Валера Жен - Реверсия

– Чего по телефону-то трепаться, давайте встретимся!

Фраза прозвучала в требовательной форме, и он пригласил Лиду к себе. Накануне встречи запасся бутылкой коньяка, купил сладости. Приготовления к общению с женщинами становились регулярными, а значит – привычными, не отличались оригинальностью. Не испытывал праздничного ожидания, как происходило с Маргаритой, но встречу запомнил до мельчайших деталей.

…Воскресенье. Робкий звонок. Он открывает дверь. На площадке сутулится хрупкая фигурка в изрядно поношенной цигейковой шубке. Огромная лисья шапка, темные очки в голубой оправе, ярко крашенные тонкие губы. Жалостливость и покорность. В голове не укладывается, что в сарае он познакомился именно с ней, и по телефону звучал ее грубовато-требовательный голос. Он в смятении спешит изобразить приглашающий жест.

– Вы простите, я маленько приболел. – Она вопрошающе поднимает взгляд, и он поясняет: – Простуда. Так, ерунда.

Лида прошла вслед за ним в комнату, осмотрелась, заметно просветлела. Отказалась от помощи, сама сняла шубку и шапку, скромно присела на край дивана, распахнула на него большие серые глаза, с большим усилием подавляя волнение. Слабое беззащитное создание? Во всяком случае, ее поведение выглядело естественным. И он попал под влияние свежего восприятия такой переменчивой женщины, показавшейся в первый раз беззастенчивой в достижении цели. Она ему приглянулась, потому что он всегда мечтал о маленьком хрупком создании, нуждающемся в защите. От нее веяло женским обаянием. Странно, что он сразу не обратил внимание на ее исключительность. Показалась легкомысленной и очень доступной девицей, неразборчивой в постельных радостях.

Чтобы смягчить встречу, он сразу схватился за спасительный коньяк. После двух рюмок они зачирикали без устали, готовые вспорхнуть на ветку клена перед окном и тут же свить гнездышко. Наконец-то он осознал ее имя. Лида, Лидочка… Она встала перед ним, вытянула руки по швам, продекламировала стихотворение, а точнее – поэму о любви к мужчине, после чего ухватилась за гитару, тут же отложила ее в сторону.

– Я хочу выпить с вами на брудершафт, – без тени смущения заявила она, опускаясь перед ним на колени.

То, что они пили и целовались, казалось значительным. Так просачивался воскресный день. А потом…

– Я устала, – обронила она совсем домашним голосом, в изнеможении повалилась на диван, прикрыла рукой глаза.

Он принял молчаливое приглашение, кое-как справился с узелками и застежками на ее одежде, обнял и почувствовал ответную реакцию. Она неприятно обескураживала своей податливостью. То, что в прохудившемся сарае казалось естественным приложением к бутылке водки, теперь наводило на грустные размышления. Все-таки он успокаивал себя мысленно: Да, она искушенная женщина, благодаря природному уму и сексуальному опыту с единственным мужчиной – своим бывшим мужем. Теперь закономерно прилагает все усилия, чтобы завоевать именно Кота как более достойного для нее партнера. В ее естественных инстинктах нет ничего плохого и не говорит о ее распущенности.

Все же доводы выглядели хилыми, и он никак не мог отделаться от желания быстрее встать под очистительный душ. В спасительном стремлении приложил немало терпения, чтобы в безобидной форме выпроводить ее. Оказалось не так просто. Она не только самозабвенно отдавалась, но и сама получала кайф, а дома ее ждали маленькие детки. Дети!? Может, для них Лида так старалась, что вспотела.

Она растворилась в вечерних сумерках, а он метался по комнате в поисках приемлемого выхода из сложившихся отношений. Ладно, нечаянная близость в сарае, но будущая связь представлялась нереальной, лишенной психологической основательности, неудачной шуткой – наконец. И потом – ее переменчивость. Она легко подстраивается под его настроение, не давая повода для сомнений или противодействий. Ее самоотдача подкрепляется душевностью, не требующей вознаграждения. Тогда в чем сомнения и где повод для расставания? От непривычных переживаний Кот утомился, прилег на диван. Кот ? Но и во сне его не покидало беспокойство. Предчувствие?

Отношения продолжали укрепляться помимо его воли. Следующее утро началось под впечатлением прожитого дня. Только позавтракал – звонок в квартиру. Открыл дверь, увидел ее.

– Ты один?

– Я всегда один.

– Пригласишь?

– Конечно, милая!

Для него слово милая имеет особое значение. Такую особенность она поймет много позже, а пока стыдливо улыбалась. Стыдливо… О, коварство! Он принял все за чистую монету. Обласкал Лидочку, приготовил второй завтрак из своего фирменного блюда с жареным цыпленком. А поскольку близость уже состоялась, то новый день явился всего лишь переходом от общего к частному, то есть общение имело личностный характер.

Так он узнал, что она живет с детьми и мужем, с которым развелась, но никак не может разъехаться. Сегодня дети у бабушки, а бывший муж поджидает ее дома, но это его проблемы. Теперь-то она спокойна: нашла себе защитника и замену первому мужу. Она уверена в своих силах и своем будущем, все точно рассчитала, ему не придется за нее краснеть.

Он с удивлением смотрел в ее разгоревшиеся глаза и молча кивал головой. На мгновение ее восторженная речь прервалась, краска смущения залила лицо.

– Наверное, я говорю глупости? Прости, пожалуйста. Прости!

Он был не прочь полюбить молодую даму, старался понять ее и не безуспешно, но искал для ответных чувств веские основания. Дети не могли стать помехой. Тем более, двое мальчишек – Сергунька и Женечка. Она и фотографии показала. Очень милые. Но Лида не знала о существовании Любы Зуевой, присутствие которой он чувствовал с недавних пор. Независимость, как и перспективные планы целеустремленной женщины, обретали иллюзорные очертания. Не поэтому ли он бежал от Любы, что не мог противостоять ее обаянию и сексапильности. С Лидой проще, ее он не боится.

Словесные откровения сделали секс еще привлекательней. Для ее хрупкости выносливость казалась удивительной. Таким образом проходил день – в постельных усладах, обогащенных отдельными восклицаниями, пением под гитару и мечтами о перспективах их отношений. К вечеру ее силы истощились, она стала задыхаться, метаться в постели, в носу открылось кровотечение.

– Зажги свечу, дай мне! – повелительно воскликнула она, отрешенно глядя в потолок.

Кот изучал ее с любопытством и долей иронии. Ее изобретательность в получении сексуального наслаждения забавляла его, не оставляла места для серьезных намерений. И какая может быть серьезность, если мысленно она ушла от него, витала в своих личных ощущениях, ловила нюансы с помощью свечи.