, он тотчас смекнул, что нужно делать. Надо выкрутить свечи зажигания из двигателя в машине Хейли.

Плевое дело.

Потом он расположился у окна в гостевой комнате, и его бросило в дрожь, когда мать подошла к Хейли и предложила переночевать у них.

Хейли, кажется, расстроилась, но он внушил себе, что в глубине души ей только этого и хотелось.

Вслед за этим Томми ушел к себе в комнату и стал терпеливо ждать своего часа. Чуть погодя он услышал, как она пошла в душ, – он представил ее голой, и ему вдруг очень захотелось помастурбировать.

Но он все же решил подождать.

Чтобы все не испортить.

Услышав, что вода перестала литься, он встал, надеясь увидеть, как она почти нагишом выйдет из ванной.

А когда она заметила его за приоткрытой дверью, что вела к нему в комнату, он покраснел до корней волос.

Томми отпил несколько глотков виски для смелости.

Грэм должен был поговорить с ней о нем, и, будь ей все равно, брат наверняка предупредил бы его, чтобы он не сел в лужу. Но вместо этого он ему подмигнул, что означало – валяй, вперед!

Может, позвонить ему для верности? И заодно попросить совета, чтобы не попасть впросак, когда он останется с ней наедине.

Но у Грэма сейчас были дела поважнее.

Брат все время думал только об Эмбер.

Томми уже знал, что он помчится следом за ней в Нью-Йорк. Для него это была подходящая возможность уехать из дома раз и навсегда, и если он ее упустит, то будет дураком.

Томми собрался пойти в гостевую комнату и постучать в дверь, Хейли, конечно же, откроет ему, и они, конечно же, проведут вместе весь остаток ночи. Да, он так и сделает – и наконец станет мужчиной, как Грэм, Родни и все остальные…

Томми пристально посмотрел на себя в зеркало и слегка поправил прическу – впрочем, волосы у него были короткие и особенно приглаживать их рукой не было надобности.

Он слегка опрыскался туалетной водой и с бьющимся сердцем вышел из комнаты.

Но, прежде чем направиться к Хейли, ему осталось еще кое-что сделать. Томми спустился прямо в трусах на первый этаж и, по привычке, оставшейся у него с детства, проверил, как всегда делал по вечерам, заперта ли входная дверь и окна. Со временем эта привычка превратилась в своего рода ритуал – не исполнив его, он не мог спать. Он ждал, когда все уснут, и лишь тогда убеждался, что в дом не проникнет ни одна душа.

На столе в гостиной он увидел дамскую сумочку. Это была сумочка Хейли. В ней лежала косметика, бумажник, блокнот, несколько пластинок жевательной резинки и айпод. В общем-то, ничего особенного. Томми вернул сумочку на место и пошел проверить другие комнаты.

Он включил свет на кухне – и сдавленно вскрикнул. Дверь в сад была раскрыта, и за ней простиралась кромешная, чернее ночи тьма – непроглядная бездна, заполненная лишь шорохом кукурузных початков, колыхавшихся подобно океанским волнам и будто готовых поглотить его вместе со всем домом…

Томми с опаской двинулся к двери, не сводя с нее глаз. Он должен ее закрыть, но для этого ему нужно подойти к ней поближе.

Из мрака к нему взывали голоса. Они были ему знакомы.

Их крылья, хлопающие крылья…

И прямо перед ним тень за порогом вдруг изменила форму.

Она стояла посреди огромного поля для гольфа и готовилась отправить в лунку последний – победный мяч. На трибуне сидел ее отец, а рядом с ним была Норма. Они держались за руки и разговаривали, как старые друзья. Чтобы произвести на них впечатление, и только ради этого, она исполнила самый красивый из своих ударов. Мяч взмыл вверх свечой – публика восторженно зааплодировала. Когда Хейли снова оглянулась на трибуны, то поняла, что отца там уже нет, а его место рядом с Нормой заняла тощая, черная как уголь фигура, на которую Норма смотрела, будто ведьма, готовая бросить кошку в кипящий котел.

Только-только наступила полночь. Все еще витая во мгле кошмара, Хейли снова закрыла глаза – и вдруг услышала голос, шептавший ей из мрачных глубин, куда ее, кажется, опять затягивало. Но что он ей шептал? Кружа в слабом водовороте, она никак не могла разобрать…

Хейли!

Теплое, похожее на ласку прикосновение к руке. Она открыла глаза, почувствовала резкий запах травы. И разглядела в синеватой дымке его силуэт.

Томми.

Хейли включила свет. И не поверила своим глазам. Он действительно был тут, совсем рядом, и смотрел на нее вожделеющими, как у распаленного мальчишки, глазами.

Надо было запереть чертову дверь на засов.

– Ты что здесь делаешь, Томми? – спросила она, стараясь сохранять спокойствие.

Но Томми не отвечал.

Как долго он пялился на нее, спящую, в темноте? И что увидел? Неужели решил воспользоваться темнотой и облапать ее?

– Ты напугал меня, – продолжила она. – Уже поздно, давай-ка возвращайся к себе и ложись спать.

Томми не шелохнулся: он словно не понял, что она ему сказала. Хейли почувствовала, как у нее по спине прокатились капли пота.

В напряженной тишине вдруг словно что-то лопнуло. И в следующее мгновение Томми потянулся к ней, собираясь поцеловать.

Хейли в изумлении тут же оттолкнула его.

– Нет, да что с тобой? Ты больной, что ли?! – воскликнула она и влепила ему пощечину, но промахнулась.

Он вытаращился на нее в полном недоумении.

– Я думал, ты сама хотела, – проговорил он, понурив голову.

Хейли на мгновение оторопела. Хотела? Кого – его?

– Послушай, Томми, я очень сожалею, если тебе что-то там внушила, только это не так. Совсем не так. Шел бы ты лучше к себе, а то мне завтра рано вставать…