Кристина Воронова - Искyсство yбивать

Я купила две чашечки чая – точнее, два пластмассовых стаканчика с кипятком, рядом с которыми положили два чайных пакетика и сахар в упаковке, а также два шоколадных пирожных.

"Пусть детка порадуется напоследок".

Отойдя к свободному столику, в пределах видимости которого почти никого не было, я поставила поднос на столик, затем движением настоящего фокусника, давно уже отрепетированным, я достала одну из ампул, разломила её и вылила светло-жёлтую жидкость в стаканчик. Затем вновь тщательно закрыла крышку.

Я всегда боялась однажды перепутать чашки – испытывать на себе действие отцовского яда мне совсем не хотелось.

Поэтому я отправила чашки по разным сторонам красного пластмассового подноса, а затем направилась к столику, где я оставила не только свою новую жертву, а также сумочку. Чтобы ничего не напутать, я всегда зажимала в правой руке сдачу, и рядом же с этой рукой ставила стаканчики.

– Вот, это тебе, – я пододвинула к ней блюдечко с пирожным и стаканчик с кипятком.

– Спасибо, – девушка благодарно кивнула, заложила книгу закладкой в красные сердечки, и пододвинула к себе угощение. – Так приятно иногда наплевать на диету, – с полным ртом шоколадного пирожного заметила она. Невольно закашлялась, подтянула к себе чай и отпила глоток.

– Ты пакетик забыла добавить и сахар, – улыбнулась я.

– Ах, да, – девушка рассмеялась. – Точно. Она положила пакетик в стаканчик и высыпала туда сахар. – Просто добавь воды, – пошутила она. – Помнишь "Юпи"? Кажется, так этот напиток назывался. Гадость редкостная, насколько я помню. Сплошная химия, но все его обожали.

– Помню, – кивнула я.

– Значит, тебе лет двадцать пять? – обрадовалась Кристина. – А выглядишь просто потрясающе. Никак не старше двадцати двух. – Лично мне двадцать.

Я скрипнула зубами, выдавив улыбку, с трудом трансформировав её из гримасы.

"Да, людям неизменно доставляет удовольствие тыкать тебя носом в то, что твоя жизнь не удалась… И лучше уже не будет".

– Мне что-то плохо, – Кристина схватилась за голову. Это произошло минут через пятнадцать после нашей импровизированной закуски. – Знаешь, наверное, я отравилась.

– А что ты ела сегодня? – поинтересовалась я тоном врача, проводящего досмотр больного.

– Наверное, это всё Макдональдс, – криво усмехнулась девушка, бессильно уронив голову на руку. – До того, как мы познакомились, я съела чизбургер и картошку-фри. Я много раз читала, что люди травятся этой едой. И всё равно её покупаю, – она беспомощно улыбнулась. – Я постоянно на диете, но иногда так хочется сожрать какую-нибудь гадость!

– Не ты одна такая оригинальная. Наверное, это происходит потому, что людям по большому счёту наплевать на себя, – глубокомысленно заметила я. – Или… они хотят умереть. Подсознательно.

– Может быть у людей почти все инстинкты самосохранения давно атрофировались, – пробурчала Кристина, хватаясь за живот. – Послушай, что-то мне очень плохо. Я знаю, что мы знакомы только минут двадцать, но не могла бы ты проводить меня до дома? Понимаешь, я живу одна, снимаю квартиру.

– А к врачу ты не хочешь обратиться? – предложила я. Я могла проявить заботу и доброжелательность, потому что яд моего папочки нельзя обнаружить, он как неуловимый убийца из кошмаров. В этом плане я доверяю родителю. Я знаю, что свои изобретения он изучает досконально. И если папа сказал, что это сильный яд, то это точно он, а не удобрение для кактусов.

– Не хочу, – упрямо отозвалась Кристина, мотнув головой. – Они всё спишут на анорексию. Ведь я же модель, понимаешь?

Наверное, моё лицо окаменело.

– Понимаю, – выдавила я из себя. – Ещё как понимаю.

Я нервно оглянулась по сторонам, ощущая, как страх пронзает душу. Я не могла позволить, чтобы эта дура по имени Кристина сдохла прямо тут, на глазах у всех!

Я ведь сижу рядом с ней.

И не важно, что яд, который изготовил мой папочка, сложно идентифицировать, да и вряд ли в нашей забыченной стране вообще делают такие анализы. Но страх – слишком нерациональное чувство.

Именно поэтому я, кивая, поднимаюсь, радуясь, что не придётся ждать официантку, чтобы получить счёт – и ещё два часа, чтобы тебе принесли сдачу – быстро одеваюсь, помогаю Кристине накинуть куртку, беру её сумочку вместе со своей, а потом, поддерживая девушку за талию, отправляюсь с ней вниз, на первый этаж, где располагался один из выходов.

Кристина стала белее мела и едва переставляла ноги. Появилась мысль дотащить её до ближайшего сугроба и скинуть туда. Зная, с какой черепашьей скоростью передвигается наша скорая помощь, я могу быть уверенна, что эту дуру точно обнаружат только после смерти.

Однако появилось ещё одно совершенно нерациональное, даже преступное желание: наконец-то воочию увидеть смерть одной из своих куколок. Если что, всегда можно потом сказать, что это я её нашла. Кто меня заподозрит, если я даже не была по-настоящему знакома с жертвой? Просто случайная прохожая, желающая проявить человеколюбие.

Это желание было одновременно отвратительным и притягательным. Я не могла с ним бороться. Однако мне пришла в голову удачная мысль, что, если я успею добраться с девушкой до её квартиры, то я смогу насладиться и её смертью, и затем удачно уйти незамеченной. Ведь Кристина говорила, что снимает квартиру и живёт в ней одна.

– Где ты живёшь? – поинтересовалась я у неё. Та что-то неразборчиво пробормотала. Тогда я, закатив глаза, свободной рукой подтянула к себе сумочку девушки, порылась в ней, а затем с торжеством выудила визитку.

Кристина слабо улыбнулась, продолжая почти висеть на мне.

Как оказалось, она жила поблизости. Это упрощало мою задачу. У меня оставалось больше времени, чтобы получить удовольствие от её предсмертных конвульсий. Ну и тащить на себе эту хрупкую красотку тоже было не слишком приятно – я же не Шварценеггер из фильмов, который способен утащить на себе не то, что хрупкую девушку – танк уволочь. Особенно в роли Терминатора.

Терминатор лично из меня никакой.

Наконец-то мы дошли до совершенно нового высотного дома – создавалось впечатление, что его только недавно заселили. Впрочем, может так оно и было.

Лифт, к счастью, работал, и вскоре я уже орудовала ключами своей жертвы в замочной скважине стальной двери, а потом втаскивала её в дом, на миг ощутив себя мужчиной-добытчиком, который принёс в родную пещеру здоровый кусок динозавра.

Я помогла Кристине снять верхнюю одежду и потащила к кровати, на которую с радостью и облегчённым выдохом и сгрузила.

– Если ты патриотка, то можешь считать, что помираешь от американского гамбургера, – предложила я ей. – Можешь перед смертью ненавидеть США.

Кристина уставилась на меня с непередаваемым выражением.