Ренат Аймалетдинов - Четвертая стена

В доме №15 на Чаяновой улице располагался один из корпусов РГГУ. Внутри здания он бродил порядка пятнадцати минут, разыскивая нужный кабинет, где его ждал один из организаторов курсов. Наконец-то, он постучался в нужную дверь. Как ни странно, там его ждал не седой профессор, как ожидал Джерри, а вполне молодой человек, одетый в черный деловой костюм, в очках и с зализанными назад темными волосами.

– Здравствуйте, Вы по какому вопросу? – спросил мужчина, сложив руки на столе.

– Добрый день, я Вам звонил вчера по поводу курсов журналистики.

– А, заходите, присаживайтесь. Ну, так что Вас интересует?

– У меня всего пару вопросов. Во-первых, я записался на программу на вашем сайте, но… – не успел Джерри договорить, как мужчина перебил его.

– На это не обращайте внимание. Институтский сайт очень редко обновляется, и через него ничего не решается. Все вопросы решаю я и Андрей Павлович Добролюбов, профессор нашей кафедры. Вы заполняете анкету, заявление и еще пару документов, вносите через терминал 16 000 рублей и…

– Подождите, как 16 000? На сайте же написано 15 000.

– Это информация того года; сейчас все подорожало. В следующем году еще больше сумма будет, так что не медлите. Но заметьте: одна тысяча рублей за год – более чем допустимо.

– Так… Интересно… А вот с записью как? Ну, то есть у вас на сайте, опять же, написано, что все по мере набора. Вот, как узнать о состоянии этого самого набора? Или тоже на это не надо обращать внимание?

– Верно мыслите! Я не знаю, зачем так написали. Андрей Павлович говорит, что все курсы у нас в институте начинаются с середины октября – не раньше.

– А они вообще будут?

– Не понимаю, – ответил мужчина, улыбнувшись.

– В смысле, это звучит, как какая-та лажа. На сайте информация недостоверная, тут мне предлагают заполнить бумаги и заплатить немалые деньги за то, что может и не произойти! – возмутился Джерри, попутно жестикулируя руками.

– Все равно не понимаю, – продолжал улыбаться мужчина.

– Где гарантия, что вашу шарагу не прикроют к следующему году? Сейчас идут массовые закрытия, слияния и прочая хрень. Вы вообще уверены, что на вас это не отразится?

– Мы рассчитываем на это. В конечном итоге, право выбора у Вас никто не отнимал.

Не попрощавшись, Джерри вышел из кабинета и направился к выходу из института, нахмурив брови. «Урод какой-то! Право выбора… Самая отвратительная сторона этой, так называемой, демократии. Это право деградировало до уровня „Съешь отраву или сдохни от голода“ еще давно. Философы экзистенциалисты в гробу бы перевернулись от моего сравнения. Да и плевать! Дерьмо!» – думал он. Естественно, он был расстроен после подобной беседы. И теперь он думал, как бы заглушить все эти мысли и оправдать потерянное время. Не успел он покинуть здание, как внезапно сзади раздался громкий голос: «Киря!». Джерри обернулся и увидел, как толстенький низкорослый паренек бежал к нему. Это был Володя. Добряк, давний приятель Джерри, он был младше его на шесть лет. Джерри был любителем заводить знакомства с парнями, что были его младше, и не скрывал этого. Порой эти новые «друзья» были еще подростками. Причины подобных предпочтений он сам никогда не раскрывал даже близким друзьям, оставляя тех играться со своей извращенной, как ему думалось, фантазией.

У Володи было крупное лицо с круглыми зелено-голубыми глазами, прямыми бровями, большим носом картошкой и золотыми волосами, которые стали заметно реже с того момента, когда они в последний раз виделись. Было очевидно – он лысел. И на то есть своя причина. Володя имел репутацию заядлого забулдыги, который в первую очередь ассоциировался с фразой «Пойдем, выпьем». Однако он не видел в этом проблемы; для него алкоголь был средством досуга – хобби, так сказать. Одет он был в синие джинсы и черную кожаную куртку – обычный повседневный комплект одежды.

– Привет, ты че тут делаешь? – спросил Володя, пожав руку Джерри.

– Да, так… Думал на курсы записаться.

– А нахрена тебе это?

– Долгая история.

– Ну, так давай, пойдем, выпьем, ты все и расскажешь, – мигом подхватил Володя и повел приятеля к выходу.

– Куда пойдем?

– Тут недалеко; где-то минут десять. В рыбный ресторан «Boston Seafood & Bar». Ты рыбу уважаешь? Хотя зачем я спрашиваю? Ежу понятно, что рыба под пиво пойдет хорошо! – Володя говорил с таким азартом, словно весь день планировал найти себе собутыльника и пойти с ним в то местечко.

На часах 15:10. Володя не соврал – спустя двенадцать минут молодые люди дошли до пункта назначения. Ресторан «Boston Seafood & Bar» находился на первом этаже современного здания на Лесной улице. Хозяева ресторана, Антон Ляпин и Кирилл Мартыненко, считают себя революционерами на рынке стейк-хаусов, показав, что морепродукты в Москве могут продаваться по вменяемой цене. Доказательством тому и свидетельствует этот ресторан, который был открыт в 2013 году и, прошу заметить, не создавал впечатление «завтрашнего банкрота». А значит, людям все нравится.

Войдя внутрь, они обратили внимание на привлекательный интерьер: бежевые тона, обилие дерева, как на стенах, так и на мебели, и пол, выполненный из плитки трех разных цветов: темно-серый, светло-серый и белый. Слева на стойке с терминалом заказов стояла статуэтка огромной рыбины. Впереди виднелась барная стойка, а до нее можно было повернуть налево в отдельный зал или направо, где находилась мужская и женская комната. К слову, дизайн пола менялся по ходу движения на паркет и снова на плитку, но уже другого узора. Дойдя до бара, Джерри удивился, что заведение оказалось куда более просторным, чем оно казалось на входе: ряды из столов продлевались по обе стороны. Усевшись рядом с барменом, Володя сразу же заказал себе и другу по кружке фирменного пива «Boston», а Джерри схватил меню и стал рассматривать, насколько вменяемыми в действительности были цены, так и не узнав, что зал слева еще заворачивал в обе стороны, образуя Т-образную комнату. Тем временем в ресторане играла песня «Love Is For Suckers». Одноименный альбом вышел в свет в 1987 году и занял пятьдесят седьмую строчку в чарте ста лучших песен Британии. Однако поклонникам пластинка не понравилась, поэтому она стала последней для группы «Twisted Sister».

А между тем, тридцатью минутами ранее, Алекс еще стоял в пробке. Что тут сказать – Москва, конец рабочей недели. Наш герой никуда не спешил, поэтому наслаждался музыкой, сидя в достаточно уютном салоне автомобиля. Но тут, как назло, села батарея у смартфона, прервав песню «I’m not a machine» от группы «Lost Sounds» на середине. И теперь вместо любимого Алексом панк-рока конца 90-х годов в его ушах зазвучали заунывные песни отечественной эстрады, где рифма строится по принципу «В конце строчки ставим глагол» или «Кровь сочетается с морковь». Эту музыку слушал водитель, и, судя по всему, слушал с огромным интересом, настукивая по баранке в такт. Закатив глаза на мгновение, молодой человек стал решать, что лучше: развязать беседу с водителем, который снова начнет нести бредятину, или терпеть российскую попсу, запрокинув назад голову, на случай если пойдет носом кровь. Он выбрал первое.