Грег Айлс - По стопам Господа

Опять пошел дождь, и большие капли зашлепали по ветровому стеклу. Я включил «дворники» и сбросил скорость.

– Возможно, они не торопились, – сказал я, – чтобы ты сумела вытянуть из меня побольше информации. Ты звонила им от «Уол-марта», да? А потом из леса, так?

Она обожгла меня презрительным взглядом.

– Когда парень в лесу спросил меня, где вы, что мне мешало сказать: "У меня за спиной"?

– Ты знала, что у меня лук и я, неплохой стрелок, целюсь тебе в голову.

На ее лице было отчаяние.

– Дэвид, вы же умный человек! Где ваша логика? Что мне стоило ударить вас камнем по голове? Был миллион возможностей. Самая последняя по времени – момент, когда вы затаскивали труп в пикап.

– Об этом я поразмышляю позже. А пока что мне нужно уходить от преследования.

Некоторое время мы ехали в полном молчании в сторону глубокого распадка, по которому проходит граница между округами Андерсон и Морган. Впереди появился мост. Под ним, на дне ущелья, несмотря на дождь, река только-только прикрывала камни. Проехав примерно треть моста, я остановил пикап максимально близко от перил.

Прихватив с собой ключ от замка зажигания, я вышел, вытащил труп из кузова, на плече донес до перил, перевалил его через них и проводил взглядом. Тело шмякнулось на камни. Спальный мешок, который прикрывал труп, пропитался кровью, поэтому я и его бросил под мост. Перенеся рюкзаки в кабину, я сел за руль и погнал машину по влажной горной дороге со скоростью шестьдесят миль в час.

– Я и не подозревала, что вы можете быть таким, – сказала Рейчел убитым голосом. – Не верится, что вы тот самый человек, который столь проникновенно писал про сострадание и высокие этические принципы.

– Инстинкт выживания есть в каждом. В том числе и в вас.

Я немного успокоился и говорил уже менее резко.

– Нет, – тихо, но убежденно сказала Рейчел. – Я бы никогда не убила.

– Еще как убили бы. – Я с кривой усмешкой глянул ей в лицо. – Просто вы ни разу не попадали в действительно крутой переплет.

– Думайте что хотите. А я себя знаю.

Горы наконец закончились. На шоссе без подъемов и спусков я увеличил скорость до семидесяти миль в час, сосредоточился на дороге и временно выкинул Рейчел из головы.

На меня снова навалилось то чувство непоправимого одиночества, которое я испытал в день смерти Филдинга. До сих пор я не осознавал, какой подмогой и каким утешением была для меня Рейчел.

Помимо всего, предательство Рейчел означало, что я никогда – никогда! – не был для нее чем-то большим, чем просто пациент. Перегоревший немолодой мужчина с поехавшей крышей.

По моему телу прокатила волна странного тепла, оставляя глубокую мышечную усталость. Я надеялся, что это просто «похмелье» после выброса адреналина, но звенящая вибрация в зубах подсказала, что дело намного хуже. Скоро отключусь. И теперь я уже не мог доверить Рейчел заботу о себе во время приступа.

– Что происходит? – спросила она, пристально глядя на меня. – Вы вихляете по разграничительной линии!

– Все в порядке.

– Очнитесь! Мы летим по полосе встречного движения!

Я крутанул руль вправо. Возможно, затаскивая в машину труп, я физически и морально перенапрягся и стал уязвимее для болезни. К тому же приступ был какой-то стремительный, без обычного постепенного сползания в сон. Придется остановить пикап.

– Сворачивайте на обочину! – закричала Рейчел. – Скорее!

Тараща глаза, чтобы они не закрылись прежде времени, я вырулил на трелевочный волок и сумел проехать по узкой дороге метров сто. Затем свернул на лесную поляну, вынул из кармана комбинезона пистолет, взятый у убитого, и направил его на Рейчел.

– Выходите.

– Что-о?

– Выходите, я сказал! А свой сотовый бросьте на сиденье. Ну, живо!

Она смотрела на меня с таким ужасом, словно я предлагал ей прыгнуть в пропасть.

– Вы не посмеете высадить меня здесь!

– Не психуйте. Приступ закончится – впущу вас обратно. Если вы никуда не смоетесь к тому времени.

– Дэвид! Они вас найдут. Разрешите мне сесть за руль!

Я направил пистолет на нее.

– Делайте, что велено!

Она положила свой сотовый на сиденье, вышла из пикапа и хлопнула дверью. Ее черные глаза с упреком смотрели на меня через забрызганное дождем стекло. Не успел я запереть за ней дверь, как накатилась черная волна – и поглотила меня целиком.

Предо мной высились городские ворота – бесхитростная арка в стене желтого камня. Люди стояли справа и слева от дороги; одни в знак приветствия радостно махали пальмовыми ветвями, другие рыдали от счастья. Мужчины привели мне осла, и я воссел на него. Все должно было происходить в соответствии со словами пророков.

– Вот они, восточные ворота, Учитель. Уверен ли ты, что хочешь в город?

– Да, уверен.

Я проехал через ворота на спине осла. Я слышал вострубившие трубы. Римские солдаты настороженно смотрели на меня. Женщины сбегались со всех сторон, только бы прикоснуться к моей одежде или к моим волосам. Люди на узких улицах были истомлены голодом – не только физическим, но и духовным: они жаждали получить надежду и обрести смысл жизни.

Видение дороги исчезло. Теперь я сидел на ступенях многоколонного храма и спокойно беседовал с большой группой людей. Они слушали с любопытством, хотя и беспокойно. Ни один из них не смел произнести вслух то, что ему думалось. А думалось всем одно: ужели сей – тот? Возможно ли такое?

– Вы, умеющие толковать явления земли и неба, – говорил я им, – отчего вы не знаете, что происходит ныне?

Я наблюдал за их лицами. Одни и те же слова имеют разное значение для разных людей. Каждый ловит за словом свое, а остальное отвергает. Кто-то спросил, откуда я пришел. Лучше отвечать загадками.

– Расколите бревно, и я – в нем. Поднимите камень, и я под ним.

Я иду по улочкам города. Я хочу побыть в одиночестве, но ко мне обращаются со всех сторон. Вот жрецы обступили меня с вопросами. Слепцы и те видят больше этих несчастных.

– Чьей властью ты послан вести такие речи и творить такие дела? – спрашивают они.

Я улыбаюсь:

– Иоанн крестил людей. Кто дал ему на то власть: небо или смертные люди?

Жрецы кривят душой, ибо боятся, что толпа расправится с ними.

– Мы не уверены в ответе, – говорят они.

– Тогда я не скажу вам, чьей властью я послан.

Я ушел прочь от разъяренных жрецов, но они не угомонились. Они взошли ко мне на холм и стали допрашивать меня еще подробнее. Мои ответы приводили их в бешенство.

– С вами я пребуду лишь малое время. А затем возвращусь туда, откуда прибыл. Куда я уйду, туда вы не сможете за мной последовать. Будете искать меня и не найдете. Ибо вы от мира сего. А я – нет.