Михаил Ушер - Убийца с лицом ребенка

– Но через семьдесят лет, – заявила Голубицкая, – вас сметут на обочину истории, как смели Советскую власть.

– Значит вы даете нам семьдесят лет на эксперимент, Зоя Иннокентьевна? – спросил губернатор, делая пометки в своем блокноте.

– И ни дня больше. Моя бы воля, я бы задушила вас в зародыше. Если бы прежний президент, которого вы свергли, повесил бы на Майдане Независимости двадцать пять народных депутатов, страна не впала бы в маразм. Но он оказался подонком и трусом. А теперешнему просто не дадут сбежать, потому что имеется уже кое-какой опыт. Честных выборов в нашей стране больше никогда не будет, потому что честные выборы приведут лично вас и вашу власть в тюрьму.

– Почему? – для проформы спросил Валентин Николаевич.

– Потому что каждая хунта при законно избранном правительстве неизменно оказывается в тюрьме.

Идея о создании корпуса стражей Революции достоинства, засела, как червь в яблоке. Один раз в неделю он собирал у себя прокурора области, начальника службы безопасности, директора местного НАБУ, начальника полиции города и области. Выслушивал их просьбы, слушал их мнения по разным проблемам жизни области, присматривался к ним и сделал окончательный вывод, что положиться на этих людей нельзя. Новый начальник налоговой администрации, присланный из соседней области, Валерий Спиридонов, на вид лет тридцати, стройный брюнет с карими глазами, на первой же встрече, нагло сказал:

– Я ознакомился с вашей биографией, Валентин Николаевич. Меня в ней все устраивает. Я думаю, что мы с вами сработаемся. Однако позвольте дать вам один совет.

– Вы всегда изучаете биографии своих начальников? – удивился губернатор, не зная, что делать с этим хамом, выгнать немедленно или подождать, что он еще выдаст.

– У меня только один начальник, Валентин Николаевич. Это министр финансов. Так вот, если вы хотите стать настоящим вожаком области, надо будет все, что движется, летает и ползает в вашей вотчине обложить дополнительными налогами. Если это не сделаете вы, это сделают за вас бандиты. И тогда в Коблевской области будут два губернатора: дневной и ночной. Но деньги будут у ночного губернатора. А кто заказывает музыку, тот девушку и танцует.

– Дополнительные налоги… Да кто же захочет их платить? – оживился Валентин Николаевич.

– Кажется, Конфуций сказал, что правитель это ветер, а народ трава.

Поклонник Конфуция тут же изложил Валентину Николаевичу свое видение мира.

– Наша область не протянет и пяти лет. Вместе с ней уйдем и мы. Ничто не вечно в этом мире. Но в отличие от области, мы уйдем отсюда миллиардерами, потому что такого золотого времени больше не будет.

– Например, я долго думал, где взять средства на поддержку патриотических сил нашей области, – не сразу врубился губернатор. – Как вам такая организация: Корпус стражей Революции достоинства?

– Не надо выдумывать велосипед, Валентин Николаевич. Люди уже все придумали. Не надо никого копировать. У каждой страны своя специфика. У нас будет Национальный корпус. Это почище каких-то стражей революции. Мы же с вами не безграмотные аятоллы. Есть кадры, есть концепция, нужна только поддержка власти. Вы объявляете бизнесу каникулы от всяческих «крыш» – бандитских, полицейских, прокурорских, судейских. А за это бизнес добровольно платит взносы в благотворительные фонды на содержание и развитие патриотизма в области.

– Ну допустим, поддержка власти будет. А вам-то что от этого? Вы этими фондами руководить не будете.

– Мы эти фонды будем контролировать. Или вы привыкли по старинке? – сощурился Спиридонов, – Брать деньги кейсами из рук в руки? Так вас через полчаса ваш же Червоненко захомутает. По моим подсчетам, одни только маршрутники могут в месяц вносить до трех миллионов гривень.

– Валерий, не припомню по батюшке, – начал Валентин Николаевич.

– Иванович, – подсказал Спиридонов.

– Валерий Иванович, вам, как говорится, и карты в руки. Подготовьте мне ваши предложения в кратчайший срок.

– В кратчайший срок не выйдет, – сказал спокойно Спиридонов. – Я всего неделю в городе. Мне нужен месяц, чтобы войти в тему.

Через месяц область вздрогнула, но не взорвалась. Все от мелкого предпринимателя до крупнейших фирм области беспрекословно начали платить взносы в благотворительные фонды, созданные губернатором. На каждом перекрестке висели баннеры с призывом губернатора затянуть ремни, но вывести область в первую пятерку страны. «А чем ты помог фронту и патриотам? – вопили продажные журналисты на телеканалах и с первых страниц газет. По предложению Спиридонова был создан благотворительный фонд свободы слова, из которого черпали обеими руками более или менее способные блогеры, патриотизм которых рос пропорционально их доходам. Желающих пропагандировать идеи Коновальца, Шухевича и Бандеры становилось так много и они размножались с такой невиданной скоростью, что благотворительный фонд не успевал пополняться. Многие беспризорные блогеры в сетях стали обвинять в зраде тех, кто был допущен к корыту. Валерий Спиридонов поначалу даже растерялся, потому что фонд ничего не оставлял своим создателям. Но потом все устаканилось, когда добровольные взносы начали расти наперегонку с ценами на товары и услуги. Валентин Николаевич, сперва струхнувший от такого напора и наглости Спиридонова, с удивлением понял, что Конфуций был стопроцентно прав. Народ области стелился, как трава под ветром правителя. Первые опричники в балаклавах и пятнистой форме с нашивкой «Национальный корпус» появились у тех бизнесменов, которые не отреагировали на призыв губернатора помочь патриотической молодежи в защите идеалов Революции достоинства. Начали самовозгораться офисы, кафе, склады и рынки. Полиция приезжала, составляла необходимые бумаги, возбуждала уголовные дела, но подозреваемых не находила. Зато десятки благотворительных фондов начали пухнуть от взносов. У «Национального корпуса» появилась своя база. Члены «Национального корпуса» теперь имели членские билеты, зарплату и новую форму. Им даже разрешили выполнять частные подряды от фирм, которые хотели потроллить своих конкурентов.

– В чем загадка? – спрашивал иногда губернатор начальника налоговой. – Почему они безропотно платят? Почему они не бунтуют? Жизнь стала откровенно хуже, чем была. Неужели они поголовно верят в наши идеалы? Даже пенсионный фонд отчисляет в наши фонды с каждой пенсии десять процентов.

– Генетическая память народа, – отвечал Спиридонов. – С каждым Майданом жизнь резко ухудшалась. Поэтому в ближайшие пять лет Майдана не будет. А кроме того, подушки и пододеяльники у каждого в тучные годы нашего расцвета были забиты баксами. Теперь они вынимают каждый месяц свою сотенную и живут до следующего месяца. По моим подсчетам самая бедная семья наскребла тогда тысяч десять баксов. Разделим на сто. Ровно сто месяцев. Поэтому сейчас можно даже посыпать их дустом. Народ выйдет на новый Майдан через сто месяцев, а если доллар будет стоить сто гривень, то просто лень считать, когда это случится. О том, что полковник Снаткин задержан при получении взятки и активисты «Национального корпуса» блокируют телеканал «Эхо недели», губернатор Положенко узнал от своего первого помощника. Тот вбежал в кабинет губернатора взмыленный, как лошадь.