Михаил Ушер - Убийца с лицом ребенка

– Я с удовольствием сделаю это, – пообещал Скоморох, розовея от радости.

– За ермолку не трогать, не пугать, не грозить, просто предупредить священнослужителя о недопустимости использования религиозных учреждений для укрытия от уголовной ответственности граждан Украины еврейского происхождения.

Иван Трофимович поднял трубку и в дверях появился его помощник Перепелица.

– Сергей Петрович, утром выдадите майору Скомороху пятьдесят тысяч долларов, предварительно помеченных, как положено при проведении операции и снабдите его соответствующими записывающими устройствами, а также выделите в распоряжение майора две машины с оперативниками.

– Будет сделано, – ответил Перепелица и пригласил Скомороха выйти.

– Желаю удачи, майор, – сказал Червоненко, не вставая.

– Слава Украине, – вскричал Скоморох и вышел.

– Водитель уже прогревает машину, – сказал Перепелица.

– Пусть отвезет тебя домой. А мне опять не до сна. Появились срочные задачи, которые надо решить немедленно.

– Иван Трофимович, – взмолился помощник, – а таблетку вы приняли? Ирина Николаевна меня со свету сживет.

– Хорошо, что напомнил, – улыбнулся Иван Трофимович. – И с майором согласуй, когда ему удобно завтра явиться. Операция того стоит.

Василий Васильевич приехал домой в приподнятом настроении. Жена Вера проснулась, как только он вошел в прихожую, вышла в кухню в ночнушке, зевая, задвигала посудой, чтобы приготовить ему еду. Он подошел к ней сзади, обнял и поцеловал. Она обернулась к нему с улыбкой и спросила:

– Чего ты сегодня такой веселый?

– Премию получил, – с гордостью сказал Скоморох и выложил на кухонный стол пачку долларов.

Жена села за стол, начала считать деньги.

– Ровно десять тысяч, – с радостью сказала она. – У вас уже гривна не котируется? Выдают долларами?

– Между прочим, – заметил Василий Васильевич, – Международный валютный фонд дает кредит нам в долларах, а не в гривнах.

– Наклони голову, – потребовала жена.

Скоморох нагнулся и жена сочно поцеловала его в губы.

– Кормилец ты наш, – ласково сказала она. – Эти деньги пойдут на Анфискину свадьбу. – тут же твердо произнесла она и сунула деньги себе в бюстгальтер. Несколько стодолларовых купюр выпорхнули из ее рук и разлетелись по кухне. Их никто не стал собирать.

Василий Васильевич любовался женой и находил ее в этот момент самой красивой и самой соблазнительной на свете. Жена встала к плите, чтобы налить ему борщ и очертания двигающихся бедер всколыхнули в нем желание тут же увлечь ее в спальню, но он знал, что пока она его не накормит, никакого дела не будет.

«Да ей эта Машка и в подметки не годится, – подумал почему-то Скоморох. – Кто в молодости красив, тот и в старости пригож»

Жена подала на стол глубокую тарелку борща, вынула из холодильника буженину, сервилат, голландский сыр и охлажденную бутылку водки.

– Не-е, – сказал Василий Васильевич, – здесь у нас на столе чего-то не хватает.

– Огурчики? – зарделась жена.

– Огурчиков не хватает точно, но и второго стакана я тоже не вижу.

– Васюня, – сверкнула глазами жена, – уже пол второго ночи. Завтра соображу вечером ужин на двоих.

– До завтра еще дожить надо, – сказал Скоморох и обхватил жену сзади. – Неси второй стакан.

Жена игриво вырвалась из его рук и пошла в зал. Пока Скоморох хлебал борщ, закусывая ломтем буженины, он слышал журчание воды в ванной, шуршание какой-то одежды, затем увидел жену в шелковом китайском халате. От нее несло французскими духами. Она поставила на стол еще один стакан, разлила водку в них, подняла свой стакан и сказала:

– За тебя!

Василий Васильевич тоже поднял стакан и сказал:

– За тебя!

Два стакана звякнули друг об друга. Муж и жена практически одновременно опрокинули в себя водку. Причем жена сначала скривилась, схватила со стола соленый огурец и закусила им.

– Деньги не растеряла, когда переодевалась? – спросил Скоморох.

Жена, рассмеявшись, расстегнула халат и Василий Васильевич увидел ее голую грудь

– Не беспокойся, – мотнула она головой, – все уже оприходовано.

– Я и не беспокоюсь. Кстати, между первой и второй – перекурчик небольшой, – наливая водку жене и себе предложил Скоморох.

– Может, мне хватит? – для вида сказала жена. – Я уже пьяная.

– Обижаешь, – с гордостью произнес Скоморох. – Обижаешь подполковника службы безопасности.

– Тебе присвоили новое звание? – с радостью вскочила жена. – Так что ж ты молчишь?! Налей мне полный стакан! Наконец-то и на нашей улице будет праздник.

Она выпила полный стакан водки и плюхнулась на колени к Василию Васильевичу, обнимая и целуя его.

– Еще не представили, – выпив второй стакан и рукой проведя по губам, сказал он. – Но обещали, если завтра я выполню одно очень ответственное задание. А я его выполню обязательно.

– Ты его выполнишь обязательно, – пьяным голосом подтвердила жена. – Потому что я тебя люблю.

Она попыталась встать с колен мужа, но не смогла

– А хочешь поиметь меня здесь, прямо на столе? – спросила она мужа и сбросила с плеч цветной халат.

Скоморох помог жене встать и халат бесшумно соскользнул на пол. Обнаженная жена легла на свободную часть стола и подняла голые ноги.

Василий Васильевич уснул сразу же, как только они, поддерживая друг друга, дошли до кровати в спальне. Ему снился какой-то калейдоскоп снов, то Маша кричала на него, что он импотент, то Остап Иванович Недобойко, пересчитывая деньги, сказал, что не хватает одной тысячи и Скомороху пришлось доложить свои, что немного расстроило его, то появился Перман, которого он никогда в жизни не видел с рогами, в копытах и с хвостом. «Прочь, – кричал он взяткодателю и открыл глаза. Голая жена пыталась лечь на него, тоже голого, шепча, что у него же на столе получилось. «Не гони меня, любимый, – просила она в полусне. Но Василий Васильевич, столкнул ее с себя, перевернулся на живот и снова уснул

Адвокат Кемельман, когда рассказывал Маше, что его связи с женщинами, не является изменой жене, немного лукавил. Эти интимные отношения в тайне от жены были что-то наподобие мелкой мести ей. На самом деле, женясь на Кате Сазоновой, актрисе местного русского театра имени В.П. Чкалова, которая, по мнению театральной общественности, была красавицей, он не предполагал, что Катя за неделю до свадьбы переспит с его другом Кириллом, фотокорреспондентом областной газеты «Правда Прибужья».

Сидя на свадьбе и глядя на танцующую невесту, Кирилл наклонился к Альберту и тихо сказал:

– Какую классную телку ты взял в жены. А я испугался. Теперь ты один будешь всю жизнь пить шампанское.

– О чем ты, Кирюша? – не понял Алик пьяного друга.