Братья Ют - Рок

– За всё надо платить, – глухо, но уверенно произносит старая Бор.

Он сглатывает и трёт левую руку. Качает головой:

– Пока я не встречусь с ней, и мы не пообщаемся, я не смогу объективно оценить, за что заплатил тремя годами безработицы.

– Тогда тебе пора идти.

Она хлопает в ладоши и встаёт.

– Что? Серьёзно? Куда идти?

Он тоже встаёт, слегка сконфуженный. Но тут же глаза Мэтью вспыхивают, он готов бежать, не то, что идти, на встречу с Кэтрин.

– Так, сейчас выходишь, поворачиваешь направо и отсчитываешь три дома. – Женщина сопровождает слова жестами. – В четвёртом на противоположной стороне живёт Кэтти Суон. Дом с зелёной крышей.

Мэт вдруг срывается с места, даже не сказав «спасибо». И если бы пришлось бежать милю, две, или пять, он сделал бы это с той же скоростью без капли сомнения. Сердце отбивает самые сложные ударные партии. Нет, не из-за физической нагрузки. Последний раз подобное волнение парень испытывал, когда его впервые позвали на публичное интервью, сразу после выхода первой книги. Без сомнения, то был его триумф. Но тогда он хотя бы знал, о чём будет говорить.

Они не виделись так долго, что Мэт ловит себя на мысли: он уже и не верил в то, что эта встреча когда-нибудь случится. Конечно, никогда не говорил этого вслух. А при посещении подобных мыслей старался отвлечься на другое, или же утешал самого себя в обратном какими-то не очень вескими аргументами. На самом деле, если бы ему просто сказали, что она жива, этого бы хватило, чтобы выдохнуть, и жизнь тогда стала немного легче. Сомнений нет, такая новость породила бы ещё больше вопросов, и его поиски не прекратились. Наоборот, только усилились. Но то, что происходит сейчас, в сотни, и даже в тысячи раз лучше, чем могло бы быть. Она сама его позвала, а значит, хочет видеть! Всё остальное не важно.

Четвёртый дом справа от Риты Бор оказывается ровно такого же типажа, как и все остальные. Та же штуковина над дверью, та же небольшая веранда с видом на улицу. Прямо возле дома с левой стороны стоит одинокая пальма. Почему-то её не стали вырубать, когда занимались постройкой. И от этого весь облик жилья Кэтти приобретает некий сказочный шарм. Витает атмосфера чего-то родного. Крыша и впрямь зелёная, но только не из-за того, что её покрасили. Огромные пальмовые листья, связанные между собой, застилают всю поверхность, немного свисая с краёв. Скорее всего, под ними всё то же металлическое основание. Мелькает мысль, что он не удивится, если узнает, что сама Кэтти придумала таким образом украсить свою обитель. А возможно, это было сделано из более практичных побуждений: чтобы жара не так сильно проникала внутрь.

« Интересно, как часто их приходится менять? Неужели, сама лезет наверх? Или… кто-то помогает… »

Мысли неприятные, непрошенные. Мэтью старается отогнать их.

Он стоит у входной двери. Руки дрожат. Такое бывает, когда ты чего-то очень сильно ждёшь, и вот сейчас уже получишь то самое, желанное, и останавливаешься на секунду, чтобы подготовиться. Мэт делает несколько шагов, вплотную приблизившись к двери. Три коротких стука. По ту сторону слышатся быстрые шаги. Дверь открывается внутрь. Случилось. Они, наконец, встретились.

Кэтти заметно похудела. Её от природы смуглая кожа приобрела глубокий ровный бронзовый загар и стала ещё темнее. Косметикой она пользовалась редко даже в условиях цивилизации, потому всегда выглядела настоящей, впрочем, как и сейчас. Длинные волосы выгорели и приобрели цвет какао. Они распущены и аккуратно лежат на плечах. Природа явно потрудилась над созданием глаз, она превратила их в два драгоценных сверкающих камня, смешав карий и изумрудный цвета. На лице играет изящная улыбка, обнажая белоснежные зубы и образуя в уголках полных губ еле заметные морщинки. Дыхание спокойное, она совершенно не нервничает в отличие от своего гостя.

– Кэт…

Мэтью кажется, будто он в каком-то фильме, потому что чувствует, как сердце проваливается вниз, на самое дно. Руки так и трясутся.

А она молчит и улыбается. Для неё эта встреча кажется такой естественной, словно на самом деле она ждала его всё это время, а он, дурак такой, не мог понять, где искать. Будто этот самый остров является той самой землёй обетованной, где все ищущие обязательно приходят к своей цели, а страждущие утоляют жажду.

Он не ощущает жары, которая успевает подняться от песка. Для него нет уродливых домов вокруг, что портят своим существованием пейзаж. Весь мир сужается до лица, светящегося, словно блик солнца на морской волне. Кажется, что нет даже ветра, а прядь её волос колышется сама по себе. И ни единая птица не смеет потревожить момент своим голосом, пусть и прекрасным от природы.

Всю бесконечную тоску и боль потери Мэт осознаёт только теперь, по прошествии невыносимо долгих трёх лет. Он просто физически не может сдвинуться с места.

– Входи, не стой на солнце, – произносит она негромко.

Голос такой родной для него, что парню кажется, будто он слышал его только вчера. Именно её слова выводят Мэтью из ступора. Он входит, осознавая, как дрожат колени.

Убранство сильно отличается от жилища Риты Бор. Всё выглядит гораздо аккуратнее и опрятнее. Здесь всем телом ощущаешь, что ты именно дома. Уют создают картинки и вырезки из журналов, развешанные на стенах. Они яркие и пёстрые, да и сами стены внутри имеют мягкий персиковый цвет. Помещение разделяется на две комнаты – большой зал и спальню. В зале два кресла и маленький плетёный столик. Всё застелено бархатными покрывалами тёмно-коричневого цвета. Здесь также стоит электроплитка, только идеально белая и чистая, в отличие от агрегата Риты. Немного посуды в шкафчике в углу. Зеркало в тяжёлой раме.

В спальне же он успевает заметить не очень большую кровать, также застеленную пледом, крохотный комод (по крайней мере, нечто на него похожее) и ещё один шкаф.

А затем Кэтти крепко обнимает его, и Мэт понимает, что больше никогда в жизни не отпустит её.

– Я всё время ждала тебя.

– А я всё время искал тебя.

На самом деле подобные банальные слова даже не нужны. Кэтти говорит так, чтобы окончательно поверить – это не сон. Она тоже не знала, доведётся ли им встретиться вновь. Не знала, но надеялась; верила и каждый вечер перечитывала его книги, добытые с таким трудом в свой первый год здесь.

Не размыкая объятий, Кэтти тянется к его губам. Мэт не сопротивляется, отвечает на поцелуй. И именно в этот миг он знает, что такое вечность.

Кресла в большой комнате оказываются очень удобными. Они пьют чай всё с теми же ягодами асаи. Только спустя неопределённое время, когда проходит восторг от долгожданной встречи, он расспрашивает её обо всём, что случилось. Ему не терпится задать самый главный вопрос.