Василий Кузьменко - Мы серые ангелы – другие

Тем временем на смотровом экране появилась трансляция симфонического концерта из Вены. Алиса хотела сделать звук погромче, потому что исполняли её любимый вальс Е. Дога, но в это время она услышала, что кто-то скребётся в дверь. Она открыла дверь. Конечно, это был Гиф со своим новым другом.

– Алиса, скоро будет гроза, пусти нас в дом, мы будем себя хорошо вести, – попросил взглядом лис.

– А почему твой друг молчит, – спросила Алиса.

– Он ещё не научился с тобой разговаривать.

– А с тобой он разговаривает?

– Нет, он всё время плачет, – ответил Гиф, затем добавил, – все крольчихи ужасные матери, как можно было бросить своего детёныша!

– Хорошо, я налью вам молока, спать вы будете вон в той коробке, – Алиса показала на большую коробку из-под семян возле двери, – но обещай мне Гиф, что вы не будете шастать по дому.

– Мы согласны, и мы не будем путаться у вас под ногами, – произнёс Гиф и взяв крольчонка за холку полез в коробку.

Алиса налила молока и отнесла своим друзьям в коробку. Крольчонок выполз из-под лап Гифа и стал лакать из блюдечка. Алиса улыбнулась и подошла к смотровому экрану. Концерт продолжался, но Алиса нажала кнопку, чтобы вновь послушать свой любимый вальс. Да, телевидение стало более толерантным к людям. Рекламы на новостных, спортивных и развлекательных каналах больше небыло, так как это нарушало права телезрителей. Для рекламы существовали специальные каналы. Начала звучать завораживающая музыка. Этот вальс был признан лучшим музыкальным произведением двадцатого века, но и в двадцать втором оставался одним из лучших. Алиса вспомнила слова отца о том, что можно сочинить совершенную музыку, а вот написать совершенный роман невозможно, во всяком случае, при жизни автора. Писатель лучше всех видит все недочёты своего произведения и это его мучает.

Отец, Алиса опять вспомнила об отце. Она подошла к столику, на котором лежал его старенький ноутбук. Алиса включила его и открыла файл. На экране появилось:

« Я иду по своему городу. Кругом со своими заботами снуют люди. Кто-то улыбается, кто-то хмурится. Мне хорошо, очень хорошо. Я почти лечу. Это ощущение появилось внезапно. Я счастлив, я свободен! Меня больше не волнует, сколько я зарабатываю денег, меня больше не волнует, на какой машине я езжу, меня больше не волнует, в какой квартире я живу, мне стал не важен мой социальный статус! Мне совершенно не важно, что обо мне думают окружающие. Я, наконец, понял, что стал сам собой! Боже, какое оказывается это счастье, быть самим собой! Не играть какие-либо социальные роли, а просто быть таким, какой ты есть на самом деле. Немного хмурым, не очень разговорчивым. Жизнь научила меня держать все свои эмоции внутри себя. Мне хочется обнять весь этот мир, потому что мне от него, больше ничего не нужно. У меня есть мои литературные герои, они самые преданные мои друзья! Они очень разные, но все любимые, даже если отрицательные. Их будет становиться всё больше и больше, и это мой мир…».

Когда она показала эту запись Кену, тот немного подумав, сказал: «Твой отец жил сто пятьдесят лет назад, но уже тогда был нашим современником». Да, её отец был именно такой, он умел заглядывать в будущее. Он как-то ей сказал: «Умение достойно проявить себя в своей природной сущности есть признак совершенства и качество почти божественное. Мы стремимся быть чем-то иным, не желая вникнуть в свое существо, и выходим за свои естественные границы, не зная, к чему мы по-настоящему способны. Нам незачем вставать на ходули, чтобы стать лучше, ибо и на ходулях надо передвигаться с помощью своих ног. И даже на самом высоком из земных престолов люди сидят на своем заду», как же он был прав. Алиса открыла ещё одну запись, это было стихотворение:

Алиса опять вспомнила всех, кто был ей так дорог, но воле случая остался там, в далёком прошлом. Отец, мама, сестрёнка, братик, бабушка, Боже, как их всех ей не хватало. У Алисы навернулись слёзы, но в это время раздался шум двигателей. Это прилетел Кен, она быстро вытерла слёзки, улыбнулась и пошла встречать мужа.

Кен летел домой, уставший и довольный. Из кабины ему были видны зелёные поля и луга, реки, озёра, берёзовые рощи и небольшие хвойные леса. Сверху Марс становился всё более похожим на Землю, но это только сверху. Кен хорошо понимал, что процесс преобразования Марса, скорее всего, затянется на многие десятки лет. И хотя в лесах Марса уже жили и размножались земные птицы и животные, а на полях уже росли земные культуры, которые опыляли земные пчёлы, всё же растительности было ещё очень мало. Всё потому, что на Марсе ещё не было своего гумуса. Гумус – основное органическое вещество почвы, содержащее питательные вещества, необходимые высшим растениям. На Земле гумус составляет от 15 до 90 процентов органического вещества почвы и является самым важным критерием для её плодородности. Именно поэтому ещё в самом начале он запросил с Земли десять тысяч тонн самого лучшего чернозёма и сто тонн простейших водорослей. Человек, даже обладая самыми совершенными технологиями созидания, не способен создать то, что природа создавала миллионы лет. Какие культуры выращивать, и каких животных и насекомых следует завезти с Земли, решала Алиса. Именно она отвечала за все биологические эксперименты на Марсе.

Кен подумал о жене и сразу заулыбался. Алиса являет собой весь его мир, он погружён в неё, окутан ею как легкой утренней летней дымкой. Говорят, что человек любит по- настоящему всего три раза в жизни. Первый раз в ранней юности. Первая любовь всегда наполнена красивыми фантазиями. Ты обожествляешь предмет своей любви, наделяя его качествами, которыми, как правило, сей предмет не обладает. Поэтому эта любовь почти всегда быстро заканчивается, принося боль и разочарование. Второй раз человек влюбляется исходя из предыдущего опыта, уже боясь себя, своих желаний и мечтаний. Как правило, это чувство тоже не бывает долгим. А вот в третий раз человек уже влюбляется на всю жизнь. Алиса, была его третий раз. В ней было все то, чего всегда не хватало ему. Её взгляд наполнял его той силой, которая сворачивает горы. Её руки стали для него домом. В её волосах он находил своё вдохновение для жизни. Её мурашки стали для него родными, и он вспомнил, как она весело и громко смеётся над его шутками и снисходительно улыбается, когда в порыве чувств он несёт откровенную чушь…