Антон Геля - Второе рождение

«Не буду я ничего делать!» – решил зло про себя Виктор. «Вам тут хорошо – вы и делайте!». И опять сел на бревно.

– Мужик, как там тебя, сейчас остаток воды на тебя вылью – неожиданно чётко и тихо сказал картавый в грязных сапогах. Это была неприкрытая угроза.

«Че-е-его-о-о?! Я тттебя…» – начал поднимать глаза Виктор и запнулся в мыслях. Потому что расшибся об этот взгляд. Поверил выражению лица. Опустело внутри что-то, сжалось. Этому взгляду хотелось подчиниться. И что-то ещё…

– Да иду я… – отстранённо произнёс Виктор не своим голосом и встал под дождик, стараясь справиться с наваждением.

Картавый чуть отвернулся, смахнул с носа каплю дождя, вернулся взглядом другого, спокойного лица.

– Как тебя величают?

– Витя.

– Я – Анатолий. Задача тебе, Витя: костры разводить. Вон туда к девочкам идёшь, два костра делаешь, потом поступаешь в распоряжении девушки Кати и девушки Ани. Они тебе ещё задачи нарежут. Вопросы? Нет вопросов, давай, сделай там всех…

Анатолий отвернулся и пошёл к автобусу, около которого, прикрытые полиэтиленом всё ещё громоздились кучи палаток, спальников, мешков, коробок.

Этот первый диалог с Анатолием намертво врезался в память Виктора. До мельчайших подробностей. До мельчайших ощущений.

На неверных ногах Виктор подошёл к суетившимся около горки коробок девушкам. Их было трое. В бесформенных, набухших от воды брезентовых штормовках особи женского пола растягивали полиэтиленовую плёнку между деревьями над местом своего пребывания.

Виктор встал рядом, не зная, как сообщить о своём присутствии. Невольно засмотрелся на процесс привязывания плёнки к деревьям.

Плёнка была грязная, в дырочках. Верёвки, которыми она крепилась к деревьям, были грязными и мокрыми. Внутренняя тоска сдавила внутренности, появилось чувство отвращения и жалости к себе, что придётся вот так тут находиться, в этих каторжных условиях. Захотелось сбежать.

– Не могу сидеть, когда другие работают – пойду постою, да, Витя? – опять возник голос Анатолия, который принёс две намокшие коробки с тушёнкой. – Дамы, кто тут из вас кто? Я вам бойца-костратора надыбал, распоряжайтесь.

– Давно уже пора, вообще-то, – недовольным, тонко-мультяшным голосом отозвалась одна из девушек. – Ну, дак, чего стоим? Кого ждём? Не могу, дак! – продолжала выдавать недовольство говорившая.

Анатолий опять пошёл к автобусу, поэтому Виктор растерялся ещё больше, и продолжал тупо стоять под моросящим дождиком.

– Юноша бледный, стоять потом будем! Дрова ломайте.

– Чего ломать? – удивился Виктор.

– Дрова на костёр! Ну, я не могу, дак! – продолжала сокрушаться из-под капюшона собеседница.

И вдруг до Виктора дошло: для костра нужны дрова. Идёт дождь. Всё вокруг мокрое. А он ни разу за всю свою городскую жизнь не разводил костёр. Даже из сухих дров. В лучшем случае, покупал уголь для шашлыка. И что теперь делать – просто непонятно. Его специально послали сюда, чтобы он ещё больше опозорился.

– Да ладно вам, не так уж всё ужасно. Вы что так? – На Виктора в упор смотрели все три девушки, уже, видимо, некоторое время. – Что за ужас во взгляде? Что за безнадёжность? Я тебе говорила, Катюха, не надо краситься в поле, а то размыло глаза дождём, на Бабу Ягу похожа стала, человека перепугала…

Нелепый разговор не казался смешным. Он казался диким бредом умалишённых.

– У нас вообще костёр будет, или где? – протяжно спросил долговязый мужик с рыжей бородой, к которому тут относились как к главному.

– Да не знаю, дак, никто не делает, не могу прямо! – недовольно выдала начавшая раздражать «пискля».

– А чего его делать? Берёшь, да разжигаешь – протяжно сказал долговязый. – Кто у нас по костру?

– Вот бойца Толик прислал. Только он не алё.

– Знаешь, боец, чем орёл от стервятника отличается? Орёл себе свежую пищу добывает, а стервятник тухлятину холодную подбирает. Давай, будем орлами. Наломай пока дров посуше, да в темпе. Аня! – повернулся он к девушкам, – до ужина пряников не давай, только сухари.

– Хорошо, – отозвалась из-под капюшона грудным голосом Аня, Рыжий длинным взглядом посмотрел на Виктора и пошёл в центр растущего лагеря.

Виктор чувствовал себя совершенно чужим. Он не знал, что делать. Не понимал, чего от него хотят. Он промок и замёрз, дрожал мелкой противной дрожью. Хотелось есть.

– Там кухня всё, – чуть запыхано сказал подошедший с тремя ящиками тушёнки Анатолий. – Виктор батькыч, такую ты должность классную упустил!.. Иди палатки ставить, сам тут займусь.

– Какую классную должность? – не понял Виктор.

– Ну как, какую? Главного костратора. К кухне поближе, от начальства подальше, выбор еды, девочки-прелестницы. Теперь всё это мне достанется! – на ходу говорил Анатолий, доставая из непонятной кучи грязного на вид барахла топор.

В несколько шагов стремительно подошёл к дереву и с изяществом виолончелиста вогнал топор в ствол дерева сантиметрах в двадцати от земли. В шесть звонких ударов «заломал сушинку» и несколькими короткими движениями пообламывал крупные ветки. От лежащего берёзового ствола ободрал несколько кусков коры.

– Тут нормально будет? – задрав голову, спросил Анатолий.

– Да, нормально – почти в один голос отозвались так же задрав головы, девушки Катя и Аня. «Пискля» опять, в этот раз тихонько, произнесла привычное «я не могу, дак!».

Анатолий поднёс пламя зажигалки к куску берёзовой коры. За несколько секунд береста занялась оранжевым огнём с густым чёрным дымом. Положив на огонь несколько крупных кусков коры, Анатолий начал ломать ветки от сушинки, складывая их какой-то небрежной кучей на пламя.

По лесу пошёл запах свежего костра…

– Витя, ну чего вы всё стоите, не пришей кобыле хвост, прямо не могу, дак! Идите уже за водой тогда, что ли, не могу прямо!

Куда идти? За какой водой? Виктор отвык, чтобы столько событий разворачивались с такой скоростью. Его сознание было перегружено. Он уже сам готов был кричать «Не могу прямо!», но вместо этого просто стоял, уставая даже от созерцания. Но в этом была надежда: ему говорят, что нужно делать, и это он сделать сможет.

– Где вода? Куда идти? – выдавил из себя сквозь дрожь холода.

– Вон те два ведра на чай. Или найди себе помощника для бидона… Саша! – неожиданно крикнула «пискля» – Саша! Ходи сюда! На голос давай! Саша, это Витя. Сейчас вы с ним вот в этом бидоне принесёте воду вон из того источника – указала «пискля» на возвышенность, где среди ёлок угадывалось какое-то деревянное строение.

– А два ведра зачем? – удивился Виктор, когда им выдали алюминиевый бидон и два цинковых ведра.

– Ну… Одно… черпать… Потом… бидон… между… нами… по… одному… ведру… в… каждой… руке… – через паузы, как девяностовосьмилетний старик с Альцгеймером, сообщил Саша.