Евгений Голубев - Так начинала рыться яма

Они вышли на улицу, Он снова в полусознании отвечает на вопросы, не понимая, что говорить можно, а что – нет. Дед расспрашивает, тепла ли куртка, нормально ли Он питается. Проходя по зимней оледенелой дороге, он предложит зайти в кафе: знает, что Она готовит одни каши, и не считает их достаточной пищей. Нет резона отказываться. Заведение находится через дорогу от дома, Он беспокоится, как бы Она не увидела их. Попытавшись вспомнить, как часто Она часто смотрит в окно, немного успокоился – никогда. Только иногда курит на балконе. Они сели за столик у входа и продолжают разговор. Подойдёт официантка с толстым меню в руках и положит его на стол, поприветствовав с улыбкой. Он не знает, что выбрать, и даёт деду сделать заказ: домашний суп с лапшой и запечённый с мясом картофель. Официантка примет меню, и обратно. Они обменяются телефонами.

– Что это Ей в голову стукнуло? Не понимаю. Жила в своей квартире, ты в школу ходил. Нет же, нужно было рвануть, – он неодобряюще покачает головой и, замерев резко и чуть задрав указательный палец, вытащит голубой свёрток и протянет Ему.

– Отдашь Ей, хорошо?

Это деньги. Он не станет считать, ведь это, стало быть, некультурно, и с трудом засунет их в неподдающийся внешний карман куртки.

Закончив с едой, Он начнёт всем своим видом показывать, что должен скорее уходить. Один, уже подходит к подъезду, замедляя шаг и еле дыша. Снова обдумывает. Нет, решение принято. И теперь не только из-за страха. Оглянувшись по сторонам, стоя уже у самого подъезда под козырьком, Он аккуратно достанет купюры и насчитает четыре крупных: это хорошие деньги.

Однажды Он поехал на соревнования по дзюдо с полудюжиной ребят, почти ничего не зная и не умея. Так просто было нужно, как сказал тогда тренер. Конечно, Он проиграл первый же бой. За считанные секунды. Сам не понял, как оказался на мате, перекинутый через себя соперником. Тогда их долго везли на место проведения мероприятия, – в незнакомую Ему деревню, – и по пути они остановились в чьём-то доме на пару часов. Там всех напоили чаем и даже усадили за компьютер. Играли только старшие, а Он с остальными наблюдали позади. Узнав обо всём, Она захотела отблагодарить тренера за приём и вручила Ему немного денег, чтобы Он передал. А Он оставил всё себе, купил сладкого и даже сумел пронести мимо Неё, сложив купленное в свой стол. Это был последний звонок в школе. Хорошо, что Она не пошла: дети пели прощальные песни первым учителям, и Он не хотел, чтобы Она это видела. В раннем детстве Он мечтал пойти на уроки пения и, когда однажды высказал своё желание, Она отвратительно так усмехнулась: «Да ведь у тебя слуха нет! Ну, спой мне…», и название какой-то детской песни. Он не стал.

Что будет, в конце концов, если всё рассказать? Она может выкинуть их, или оставит под крик, что Он здоровался с дедом. Будто Он в чём-то виноват! А потом Она и вовсе решит снова уехать, посреди учебного года. Опасаясь всего этого, Он вернёт деньги в карман и потянется к домофону: три коротких нажатия, гудки, наконец: «Кто?».

– Я.

Дверь приоткрылась. Поднимаясь всё выше и выше, Он думает: увидела ли Она их вместе? Вероятно, так было бы лучше. Последний пролёт, Её лицо в дверях. Непонятно. Встречает как обычно, Он разувается, проходит в зал и кидает рюкзак к своему столу. Начинает раздеваться. Вдруг – вопрос, почему так долго. Он со скукой рассказывает о непредвиденном классном часе. Помыв руки, поест через силу. Всё как обычно: лапша в большом пластиковом стакане. Она говорит, что они удобнее тарелок.

Попрощавшись, Он побрёл домой. Настроение подпорчено. Не по себе входить внутрь подъезда. Он отчётливо понимает, что это в последний раз. Она потратила много на риэлторов, но те так и не нашли квартиры дешевле. Всего страшнее Она была в последние месяцы; постоянно говорила, что Им придётся покончить с собой, когда денег не останется. На все намеренно начинаемые Им диалоги о новых школьных предметах в следующем учебном году Она отмахивалась: «Всё равно ты не доживёшь». И хуже всего был смешок в такие моменты. Неужели это серьёзно? И для чего тогда Он до сих пор жив? Чем ближе конец учебного года, тем чаще Он плакал наедине с собой и молился, хотя никогда ни в кого не верил. По ночам бессилие захлёстывало, и Он, один в кровати и комнате, сквозь слёзы шёпотом лихорадочно повторял, что не хочет умирать. Он не знал, плачет ли Она, пока Он в школе, но очень надеялся на это.

Легче становится после школы, когда Он с другими идёт в маленький магазин, стоящий с торца многоквартирного дома, недалеко от школы. Дед посещает Его по пятницам раз в пару недель, и деньги всегда при Нём. Даже слишком много для одного. Потому Он всегда готов угостить и других чем-нибудь. Спросу на себя не удивляется и знает, кажется, почему рядом те или иные люди. И с удивленьем из раза в раз приходит к выводу, что только один сосёт из Него деньги. Для остальных Он просто часть хорошей компании, гуляющей во дворах и пинающей пустые бутылки в футбольные ворота – широкую перекладину. Но как удивляются продавщицы Его крупных купюрам!

В последний раз они гуляли вдвоём: брели изо двора во двор, дурачились и обсуждали рок-музыку, и тут он сказал, что голоден и пойдёт домой. Но оставаться одному не хотелось, и Он вытащил некрупную купюру из кармана пиджака. Ушла ровно половина. Жар спадал, они сидели в беседке и разговаривали, и в итоге разошлись. Он решил идти тенями двором, и в пути стал шарить карманы: только одна мелкая купюра, которую Он получил на сдачу в магазине. Остановился, скинул с себя сумку, убедился, что больше – ничего, и озадаченно задумался: когда же Он умудрился всё потратить? Но возобновил шаг, и тот быстро расстроил Его грусть, ведь теперь можно не бояться, что Она что-то найдёт. Арки и тротуары вывели к дому.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.