Николай Сапрыков - Следящий за горизонтом

Активность Лорис всегда возбуждала в Майкле некоторое восхищение, а учитывая его достаточно холодное отношение ко всякого рода встречам и тусовкам, Лорис дополняла его и в этом. Майкл и не сомневался в том, что подобное взаимодействие работает и в обратную сторону.

– Что думаешь делать дальше? – Лорис зашла в кухню и села напротив Майкла.

– О чём ты? – пребывая в своих мыслях, спросил Майкл.

– Ну, ты так и собираешься до конца дней работать перекладывателем бумажек?

– Не вижу в этом ничего предосудительного. – Ему частенько приходилось гасить эмоциональные всплески жены. Майкл не жаловался, ему это даже нравилось. – Любая работа хороша, разве нет? Эта мне нравится.

– До конца своих дней прожить вот в этой конуре? – Лорис демонстративно развела руками. Когда она злилась, то начинала с особым усердием набирать воздух в лёгкие, от чего её ноздри раздувались каждые несколько секунд. До Майкла только сейчас донёсся запах духов, которыми его жена пользовалась не так часто.

Дом, прямо скажем, был не в лучшем состоянии и требовал постоянного ухода то за одной своей разваливающейся частью, то за другой. Но принимая тот факт, что оба они были бережливыми и аккуратными хозяевами, уют в этом доме был максимально возможный. «Она должна понимать сегодняшние условия», – думал Майкл.

– Ты сегодня уезжаешь?

– По работе надо. Да, уезжаю. Ты ответишь на мой вопрос или нет?

– На какой именно? – Майкл перевёл взгляд на Лорис.

– Ты чего-нибудь от этой жизни хочешь?

– Хочу спокойно жить.

Она вскочила из-за стола. Тоже самое, только более размеренно, проделал и Майкл. Сгрузив грязную посуду в раковину, он повернулся и взял жену за руку.

– Давай я вернусь с работы, и мы обсудим то, что тебя беспокоит, согласна?

– Всё по новой, чтоб тебя…

Скованная, но властная, она положила свободную руку ему на плечо:

– Ты понимаешь, откуда растут ноги наших проблем, Майк?

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, Лори. Нет никаких проблем, а трудности мы преодолеем, как это делали всегда.

Лорис вздохнула. «Она очень много работает, – думал Майкл. – Надо ей устроить запоминающийся уикенд. Как она любит». Он поцеловал её руку, и двинулся в сторону спальной комнаты за своим чемоданчиком, отгоняя рукой назойливую муху.

– Да, я наверно погорячилась, – будто бы в пустоту проговорила Лорис.

– Не страшно, – прогудело из-за стены.

– Поехала я в офис, такси уже тут. Чао, Майк, – Лорис неслышно закрыла за собой дверь.

– Я могу тебя отвезти, сам сейчас выезжаю. Лори? – Только выйдя к прихожей, Майкл сообразил, что она уже ушла. – Вредничает.

…3.2

Лаборатория, в которой работал Майкл, была названа в честь небезызвестного Александра Флеминга, который в тридцатых годах прошлого века открыл пенициллин. Подавляющее большинство людей, с которыми общался Майкл, знали и об этом человеке, и о его открытии. Знали порой даже о менее значительных достижениях

Флеминга, таких как, например, открытие лизоцима – фермента, умертвляющего лишь некоторые бактерии, не причиняя вреда здоровым тканям. Крайне неэффективного фермента, скажем. Однако практически никто не мог рассказать, стечение каких обстоятельств позволило пенициллину появиться на свет.

История, которой блистал Майкл, тем немногим его собеседникам с работы казалась скорее надуманной, но это была чистая правда. Нечистоплотность, неряшество и пренебрежение правилами работы в лаборатории – вот факторы, наряду с трудолюбием Флеминга, разумеется, которые позволили сделать культовое научное открытие.

В лабораториях ёмкости с бактериальными культурами после окончания работ с ними сразу же зачищали и вымывали. Это было показателем профессионализма и добросовестного отношения к работе. Флеминг, в свою очередь, постоянно складировал на своём столе вышеупомянутые ёмкости с бактериями, избавляясь от них только когда места на лабораторном столе уже не оставалось. Раз в несколько недель, когда Флеминг принимался за уборку, он повторно просматривал культуры, в надежде отыскать что-то интересное. И однажды отыскал очень любопытную плесень…

Эти и подобные им исторический факты раз за разом заставляли Майкла всё твёрже уяснять, что некоторые высказанные его отцом догмы правдивы как никогда. Весь смысл в том, чтобы получать удовольствие. Быть проще, любить то, что делаешь. Не забивать голову лишними сложностями. Однако Майкл всегда любил следовать строгому порядку, поэтому себя с личностью Флеминга он и не пытался ассоциировать. Они явно разные люди с отличным подходом к делу, что, однако, не противоречит всё тому же правилу – существуй так, как тебе комфортно.

Заведя автомобиль, Майкл вышел, чтобы протереть заднее стекло. Оглядев тихую улицу, он обратил внимание на странный силуэт, двигающийся в его направлении.

По покрытой небольшими трещинами асфальтированной дороге, к Майклу приближался сутулый, но широкоплечий мужчина. Лишь за несколько шагов он признал в незнакомце жившего неподалёку, седовласого Мислава Бабича, который неуверенно ковыляя по центру проезжей полосы, бормотал что-то себе под нос.

Судя по внешнему виду, хорват пробыл в пьяном забытие не меньше суток, грязный и одутловатый, он казалось сейчас пройдёт мимо Майкла, но в самый последний момент шатающееся тело остановилось и повернулось в его сторону.

– Ты где ночевал? – не отрываясь от тряпки и стекла, Майкл заговорил первый.

– Там, – Мислав указал на поросшую бурьяном детскую площадку, за которой проезжая часть уходила к городу, огибая несколько крайних жилых домов.

– Сто метров до дома не дошёл?

– Ой, да заткнись. Лучше скажи, ты смотрел вчерашний репортаж по третьему каналу? – Мислав наклонился. – Нас, обычных работяг, изжить хотят, сукины дети! Извести как скот!

– Не смотрю телевизор, – чуть более резко, чем обычно, ответил Майкл.

– Пришлось выпить, чтобы успокоить нервы. Новый способ сокращения населения, чтоб тебя! Никаких больше воин в классическом понимании на нашем веку. Никаких конфликтов между территориями. В один момент на нас просто пустят вирус или что-то подобное, и дело с концом. От нас избавятся, приятель. Когда время придёт, я-то буду готов. Там про вашу конторку много говорили…

– От «нас»?

– От низших слоёв общества, вот кого. Те, что сидят наверху, уже начали отравлять нашу еду, воздух…

– Я себя к таким не отношу. Так что мне, стало быть, бояться нечего.

Майкл убрал тряпку в бардачок автомобиля, и, облокотившись на дверцу, развернулся в направлении Мислава, на лице которого отражались все признаки сильнейшего похмелья.

– Да где ты, Майк, со своими восемьюстами долларами в месяц, как не внизу всей этой грёбаной трясины?