Грег Айлс - По стопам Господа

– Хорошо, сделаю, как вы хотите. Но что, если я не смогу – при всем своем желании? Что, если в «Хадасса» у меня по каким-то причинам не будет физической возможности…

– Не робей, тебя подстрахуют.

– Ясно. Когда лететь?

– Через десять минут чтоб были в воздухе. Мой «Гольфстрим» заправлен и готов. Только сначала забеги в административный корпус. Там тебя ждет телефон.

Телефонный звонок? От кого?

– Хорошо, Питер.

Рави пошел к двери, но остаток врачебной совести заставил его остановиться.

– А как же вы без меня?

– Доктор Кейз не даст мне сдохнуть раньше, чем будет достигнут порог тринитизации.

Годин сделал прощальное движение рукой.

– Не переживай. Возможно, Теннант умрет еще до твоего прилета.

Иерусалим

Рейчел сидела у телефона и молилась, чтоб ответный звонок из Вашингтона раздался побыстрее.

Если в отделении неврологии появится свободное место, то Дэвида перевезут туда, теперь это уже не страшно. Они все равно засветились. Но будет ли толк?

Рейчел хотела сбегать в палату посмотреть на экран элекгроэнцефалографа, но тут телефон наконец зазвонил.

– Да, слушаю.

Однозначно американский голос произнес:

– Вы профессор Рейчел Вайс?

– Да.

– Это Ивэн Маккаскелл, руководитель администрации президента.

Рейчел от волнения прикрыла глаза.

– Я узнала ваш голос.

– Профессор Вайс, я звоню с целью заверить вас в том, что президент в высшей степени озабочен критическим состоянием здоровья профессора Теннанта. Мы не имеем полной ясности относительно истинных причин, которые привели к событиям последних дней, однако полны решимости доискаться до правды. Президент наконец вернулся в Соединенные Штаты, и я гарантирую вам, что профессор Теннант будет выслушан со всем возможным беспристрастием.

Психическое напряжение, которое копилось в ней с того момента, как Дэвид застрелил вооруженного типа в своем доме и они начали безумный бег по стране, который закончился за тысячи миль от родины, – это напряжение вдруг прорвалось. Рейчел больше не могла сдерживаться и разрыдалась.

– Успокойтесь, профессор Вайс, – сказал Маккаскелл. – Надеюсь, худшее для вас позади.

– Не знаю, не знаю. Но за звонок спасибо. Огромное спасибо. Там происходит нечто ужасное, профессор Теннант пытался предупредить президента.

– Ну, будет плакать, возьмите себя в руки. Я знаю, что профессору Теннанту очень плохо, и уже сделал нужный звонок. Мне обещали, что профессор Нара без промедления вылетит в Иерусалим на частном самолете. Кроме того, мне было сказано, что он светило первой величины и лучше кого бы то ни было справится с проблемой профессора Теннанта.

Рейчел вся напряглась при упоминании Рави Нара. В трубке что-то затрещало, словно связь временно отключилась. Затем раздался голос Маккаскелла:

– Профессор Нара, можете говорить.

В трубке раздался второй, более высокий мужской голос.

– Алло, профессор Вайс? Это Рави Нара. Вы меня слышите?

– Да.

– Насколько я понимаю, профессор Теннант в альфа-коме. Это верно?

– Не совсем. Несколько раз прибор в течение нескольких минут показывал тета- и бета-волны. Теперь лишь альфа-волны, без всплесков. Боюсь прекращения дыхания.

– Не бойтесь. Дело в том, что я сам оказался в альфа-коме после суперсканирования. Вы ведь знаете про Супер-МРТ?

– Да.

– Я пробыл тогда в коме тридцать два часа и пробудился самостоятельно. И никаких отрицательных последствий! Поэтому я ожидаю, что Дэвид весьма скоро очнется. Это может произойти в любую минуту.

Уверенность в голосе Рави Нара окрыляла. Как-никак лауреат Нобелевской премии! Известен всему медицинскому миру! Было трудно спорить с ним – особенно если его слова вселяли надежду.

– Профессор Нара, не знаю, что и сказать.

– Я лечу к вам, – продолжал Нара. – Мне сообщили, что по приказу президента Дэвида переведут в более безопасное место, где его жизни ничто и никто не будет угрожать. Буду в Иерусалиме через четырнадцать часов.

– Счастливого пути!

– Дэвид скорее всего к тому времени уже очнется. Если нет – не паникуйте, все образуется. Потихоньку-полегоньку, шаг за шагом, мы его вытащим, обещаю. Договорились?

У Рейчел было радостное ощущение, что черная полоса в ее жизни вот-вот закончится.

– Договорились! Я безмерно вам благодарна. Жду вас с нетерпением!

– Буду рад познакомиться, профессор Вайс. Всего доброго.

В трубке щелкнуло, но Маккаскелл на связи остался.

– Ну, сразу почувствовали себя лучше, профессор Вайс?

– Не знаю, как вас и благодарить!

– Надеюсь, у вас будет возможность поблагодарить меня лично. Я перезвоню в ближайшее время.

Рейчел повесила трубку и глубоко вдохнула. Затем вытерла глаза бумажной салфеткой, встала и пошла в палату Дэвида.

Открыв дверь, она увидела, что Дэвид сидит на кровати. Его глаза были широко открыты – из них катились слезы.

Я смотрел на мир глазами только-только родившегося – ослепленный внезапным режущим светом. Пока я, мигая, привыкал к действительности вне темноты, мое тело заявило о своем существовании острым чувством голода и потребностью немедленно опорожнить мочевой пузырь. Я осмотрелся.

Больничная палата. На своем веку я повидал сотни подобных комнат.

"Пить! – подумал я. – Полцарства за глоток воды!"

В соседней комнате говорила женщина:

– Не знаю, как вас и благодарить!

Ее голос показался мне знакомым. Я стал прислушиваться, но больше ни одного слова не услышал.

Дверь справа от меня открылась. На пороге стояла красивая молодая женщина. Я напрягся и вспомнил: Рейчел.

Рейчел!

Увидев меня, она окаменела, потом радостно вскрикнула и кинулась ко мне.

– Дэвид, ты меня слышишь?

Ее голос молотом ударил по ушам. Защищаясь, я выставил вперед ладонь, и Рейчел замерла.

– Ты находился в коме. Тебя не было… – тут она посмотрела на часы, – пятнадцать часов! И почти все это время альфа-кома! Только изредка тета- и бета-волны. Мы с врачом думали, что твой мозг уже умер. – Рейчел показала рукой на мое лицо. – Почему ты плачешь?

Я поднес пальцы к глазам. Действительно слезы.

– Сам не знаю. Может быть, резкий свет.

Что в палате очень мягкое освещение, почти полумрак, мне стало очевидно только теперь, когда глаза привыкли к свету.

– Ты что-нибудь помнишь? С тобой в церкви случилось что-то вроде эпилептического припадка.

Я помнил, как опустился на колени и сунул пальцы в отверстие в серебряной пластине. Внезапно какая-то энергия потекла через мою руку прямо в мозг. Энергия настолько сильная, что меня, казалось, должно вот-вот разнести на куски. Словно я был детской варежкой, которую пытался натянуть себе на руку боксер-тяжеловес. Все мое тело начало трясти, и затем…