Ингрид Вэйл - Тринадцатая…

Пользуясь своим бедственным положением, он настойчиво давил на жалость, но вызвать у нее сочувствие так и не смог. Она упорно отказывалась, говорила, что у нее нет на него времени и советовала обратиться к кому-нибудь другому. Однако Харпер не сдавался до тех пор, пока она в конце концов не согласилась хотя бы на часок заглянуть к нему домой. Но при этом она не хотела, чтобы кто-либо из знакомых видел их вместе. Благодаря своей привлекательной внешности, она принадлежала к совсем другому кругу их сверстников и находиться в одной компании с парнем, который не входил в этот круг, считала ниже своего достоинства. Она стыдилась при посторонних даже вступать с ним в разговор. Договариваясь с Харпером о месте и времени занятий, она настаивала на том, чтобы встретиться с ним где-нибудь подальше от школы. Он подобрал ее по пути домой, остановив машину на обочине. Высокомерная девица залезла внутрь только после того, как убедилась, что вокруг никого нет.

Такое отношение с ее стороны не могло не задевать его самолюбие. Нужно быть совершенно безразличным к чужому мнению, чтобы не обращать внимания на подобное пренебрежение. Харпер к числу таких людей не относился. Как раз наоборот, он был очень чувствительным и ранимым. Но желание добиться своего пересилило гордость, и он сумел запрятать обиду глубоко внутрь. Главное для него сейчас было заманить ее к себе и попытаться объясниться. Его план сработал. Все шло как по маслу ровно до того момента, когда он начал намекать ей о своих чувствах. Она не только высмеяла его, но еще и бросила фразу, которая врезалась ему в память на всю жизнь. Она сказала, что ни одна девчонка не согласится встречаться с ним по доброй воле, пока он не нарастит мышцы и не сделает пластическую операцию своей глупой физиономии. Он и так сильно переживал из-за своего никудышного телосложения и того, что ему не выпало счастья родиться писаным красавцем…

Вскоре пластика понадобилась ей самой. Он решил доказать этой девчонке, что и без хирургических вмешательств сможет овладеть любой красоткой. Чтобы наказать за злой язык, ему пришлось брать ее силой. Он запихал ей обратно в рот не только ее обидные слова, но и кое-что еще. Дура безмозглая. Вела бы себя без лишнего гонора, возможно, осталась бы жива. Мало того, после всего случившегося стала еще пугать его полицией. Пришлось запереть ее в ту часть подвала, которая принадлежала только ему, и держать ее там до тех пор, пока это было возможно.

На тот момент отец Харпера уже ушел из жизни, а мать сутками пропадала на работе. Он фактически был предоставлен сам себе. В тот день родительницы по обыкновению не было дома, а по возвращении, несмотря на ее огромное нежелание, она вынуждена была на некоторый срок покинуть родные стены. Ее заболевшей сестре требовалась помощь по хозяйству, и после долгих уговоров та смогла уломать мать приехать к ней ненадолго. Это было самое счастливое время в жизни Харпера. Никогда еще он не ощущал себя таким смышленым, сильным и великолепным. Именно в таком порядке он заставлял ту девчонку повторять эти слова. Он несся из школы домой с непередаваемым чувством радости и возбуждения лишь от сознания того, что в подвале его дома сидит связанная красотка, которую он мог брать в любой момент и столько раз в день, сколько ему вздумается. Этот маленький секрет распирал его изнутри, помогая ощущать себя всемогущим.

После первых же побоев девка хорошо уяснила, что от нее требуется, и начала вести себя не столь агрессивно. С каждым разом она становилась все менее ершистой, а к концу первой недели сделалась совсем покладистой. Правда, в ней нет-нет да и вспыхивал дух противоречия, за что она сразу получала очередную оплеуху. Ее сопротивление приводило его в бешенство и заставляло с каждым разом применять к ней все более жесткие меры. Прежде чем она начинала стонать так, как это делали героини фильмов, ему приходилось несколько раз напоминать ей, что к чему и кто здесь главный. К огромному сожалению Харпера, его счастью и неописуемому блаженству не суждено было длиться вечно. К концу второй недели позвонила мать и сообщила о своем возвращении. Она планировала быть дома тем же вечером, и у него оставалось всего несколько часов, чтобы скрыть следы своего преступления. Учитывая тот факт, что девчонка все еще была цела и сравнительно невредима, ему предстояло многое успеть. Затягивать дольше не стоило.

Вопреки своим обещаниям за хорошее поведение подарить пленнице свободу, он с самого начала предвидел другой конец. Харпер был не настолько глуп, чтобы поверить ее слезным клятвам хранить молчание о том, что произошло между ними. Даже если бы тотчас после его первого сексуального домогательства она выбрала другую линию поведения, скажем, стала ласковой и послушной в его руках, он и в том случае не поверил бы ей. Он имел представление о том, насколько хорошо женщины умеют притворяться и лгать. Примером тому служили те же актрисы порнографических фильмов, которые делали вид, что до безумия влюблены в своего мужа, а через минуту-другую с не меньшей страстью отдавались его другу.

И хотя умом Харпер понимал, что по действию на экране не стоит судить обо всех женщинах, он не мог изменить своих взглядов. Да, перед его глазами разыгрывался сюжет, который являлся всего лишь выдумкой сценариста, но в подростковом возрасте такие вещи воспринимаются иначе. В лице звезд экрана весьма сомнительной репутации он обвинял весь женский род в аморальном поведении, а в каждой его представительнице видел лживую натуру. Он неплохо представлял себе, на какие ухищрения способна пойти женщина в том случае, если ей умышленно подрезать крылья, и мог догадаться, на какие уловки пойдет она, если некто покусится не только на ее свободу, но и на ее жизнь. Он был уверен: узнай его пленница о том, какую судьбу он ей уготовил, вмиг станет коварной и хитрой тварью. Идти у нее на поводу и рисковать собственной свободой он не собирался. Он должен был с ней расстаться. Вынужден был. Причем навсегда. Решение далось ему с легкостью.

Из-за того что избавляться от трупа ему пришлось впопыхах, он немного наследил, но в целом своей работой остался доволен. Прилегающий к дому гараж по назначению давно не использовался. Еще предыдущим хозяином он был переделан в помещение под хозяйственные нужды. В самой его середине стоял длинный, тяжелый стол, обитый нержавеющей сталью. Раньше вдвоем с отцом, а позже самостоятельно Харпер разделывал на нем улов или охотничью добычу. Мать пользовалась этим помещением реже, ближе к концу лета, примерно тогда, когда начинался заготовительный сезон. По большей части она разбирала и мыла на столе дары леса и скромного огородика. Около стены, но достаточно близко к столу была устроена раковина с отдельным краном для длинного шланга. С его помощью наводить чистоту после окончания работ было одно удовольствие. Для полного удобства в гараже был устроен слив. На полу вдоль стола с каждой стороны параллельно друг другу шли небольшие углубления с выходом наружу.