Василий Кузьменко - Мы серые ангелы – другие

Он увидел Алису. Она сидела на их любимой лавочке. Вокруг неё летали воробьи. Они садились к Алисе на руки, на плечи и рядом на лавочку. Кен подошёл и сел рядом. Птички сначала улетели, но затем вернулись и снова стали садиться к Алисе на руки. Алиса смотрела на облака в реке и молчала.

– Привет, как ты? – спросил Кен.

– Не беспокойся, со мной всё нормально, – ответила Алиса и даже попыталась улыбнуться.

Кен тоже стал смотреть на реку. Он не знал, как сказать Алисе, вернее он просто боялся ей сказать об этом, поэтому не находил слов. Он несколько раз украдкой посмотрел на Алису. Она была ещё совсем девчонкой, красивой, но всё же девчонкой, но при этом обладала такой завидной выдержкой.

– Кен, что ты мне хочешь сказать? – тихо спросила Алиса.

– Мария Фёдоровна просила тебе передать, что если ты захочешь, то она сможет отправить тебя к бабушке и братику, – с трудом выдавил из себя Кен.

Алиса продолжала смотреть на реку и молчала. Кен тоже молчал. Они и раньше, так просто сидели и молчали. Это ведь здорово, когда у тебя в жизни есть человек, с которым даже молчать доставляет огромное удовольствие… Теперь он даже представить себе не мог, свою жизнь без Алисы Поэтому, для Кена эта пауза становилась всё более мучительной. Он взглянул на Алису и тихо сказал:

– Я люблю тебя, очень люблю!

Алиса, слегка улыбнувшись, ответила:

– Я знаю Кен, – затем немного помолчав, продолжила, – я тоже тебя люблю, только ещё не знаю как, понимаешь, женщина ещё только просыпается во мне, поэтому мне пока трудно разобраться в своих чувствах, ощущениях, но у меня уже есть одно ощущение, которое не спутаешь ни с каким другим. Мне с тобой хорошо, спокойно и безмятежно, – Алиса немного помолчала, а затем, посмотрев на него своими васильковыми глазами, сказала, – нет Кен, я останусь с тобой!

От этих слов душа у Кена стала расширяться, и через несколько мгновений ей уже было мало места на Марсе, а возможно во всей Солнечной системе…

Кен улыбнулся своим воспоминаниям и взяв, управление на себя, начал снижение, ему надо было проверить карьер, где роботы добывали редкоземельные металлы. Всем производством руководил искусственный интеллект, проблем не было, но иногда Кен всё же наведывался в этот карьер. Кен посадил свой марсолёт, опять включил автопилот и вылез из кабины. Марсолёт, покачивая крыльями, сам поехал на подзарядку водородных двигателей. Кен потянулся и пошёл в ЦУП, откуда осуществлялось управление всем производством. Подойдя к двери, он приложил свой браслет и вошёл внутрь.

– Приветствую тебя, Кен! – произнёс приятный низкий голос.

– И я тебя, «Гефест – 1», как дела? – ответил Кен, усаживаясь в кресло.

– Всё нормально, сейчас я выведу все данные на экран.

– Спасибо, не надо, цифры я видел в отчётах, дай мне картинки.

«Гефест – 1», искусственный интеллект, встроенный в пульт управления, начал по очереди включать мониторы, которые показывали почти всю технологическую цепочку добычи руды и производства редкоземельных металлов. Кен увидел работающие механизмы, агрегаты и машины. Все они работали на электричестве, которое вырабатывали мини-АЭС. Энергия от неё передавалась вначале на излучатели, которые создавали мощное электромагнитное поле во всём карьере. Таким образом, карьер, диаметром в один километр находился в зоне сильного излучения, от которого и заряжались все механизмы. Рабочий процесс протекал круглосуточно без участия человека. Конечно, вся информация о работе механизмов в этих карьерах передавалась и на станцию «Цивилизация – 2», но персонал станции выполнял множество и других задач, таких, как изучение астероидного пояса, изучение комет, искусственные интеллекты с Земли трудились и в дальнем космосе на расстоянии многих световых лет.

Кен, убедившись, что на производстве всё в порядке, встал с кресла и спросил:

– «Гефест – 1», я всё увидел, спасибо, в этом году у тебя на участке будет добыто более трёх тысяч тонн металлов, это очень хорошо.

– Если быть точным, то 3156 тонн, – ответил робот.

– Это немного больше, чем на остальных карьерах, – улыбнулся Кен.

– Я «Гефест – 1», я всё время работаю для людей! – прозвучал стандартный ответ искусственного интеллекта.

Кен вышел с пункта управления и направился к своему марсолёту. Автопилот уже выкатил его на взлётно-посадочную полосу. Солнце клонилось к закату, и Кен заторопился домой. Взлетев, он опять включил автопилот и продолжил свои воспоминания.

В тот же день вечером Алиса вышла на связь с Марией Фёдоровной и сообщила ей своё решение.

– Алиса, ты сильная и ты сделала свой выбор, теперь назад пути нет! – произнесла с экрана Синицкая.

– Я знаю, бабушка позаботится об Иване, и мне тоже есть о ком заботиться, – произнесла Алиса и поглядев на Кена почему-то покраснела.

– Хорошо, – улыбнулась Мария Фёдоровна, – только с регистрацией не затягивайте, всё должно быть по закону.

Когда экран погас, Алиса, немного смутившись, произнесла:

– Мне надо ещё немного времени.

– Хорошо, нам некуда торопиться, впереди целая жизнь, – ответил с улыбкой Кен, потом добавил, – Алиса, я вот о чём подумал, так ли уж случайна эта авария, ведь твой отец писал на весьма острые социальные темы того времени!?

Алиса задумалась, но через несколько мгновений, ответила:

– Да, он писал о том, что российская элита деградировала до уровня западной, писал, что она погрязла в коррупции, в роскоши и совершенно не заботилась о своём народе, считая его скопищем нищебродов и неудачников, поэтому пичкала народ самой низкопробной массовой культурой, предпочитая использовать в качестве рабочей силы мигрантов, чтобы особо не тратиться на образование и медицину. Он связывал эту деградацию с появлением у России новых, самых мощных, на то время систем вооружения, и поэтому, по мнению элиты, необходимость в русском народе, как защитника государства, практически исчезла.

– Другими словами, российская элита того времени стала на путь социального расизма, – задумчиво произнёс Кен.

– Расскажи поподробнее, – попросила Алиса.

– Социальный расизм – один из корней мальтузианства, учения о необходимости воспрепятствовать «размножению бедных», которые воспринимались элитами, как отверженные, для них главная задача рынка – через зарплату регулировать численность «расы рабочих». Родоначальником этого учения считается Томас-Роберт Мальтус, который ещё в начале 19 века писал, что «человек, пришедший в уже занятый мир, если общество не в состоянии воспользоваться его трудом, не имеет ни малейшего права, требовать какого бы то ни было пропитания, и в действительности он лишний на этой земле».

– Ты сейчас о теории золотого миллиарда говоришь?