Анна Крейц - Проект «Мессия». Заговор

– Да ладно, так могут рассуждать верующие люди, но если они объяснят это военному генералу… он просто увидит клона Христа как оружие войны! Вспомни крестовые походы в средние века, большинство войн на протяжении всей истории. Солдаты всегда шли в бой, неся религиозные реликвии во главе своей армии или молясь, чтобы Бог помог убить их врагов. Неважно, что другая сторона делает то же самое. Каждый хочет, чтобы Бог был на его стороне… Я знаю, как они рассуждают! Мой папа был в армии, и я провел четыре года, живя на военной базе.

– Но что, если невозможно сделать клона? Я имею в виду, я знаю, ты думаешь, что сможешь, но что, если это невозможно? Все будет хорошо, но ничего не получится? – спросила София почти невинно.

– Нет! В этом весь смысл! Почти не имеет значения, возможно это или нет. Как только другие генетики или правительственные чиновники услышат об этой идее, они все отреагируют одинаково. Они подумают про себя – ну что ж, интересно, возможно ли это? С самыми последними достижениями в области генетики это или уже возможно сейчас, или определенно станет возможным в самом ближайшем будущем. И генетики сделают все возможное, чтобы заполучить Терновый Венец, чтобы выяснить, есть ли остатки крови на нем или нет, и если они их найдут, то они будут хранить образцы крови до этого момента в будущем… сегодня или завтра, через десять, двадцать или пятьдесят лет… когда станет возможным сделать клон, используя генетический материал, который можно извлечь из этих образцов. Я поставлю миллион евро на то, что если бы идея появилась, американцы, англичане… мы все послали бы секретных агентов, пытающихся украсть Венец у французов… и если бы я был французом… я бы чертовски хорошо спрятал Венец, так, что никто никогда не найдет ее снова… но только после того, как мои ученые взяли бы образцы крови и начали работать над их клонированием.

Оба замолчали, обдумывая сказанное. Затем Роберт снова заговорил.

– Так что же мне делать? Возможно, я единственный человек, который когда-либо думал об этом… но если я ничего не сделаю сейчас, то, безусловно, это просто вопрос времени, когда еще у кого-то возникнет эта идея. Это может быть не Терновый Венец… возможно, существуют другие артефакты, на которвх также есть кровь Иисуса Христа, и как только мое открытие станет публичным, другие люди смогут сделать то же, что могу сделать я… Теперь у меня появилась идея, даже если я еврей, это значит, что я должен что-то с этим сделать… На самом деле, может быть, даже больше, потому что я еврей. Я должен разработать технологию и сделать это прежде, чем кто-либо еще делает! И нам нужно завладеть Терновым Венцом, прежде чем кто-либо еще сможет взять образцы любых остатков крови, которые Иисус Христос мог пролить на него, когда был распят!

Они лежали на кровати в темноте, за окном смеркалось, наступил вечер.

Они оба знали, что их жизнь изменилась в тот день. Произошло нечто, от чего они не могли уйти.

Роберт понимал, что дальнейшая его судьба теперь зависит только от него самого.

Профессор Таккер уставился на него с выражением неподдельного удивления на лице. Впервые с тех пор, как Роберт встретил его, пожилой профессор фактически потерял дар речи.

В течение нескольких минут профессор ничего не говорил. Он осторожно поднялся со своего места и медленно пошел к окну. Он посмотрел вниз в общественный парк в задней части института генетических исследований. Лаборатория находилась рядом с музеем Питт Риверс на Паркс Роуд в Оксфорде. Был полдень понедельника, дети качались на качелях, на другом берегу реки молодой отец с маленьким сыном запускали воздушного змея. Не поворачиваясь, профессор заговорил медленно и строго:

– Надеюсь, ты понимаешь, что об этой идее никому нельзя рассказывать? Я имею в виду, вообще никому. Ради Бога, Роберт, я предложил тебе подумать над идеей докторской диссертации. Но я не ожидал, что ты придешь ко мне с откровением, способным изменить мир!

Сначала Роберту показалось, что профессор злится, и он испугался, что профессор откажется от работы с ним. Даже если профессор сделает это, Роберту не за что будет его винить. Вернувшись в Оксфорд из Парижа двумя неделями ранее, он связался с коллегами профессора в Стокгольмском университете и включил их недавние находки в новую работу, выполненную профессором за последние несколько месяцев. Он работал до поздней ночи десять дней подряд, прежде чем пришел к выводу, что его идея правильна. За эти десять дней он наметил новый генетический процесс, который объединил стокгольмские исследования с исследованиями его лаборатории в Оксфорде, и все его расчеты, казалось, подтверждали его идеи. Он должен работать.

Затем через своих знакомых на кафедре богословия он выяснил, что Терновый Венец действительно все еще находится в хранилищах Нотр-Дама. Даже самые уважаемые богословы в Оксфорде считали, что есть все шансы, что «это» не подделка.

Единственной проблемой, которая осталась решить, было то, как достать реликвию. Это было камнем преткновения в течение последних нескольких дней, но, поскольку судьба иногда имеет привычку помогать тогда, когда этого совсем не ожидаешь, решение было возникло само собой.

Во вчерашнем экземпляре университетского журнала была опубликована фотография французского священника по имени кардинал Лорантин с надписью «Крайст-Черч приветствует студентов-фанатов». Через две недели в Крайст-Черч-Колледже состоится Конференция Мировых Религий, в которой примут участие религиозные лидеры со всего мира. Взволнованный, Роберт продолжал читать, что кардинал Лорентин, один из главных католических священников во Франции, ответственный за деятельность католической церкви в Париже, был бывшим студентом Крайст-Черч и будет собирается присутствовать на конференции через две недели.

Слова профессора Таккера прервали его мысли:

– Ты гений, мой мальчик! Ничего, кроме чистого гения. – Профессор медленно двинулся к нему, протянув руку. – Позвольте мне пожать вашу руку, молодой человек. Это лучшая идея, которую я слышал за последние годы!

Профессор сделал паузу, и сердце Роберта почти остановилось.

– Это, несомненно, будет блестящей работой! Невероятно! И процесс, который ты обрисовал в общих чертах, является первоклассным материалом… фантастическим… мы должны немедленно запатентовать его… или скорее… ты должен запатентовать его немедленно! Новый процесс – твоя идея, парень, и он может просто сделать тебя знаменитым!

Профессор был взволнован и доволен. Он всегда знал, что у Роберта есть потенциал для великих дел, и теперь он это доказал.

Всего за месяц в аспирантуре Роберт придумал новый генетический процесс, о котором раньше никто не думал. Несомненно, кто-нибудь еще открыл бы его в течение следующего года или двух, но факт состоял в том, что Роберт сделал это. Все сам. Возможно, это открытие достойно Нобелевской премии!